Принц на черной кляче
Шрифт:
– Ну нет, конечно, – тяжело вздохнула мать. – Просто Сергей этот… Слишком уж он красивый, такого нельзя приглашать в дом, где две девушки незамужние живут! Ты вон все утро с него глаз не сводила, щеками полыхала так, что я думала – дом сейчас загорится!
– Ну, ма-а-ам!
– Да ладно, шучу я! Ты-то здесь, на месте, ты у нас девочка послушная, а вот Полинка, зараза… Так, доча, беги-ка ты в лес, найди там Сергея с Полиной и не отходи от них ни на шаг!
– А если Полина все же не с ним?
– Да, конечно, не с ним она! Хотя если Сергей один по нашим
– Мобильные, мама, мобильные телефоны.
– Во-во, они самые! Жаль, что они у нас только на центральной усадьбе работают, а тут – нет связи, нет связи! Ладно, беги, дочушка, пока твоя сестра там глупостей не натворила! И сама…
– Да поняла я, мама! Сколько можно вам с отцом одно и то же талдычить!
– А ты не груби матери, не груби! Мы ж за тебя волнуемся!
– Не надо за меня волноваться, я уже взрослая! Паспорт имею!
– Скажите, пожалуйста, – взрослая она! Паспорт имеет! А мозгов еще маловато…
– Я, между прочим, на пятерки учусь, так что с мозгами у меня все в порядке!
– Это да, – улыбнулась Зинаида, – с этими мозгами у тебя все в порядке, а вот с житейскими, что опытом называются, – слабовато! Зато язык длинный, как я посмотрю!
– И ничего…
– Все, хватит пререкаться! Марш в лес!
– Ну и пожалуйста! – обиженно надула губы Клава. – Ну и пойду! Только потом не говори, что я за Сергеем бегаю, ты сама меня послала!
– Послала, послала, не бухти.
Вот и отличненько! Как она ловко все провернула! Клава и не ожидала от себя такой хитрости и смекалки.
Теперь – как минимум до вечера – мамка беспокоиться не будет. Решит, что девчонки вместе с гостем гуляют. А Полинка в лучшем случае к ужину вернется, а то и вовсе до ночи с Гришкой целоваться будет.
А может, и не только целоваться…
А может, и она с Сергеем тоже… целоваться… и не только…
Странно, томительно заныло внизу живота, снова запылали щеки, вспухли и запульсировали губы.
Клава испуганно оглянулась по сторонам – хорошо, что она уже вышла за ворота, никто не видит, что с ней творится.
Вот ведь стыдобища, а?! Ведь она всегда, когда представляла свое первое свидание, в лучшем случае допускала робкий, нежный поцелуй на прощание. Такой вот, легкое касание губ…
А сейчас ей хочется вовсе не робкого касания губ!
Да что ж за ерунда такая!
Так, надо выкопать быстренько кинжал, спрятать его… а вот куда спрятать? На ней лишь легкий сарафан, правда, свободный и длинный. Так что если взять вон ту упаковочную веревочку, что валяется на траве – похоже, от профессорских подарков – привязать к ней предварительно завернутый в лопух кинжал и подвесить его на талию, под широким сарафаном ничего заметно не будет.
И мысли всякие стыдные уйдут из головы, возней изгнанные.
Но мысли не ушли. Наоборот, как только девушка
взяла в руки кинжал, видения, одно другого стыднее, буквально захлестнули Клаву.Она знала, конечно, откуда берутся дети и чем занимаются деревенские парни с девчатами в укромных местах, но лично никогда ничего подобного не видела. И в книжках не читала, там все заканчивалось на самом интересном месте…
Но сейчас в ее голове творилось такое!
Было ужасно стыдно. Но… ЭТОГО хотелось неудержимо!
Вот ведь беда какая.
Ладно, на то, чтобы найти Сергея, время какое-никакое понадобится. И мысли эти позорные она сможет выгнать из головы поганой метлой. Сможет-сможет.
Потому что так нельзя…
Глава 30
Клава была уверена, что найдет Сергея очень быстро – вряд ли городской красавчик рискнет углубиться в совершенно незнакомый ему лес.
Но девушка обегала все ближайшие опушки и ельники, она почти сорвала голос, пытаясь докричаться до потеряшки, – бесполезно. Тарский словно сквозь землю провалился!
А солнце, между прочим, ждать не собиралось, оно неудержимо скатывалось к горизонту. Нет, до полноценного заката еще было далеко, но тени уже удлинились.
В глазах защипало – кажется, приближался куксивый плач. И в носу свербеть стало – еще один верный признак.
Ну да, самое верное решение сейчас – сесть на вон тот пенек и разреветься громко так, с соплями и подвываниями! Тоже мне, невеста не с того места! Малейшая неудача – и она уже разнюнилась!
Ага, а как не разнюниться, если так удачно складывавшееся поначалу исполнение ее заветного желания вдруг запнулось и топчется на месте вот уже битый час! Или небитый? А, какая разница – время-то уходит! А у нее всего-то этот вечер с ночью и есть для осуществления задуманного. Завтра вернется папка, и остаться с Сережей наедине уже не получится, папка с профессором будут таскать его за собой.
А потом ее суженый просто-напросто уедет. Чтобы больше никогда не вернуться…
Клава сжала кулачки и даже ногой топнула от злости.
Ну уж нет! Не будет она плакать! Если только чуть-чуть, слезы сами текут. Но пусть текут, а она пока делом займется. И плевать, что дело это на психоз похоже, все равно никто ее не видит.
Клава сняла с пояса запеленутый в лопух кинжал и, приблизив к нему губы почти вплотную, прошептала:
– Если ты действительно волшебный, если ты должен выполнить мое главное желание, тогда укажи мне, куда идти? Где искать Сережу? Ай!
Девушка испуганно отбросила завибрировавший в ее руках кинжал. От падения на землю лопух развернулся, и освобожденное лезвие засверкало на солнце.
Но не просто засверкало, оно поймало солнечный луч и, преломив, направило четко светящуюся нить чуть левее того места, на котором стояла Клава.
– Туда? – несмело уточнила девушка. – Сережа там?
Луч промолчал. Кинжал – тоже. Хотя Клава уже ничему не удивилась бы, даже ворчливой ругани клинка.
Он ведь волшебный! Взавправду волшебный!