Принц на «Ламборгини»

Джеймс вскоре объявился. Посмотрев на него, я не заметила на его лице никакого особенного выражения. Поздоровавшись со мной, он поднялся к себе, чтоб переодеться к обеду, а за столом поддерживал беседу с родственниками, не обращая на меня внимания. Я усомнилась, что письма нашёл он. В любом случае, я уже решила для себя, что расстрел мне не грозит, а остальное можно пережить, поэтому мне удавалось сохранять спокойствие и даже улыбаться и отвечать на чьи-то вопросы.

После обеда Том увязался за мной, и, как мне не хотелось послать его подальше, я понимала, что это не выход. Потому мы сели в уже опротивевшей мне малой гостиной и, глядя на огонь в камине, принялись обсуждать свадьбу и свадебное путешествие. Точнее, рассуждал об этом Том, а я соглашалась с навязчивым ощущением, что он просто строит воздушные замки, и скоро все его мечты рассыплются как карточный домик.

Потом Том вдруг вспомнил, что ему нужно куда-то позвонить и что-то устроить в связи с близящейся поездкой в Гонконг. Он извинился, поцеловал меня и пообещал, что завтра весь день будет рядом, после чего ушёл.

Я поднялась с дивана и подошла к камину, глядя, как светятся изнутри маленькие прогоревшие полешки. Этот оранжевый свет, такой яркий и весёлый завораживал. А я при этом мучительно соображала, куда могли деться письма. Сзади раздались шаги. Я не стала оборачиваться, хотя в какой-то момент подумала, что поворачиваться к нему спиной небезопасно. Он подошёл и встал рядом. Я посмотрела на него. Джеймс провёл пальцами по каминной полке, а потом обернулся ко мне.

– У меня есть то, что вас интересует, – без вступления произнёс он. – Я как раз раздумывал, стоит передать это отцу, Тому или вам. Решил сперва поговорить…

– О чём речь? – спросила я.

– О письмах.

– Вы их читали?

– Конечно. Если прочтёт ещё кто-то, вас вышвырнут отсюда без слов… Или со словами, которые вы не ожидаете услышать от английской аристократии, – он улыбнулся. – Я могу отдать их вам.

– При условии?

– Мелочь. Всего лишь ужин вдвоём в моей лондонской квартире. На следующее утро за завтраком я отдам их вам.

Я почувствовала, как во мне закипает злость.

– Можете опубликовать сообщение о них в «Таймс», – сквозь зубы процедила я.

На его лице появилось слегка разочарованное выражение. Он пожал плечами и пробормотал:

– В любом случае, стоило попробовать… – сунув руку в карман, он достал оттуда пачку писем и протянул мне. Я недоверчиво смотрела на него. – Берите, пока я не передумал, – поторопил он.

Я выхватила письма и быстро перебрала их.

– Здесь все?

– Всё что я сумел найти. А что, есть ещё?

Я бросила письма в камин и с вызовом взглянула на него. Он рассмеялся.

– Маленьких собачек так забавно дразнить… Они становятся такими смешными, когда скалят свои маленькие белые зубки.

И развернувшись, крайне довольный собой, вышел из гостиной.

В ту ночь я спала плохо. Волнения дня и сознание того, что теперь было известно Джеймсу, никак не давали мне расслабиться и уснуть. Я страшно злилась на него. Он обманом стащил мои письма, заставил меня дёргаться весь день, а потом ещё намекал… Или не намекал? Это ведь был шантаж? Но он отдал мне письма, едва я дала понять, что не соглашусь. И позволил их сжечь. Доказательства моего любопытства, граничащего с экономическим шпионажем, исчезли в огне. Но он о них знал… И что дальше? Он не отдал их отцу и не показал Тому. Он просто получил удовольствие, заставив меня мучиться и переживать. Маленьких собачек так забавно дразнить… Высокомерный мерзавец! А ведь днём, когда он показывал мне камень Гарольда, он был очень мил. И это была часть ловушки. Конечно, Джейми умеет быть очаровательным с теми, кто ему нужен… По крайней мере, теперь мне точно не захочется смотреть в его сторону. Похоже, я зря сомневалась, что выбрала того брата, которого нужно…

Разбудил меня Том. Я слышала сквозь сон стук в дверь, но никак не могла выбраться из тягостного полусна. А он, тем временем, вошёл и, рассмеявшись, уселся на край кровати.

– Просыпайся, соня… – проговорил он, склоняясь ко мне.

Я привычно обняла его и притянула к себе, но его глаза вдруг стали испуганными и он, неловко поцеловав меня, тихонько высвободился. Я почему-то подумала, что Джеймс в этой ситуации вряд ли упустил бы момент. Но это был не Джеймс. И это было хорошо. Я села в кровати и поправив съехавшую с плеча бретельку ночной сорочки, подтянула одеяло к груди.

– Отец уехал в Лондон, – сообщил Том, убирая с моего лица прядь волос. – Дэбби ушла к своим лошадям. Джеймс отправился с ней, чтоб взять коня и покататься верхом по пустошам…

Я почему-то очень живо представила, как он мчится на том красивом чёрном скакуне по холмистой долине, поросшей зацветающим вереском. Наверно, красивое зрелище, и не только из-за скакуна.

– Я думаю, что мы можем позавтракать с тётей Роззи. Она как раз встала, и Беггинс помогает ей одеваться. А потом? Чем займёмся?

– У тебя есть предложения? – поинтересовалась я, с улыбкой глядя на него.

– Может, покатаемся на лодке?

Я представила сонную гладь озера и отражающиеся в его водах кудрявые деревья, белую беседку, а потом величественный храм усыпальницы Оруэллов. Нет, я ещё не настолько привыкла к этому месту, чтоб забыть о её скорбном значении.

Я посмотрела в окно. Там ярко синело небо. Погода выдалась тёплая и солнечная. И поскольку она в любой момент может смениться дождливой и прохладной, стоило ловить момент и получить максимум удовольствия.

– Ты говорил, что неподалёку есть хороший пляж, о котором знают только местные? – припомнила я.

– Отличная идея, – обрадовался он. – Знаешь, я попрошу Беггинс собрать нам корзинку для пикника, и поедем на море на целый день. Не думаю, что во вторник на пляже будет много народу. Может, нам повезёт, и мы будем там одни. Как Адам и Ева!

– Как Робинзон и Пятница! – подхватила я.

Он рассмеялся своим звонким мальчишеским смехом. И всё-таки он был очень хорош, этот мальчик с голубыми глазами! Я придвинулась ближе и, обняв его, чмокнула в губы, а потом, откинув одеяло, спрыгнула с кровати и отправилась в душ.

Тётя Роззи этим утром была в хорошем настроении, она мило шутила за завтраком и не стала долго задерживать нас в своей уютной гостиной. Оуэн подогнал к крыльцу красный автомобиль Тома, а Беггинс лично поставила на заднее сидение красивую плетёную корзинку с двойной крышкой. Я заглянула в свою большую пляжную сумку, проверяя, не забыла ли косынку и солнцезащитный крем, который мог понадобиться не только мне, но и моему белокожему жениху.

Потом мы ехали по дороге, и ветер трепал мои распущенные волосы. Том выехал на дорогу, ведущую к морю, проехал мимо домика Кристофера Брэдли и вскоре свернул на неприметную грунтовую дорогу, которая спускалась вниз. Пляж был небольшой, но очень уютный. Светлая полоса чистого песка в окружении отвесных скал, над которыми кружили чайки. К тому же мы действительно оказались здесь одни.

Мы расстелили плотные покрывала в тени слегка нависающей скалы. Песок здесь был довольно холодный, но воздух уже успел прогреться, и ласковое море плескалось в каком-то десятке метров от нас, набегая на песок жемчужными барашками мелких волн. Вода была тёплой, как парное молоко, и это напомнило мне недавний беспечный отпуск в Хэмпшире. С блаженным видом я улеглась на тёплый песок и надела тёмные очки. Том присел рядом и, зачёрпывая песок, тонкой струйкой выпускал его вниз. Он посматривал на меня и сладко жмурился, как довольный котёнок.