Принц на «Ламборгини»

– Объяснитесь, – потребовала я, и мне самой понравилось, как спокойно и твёрдо прозвучал мой голос.

Джеймс холодно улыбнулся.

– Видите ли, Лара, жениться на русских девушках нынче входит в моду. Они красивы и хорошо поддаются дрессировке. К тому же считается, что они покладисты и терпеливы.

– С чего вы взяли, что я русская? – насторожилась я.

– Акцент, – он опустил взгляд на мои руки, и на его длинных гладких, как искусственные, ресницах мелькнул серебристый блик. – Едва уловимый, но я разбираюсь в таких вещах. Мне продолжить?

– Пожалуй.

– Хорошо. Сперва вопрос: вы ведь не слишком обеспечены?

– У меня скромные потребности и на жизнь мне хватает.

– Вот, – он удовлетворённо улыбнулся. – Плебейская гордость. То, что я имел в виду. Теперь можно обойтись без погружения в психоанализ. Том всегда комплексовал, он слабак, и знает это. Вместо того чтоб заняться собой, он ищет выход из положения в окружающих. Он нашёл красивую русскую девицу без собственных средств к существованию и притащил её в дом, полагая, что она будет подавлена роскошью и снобизмом его родственников, поспешит спрятаться под его ладошкой, и будет искренне благодарна ему за покровительство. В результате, он получит роскошную и послушную жену, которой сможет помыкать, как ему вздумается. Это повысит его самооценку.

– И?

– Я теперь должен рассказать вам о вас? – ехидно осведомился он. – Или желаете услышать кучу комплементов, из которых будет видно, что вы не подходите на роль диванной болонки? Я уже признал, что вы красивы. Но ваши руки вас выдают. Форма и длина пальцев далеки от идеала. Так что даже шелковистая шерсть и стоячие ушки не сделают дворняжку борзой. Правда, дворняжки, особенно выросшие на улице, очень хорошо приспособлены к жизни, они независимы, хитры и отважны.

– К тому же недоверчивы.

Он чуть наклонился в мою сторону, и его глаза, чудные серо-голубые, резко очерченные чёрными ресницами, заглянули мне прямо в душу.

– Будьте осторожны, Лара, дворняжку легко обмануть. Покормить её с рук, приласкать, и она – ваша… Преданность, зачастую неоправданная, тоже входит в число их качеств.

– Вы не сказали, достоинств.

– Я считаю это недостатком, – он резко откинулся на спинку дивана. – Я не думаю, что у вас с Томом что-то получится. И вряд ли вы поторопитесь есть с его рук. Но поживите у нас подольше. Здесь можно встретить и других любителей экзотики. К тому же мне тоже нравятся собачонки с шёлковой шёрсткой и стоячими ушками. Они так забавны…

– Можно узнать, к какой породе вы относите себя? – поинтересовалась я.

– Себя? – он делано изумился. – Никогда не пытался это сделать. Я вообще не слишком похож на собаку.

– Скорее, на волка.

– Это вы сказали. Я не стану на вас сердиться. Оплошность в вашем положении допустима. Увидимся за обедом.

Он поднялся и вышел из гостиной. Я задумчиво смотрела ему вслед, и вынуждена была признать, что, хотя его спесь меня бесит, в нём что-то есть…

Стол к обеду был накрыт в большой столовой, длинной узкой комнате, центр которой занимал подходящий по длине стол. Стоящие вокруг него кресла с резными гербами на спинках, дополняли строгий рыцарственный интерьер, создаваемый сплошь покрывающими стены дубовыми панелями с резными гирляндами и деревянным обрамлением большого камина, полку которого придерживали искусно вырезанные маленькие рыцари в закрытых шлемах с плюмажами. В двух старинных буфетах с современной подсветкой за хрустальными стеклами сверкали хрусталь и столовое серебро. Большое окно, расположенное в конце столовой и днём, наверно, давало совсем немного света, зато его полосатые пурпурно-золотые гардины и зубчатый ламбрекен, напоминающий старинные рыцарские штандарты, удачно вписывались в обстановку. Яркий свет большой хрустальной люстры, висящей над столом, дополняли встроенные в панели потолка современные светильники.

Тётя Роззи и Бэлла Клэптон всё-таки переоделись к обеду, но слегка сонная Кора и Дэбби, появившаяся в столовой под руку с Кристофером Брэдли, были в тех же нарядах, что и раньше, так что я успокоилась. За столом собрались одиннадцать человек: сэр Артур, его сыновья с невестами и дочь, Френсис, Бэлла с супругом, тётя Роззи и Кристофер. Мне досталось место между Томом, сидевшим слева от отца, и тётей Роззи. Напротив сели Джеймс с Корой и Дэбби. Я окинула быстрым взглядом сервировку стола и с облегчением убедилась, что на столе нет приборов, которыми я не умела бы пользоваться.

За обедом прислуживал сам Спенсер. На подхвате у него был белокурый херувим Джейк, который ассистировал дворецкому быстро и точно, как опытная хирургическая сестра – профессору медицины. Обстановка за столом была лёгкой и неформальной. Присутствующие обсуждали каких-то знакомых, которых я не знала, погоду этим летом и лошадей на скачках в Аскоте.

Поскольку у меня не было возможности принять участие в обсуждении этих животрепещущих тем, я могла спокойно слушать и наблюдать за сидящими за столом людьми. И вскоре заметила, что Джеймс тоже молчит, с утомлённым и явно скучающим видом поглядывая в сторону окна.

– Как вам понравился дом, Лара? – услышала я голос Френсиса.

Все посмотрели на меня.

– Честно говоря, я всё ещё не пришла в себя от восторга, – призналась я. – Наверно, именно так должен выглядеть сказочный замок. Мне давно хотелось увидеть дом, построенный и оформленный в стиле викторианской неоготики.

– Лондонского вокзала Сент-Панкрас вам недостаточно… – пробормотал Джеймс.

Его ворчание показалось мне забавным, и я невольно улыбнулась.

– Я имела в виду совсем другое.

– Не думаю, что уместно сравнивать Фогвуд с вокзалом, – раздражённо фыркнул Том, покосившись на брата. – Ты же знаешь, что наш дом признан классическим примером средне-викторианского периода неоготики. К нам даже обращались с просьбой разрешить проведение здесь экскурсий…

– Я помню, – кивнул Джеймс. – К нашему счастью дедушка Эдвард, невзирая на протесты своего брата Гарольда, провёл реконструкцию. И мы имеем возможность наслаждаться здесь благами современной цивилизации, а глупые предложения исторического общества захлебнулись в бурном выражении негодования по поводу искажения первозданного облика архитектурного памятника.

– Кстати, Гарольд воспользовался реконструкцией в своих целях, – усмехнулся сэр Артур, – добавив в интерьеры дома и историю семьи всякой чертовщины.

– Это не чертовщина! – внезапно обиделся Френсис. – Мой дед был серьезным историком и провёл глубокое исследование архивных материалов, – он повернулся ко мне. – Сейчас кажется, что расцвет Оруэллов начался во времена королевы Виктории, потому что наиболее значительными символами его являются собственно Фогвуд в его современном облике и наша успешная коммерческая деятельность. Но наш род очень древний, первое упоминание о наших предках встречается в документах двенадцатого века, и уже там они упоминаются, как рыцари. В нашей семье хранится немало преданий о подвигах. И о кладах…

Френсис замолчал с таинственным видом.

– О чём речь? – заинтересовалась я и невольно взглянула на Джеймса.

Он откинулся на спинку стула и покачал головой. Френсис тоже посмотрел на него, а потом снова повернулся ко мне.

– Джеймса раздражают эти разговоры, наверно потому, что он не смог разгадать загадку старины Гарольда. Речь идёт о реликвии Оруэллов.

– В нашей семье есть легенда о том, что один из наших предков спрятал где-то клад, который имеет какое-то магическое значение, – пояснил Том. – Всегда говорили о какой-то реликвии, доставшейся нам от древних королей. Дядя Гарольд был археологом-любителем и копнул глубже. Он говорил о Венце Малдуна…