Принц на мотоцикле

Наташа оторвалась от огромной бухгалтерской тетради, которую заполняла, и впервые за всю неделю улыбнулась.

— Привет, папа!

Как хорошо снова оказаться в объятиях любимого отца, в объятиях, которые согреют всегда, в самую лютую стужу за окном!

— Скучала?

Роджер Телфорд невольно залюбовался дочерью.

— Если бы я знал, что могу всегда рассчитывать на такой теплый прием, я бы приезжал почаще.

Наташа рассмеялась.

— Ну что ты, папа, в самом деле!

— Да шучу я, шучу… — И он щелкнул дочь по носу, а потом присел на один из стульев, похлопывая ее по руке.

Всю прошлую неделю она пыталась забыть о встрече с Данте. Семь долгих дней работала с утра до глубокого вечера, лишь перед сном немного отводила душу, болтая с Эллой. Работа, сон, работа, сон — все что угодно, лишь бы не думать о нем.

— Все в порядке?

Выдавив из себя улыбку, Наташа пробормотала:

— Да, да, все. Наоборот, у меня хорошие новости.

Надо срочно его отвлечь. Иначе он поймет, что ее сердце вновь разбито. Только этого ей не хватало.

— И что за новости?

Добрая улыбка сошла с его лица, на лоб набежали морщинки, в глазах появилась тревога.

— Хорошие новости, папа. Я решила ничего тебе не сообщать, зная, что ты уже скоро будешь дома.

— Что-то ты не слишком радостная. Ну давай, садись и рассказывай.

Наташа присела на подлокотник стула.

— Все нормально, папа. Тебя обрадует эта новость, — она обняла его за плечи. — «Тауэрс» снова полностью наш. Долг выплачен на сто процентов.

— Ты все же откупилась от этого негодяя! Но как? — Вместо того чтобы просветлеть, отец снова нахмурился.

— Помог принц Калиды. Я посодействовала ему кое в чем. И он хорошо заплатил. Это просто чудо.

Странно, почему же тогда ей так грустно на душе!

— Это и правда добрые вести. Даже не могу поверить.

Морщинки наконец разгладились, и отец радостно улыбался.

— Так теперь мы по-настоящему свободны?

— Вот именно.

Наташа улыбнулась, пожимая руку отца. Свои сердечные тайны она оставит на потом. Отец наверняка заметил ее грусть. Но… это будет позже.

— Полагаю, мы не ничего не должны принцу?

Улыбка сошла с лица Наташи, но тут же вернулась.

— Что ты! Его очень впечатлил наш отель. Уверена, он будет его рекомендовать всем своим друзьям и знакомым.

Как бы не так, подумала она про себя.

— Я всегда знал, что моя дочь — золото. Ты — мое самое лучшее вложение в дело. Мы спасены!

Его глаза затуманились. И Наташа поняла, что в это мгновение он вспомнил о матери. Надо было сменить тему:

— Папа, пожалуйста, не надо. И потом, тебе надо передохнуть с дороги. Заказать ужин?

Отец улыбнулся.

— Я немного устал. Увидимся утром?

— Ага.

Чмокнув его в лоб, Наташа вышла из комнаты, где она провела свои лучшие годы вместе с родными. Только вот с некоторых пор она сильно сомневалась, а будет ли она когда-нибудь счастлива теперь.

Только Наташа закончила подводить итоги дня, как в вестибюль отеля вошла Джина. Наташа даже не успела спрятаться.

Вот это удар ниже пояса! Ей такие напоминания о прошлом совершенно не нужны.

— Тебя еще здесь не хватало! — зло пробормотала Наташа.

Словно не заметив ее мрачного выражения лица, Джина ослепительно улыбнулась:

— Тебя-то я и ищу. Есть минутка?

Наташа картинно посмотрела на часы, хотя знала, что ее никто не ждет, кроме отца.

— Одна минутка найдется.

Обе женщины направились в уютный уголок с мягкими креслами.

Джина, как всегда, была одета с иголочки. Платье от лучшего дизайнера, идеальная прическа. Наташа почувствовала себя рядом с ней бедной сироткой.

— Если ты пришла сюда разговаривать о Данте, то напрасно, — очередная грубость с ее стороны, но так-то лучше. Все равно с семьей Андретти покончено навсегда.

Джина вздохнула и покачала головой.

— Данте не рассказывал тебе о нашей матери?

Наташа удивилась: что за странная тема разговора? Каждый раз Джина чем-нибудь ее да удивляла.

— Немного.

— Мать капризна, своенравна и всегда права.

— Ну… — запнулась Наташа, припоминая, что примерно в таких же выражениях когда-то Данте описывал Джину.

— Жизнь Данте была расписана с самого рождения. А мне повезло родиться девочкой, и поэтому я смогла сбежать.

Что-то уж больно издалека она завела речь. Надо ее поторопить.

— Не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь?

Глаза Джины недобро блеснули.

— Данте уехал и даже не попрощался со мной. Просто исчез. Еще он не берет трубку и не отвечает. Обычно я не вмешиваюсь в его дела, но сейчас… Он ведет себя как влюбленный глупец. Мать стоит на ушах, каждый день звонит мне и пытается узнать, что случилось с Данте в Мельбурне. Поэтому я и пришла к тебе. Мне надо знать, как прошла ваша последняя встреча с Данте. На чем вы расстались? Иначе мать сведет меня с ума своими расспросами. Или — что хуже — приедет сюда сама.

Джина замолчала.

Зачем она мне все это рассказала? — с удивлением подумала Наташа. Какое ей дело до того, что Данте в кого-то влюблен. Вот счастливица, эта неизвестная девушка. Хотелось бы оказаться на ее месте! Впрочем, пора уже поставить все точки над «i» и распрощаться с Джиной.

— Слушай, я счастлива за Данте, но не имею представления, почему твоя мать налетает на тебя, а ты на меня. Тут какая-то путаница!

Брови Джины подлетели к потолку.

— Так ты счастлива, что он страдает из-за тебя? И не собираешься что-нибудь предпринимать. Пусть бедняга страдает? Не думала, что ты такая жестокая!

Наташа рухнула в кресло как подкошенная.

— Ты хочешь сказать…

— Да ладно, больше ни к чему со мной играть в прятки. Мы оба знаем, что он по уши влюблен в тебя, но почему-то ты здесь, а он — там. Вот я и думала, что ты сможешь прояснить ситуацию. Может, ты поедешь к нему?

Нет, надо поскорее избавиться от этой назойливой особы, подумала с тоской Наташа. Все эти россказни о том, что Данте в нее влюблен, ей уже порядком надоели.

— Мы с Данте расстались не лучшими друзьями, когда я пришла к нему, как ты и советовала, — сказала она. — Поэтому могу тебя заверить: я последняя женщина, в которую он может быть влюблен. Так что это совершенно точно ошибка. Я не имею никакого отношения к плохому настроению Данте. Мне жаль, но вам самим надо в этом разбираться.