Принц Николас

На нем рваная майка без рукавов, черные велосипедные шорты, которые так сильно обтягивают его хозяйство, что я с сочувствием поправляю свое. Он входит так, будто знаком с этим местом, его рука закинута на плечо крашеной блондинки, похожей на Уумпа-Луумпа [15] , причмокивающей своей жвачкой перекаченными губами.

– Джек, – Оливия приветствует его. – Привет.

– Лив! Как дела?

– Ох, здорово, – она облокачивается на прилавок.

Он осматривает ее снизу-вверх так, что мне хочется выдавить его глазные яблоки.

15

Уумпа-Луумпа – герои книги Роальда Даля «Чарли и Шоколадная фабрика». Они работают на фабрике, маленькие человечки ростом не выше колена.

– Дружище, прошло сколько, пять лет? Я не думал, что ты все еще здесь.

Оливия кивает.

– Да, все еще здесь. Как ты?

– Да потрясающе. В прошлом году окончил университет Иллинойса и вернулся назад, чтобы открыть спортивный зал по соседству. С моей невестой Джейд, – он поворачивается к девушке, которую обнимет, – Джейд, это Лив.

– Приветик!

– Привет, – отвечает Оливия, – Вау. У тебя все хорошо, Джек.

Он протягивает Оливии стопку визитных карточек.

– Да, я просто раздаю их всем соседям. Не могла бы ты поместить их на прилавок? И сказать пару слов про спортзал, мы открываемся через несколько недель.

Оливия берет визитки.

– Конечно. Без проблем.

– Спасибо, ты лучшая, Лив, – он начинает уходить, но оборачивается. – Был рад увидеться. Я действительно думал, что ты уедешь отсюда. Но некоторые вещи не меняются, верно?

Какой же отвратительный мудак.

Оливия натянуто улыбается.

– Думаю, нет. Не принимай это близко к сердцу.

И он выходит.

Оливия качает головой. Затем подходит к моему столу, держа кофейник.

– Повторить?

Я пододвигаю пустую чашку.

– Да, спасибо.

Потом откидываюсь назад на стуле, наклоняя голову, пока она наливает кофе.

– Так… Джек. Бывший?

Ее щеки краснеют. Я думаю, что это восхитительная реакция – мой член тоже это одобряет.

– Да. Мы с Джеком встречались в старшей школе.

– Что ж, если Джек твой единственный опыт, то я понимаю, почему ты избегаешь настоящих мужчин. Он выглядит как мудак, – я смотрю в ее прекрасное лицо. – Ты достойна лучшего.

– Такого, как ты?

– Точно, – я указываю на стул напротив. – Давай лучше поговорим о той части, где действующие лица – ты и я.

Она смеется.

– Хорошо, действительно, как ты можешь говорить такие вещи безнаказанно?

– Я никогда не говорю подобные вещи.

– Но ты говоришь их мне?

Она придвигается ближе, наклоняясь, и мое сердце стучит так громко, что я не удивлюсь, если она его услышит.

– Да. Я готов говорить тебе… невероятные вещи.

Это расслабляет, новоприобретенная свобода, которую я себе позволил с ней. Как я уже понял, она не простая девушка, так сказать: отдал пенни, отдай и фунт. На ум пришли десятки неуместных, удивительно грязных комментариев, но прежде чем я успеваю озвучить хоть один, Оливия откашливается и выпрямляется.

Она смотрит на пустой стул возле меня.

– Где Саймон?

– Ему пришлось вернуться домой, дела с бизнесом. Самолет улетел рано утром.

– Что у него за бизнес?

Я подношу кружку к губам, медленно дуя, и ловлю ее взгляд, направленный на мой рот, следящий за движением.

– Он владелец «Барристер».

– Который в Весско? – спрашивает Оливия.

– Ему принадлежат все тридцать семь магазинов.

– Конечно, – она улыбается, – глупая я.

* * *

Чуть позже я встаю, чтобы отлить – четыре чашки кофе за день заставят вас это сделать. По пути я встречаю официанта – Марти, вроде так его называла Оливия, он направляется к задней двери с мешком мусора, перекинутым через плечо. Он по-дружески кивает, и я улыбаюсь в ответ.

Как только дверь закрывается за его спиной, отражаясь от стен, раздается оглушительный визг, будто тысяча свиней визжат в унисон.

Это типичная реакция… и что странно, она не меняется.

Когда я выхожу из туалета, первое, на что обращаю внимание – это напряженное поведение моей службы безопасности. Челюсть Логана напряжена, кулаки Томми сжаты на столе, а Джеймс уже почти поднялся на ноги, готовый к прыжку.

Мне хватает одной секунды, чтобы понять причину.

Зал пуст, за исключением одного человека, маленький, пучеглазый мужчина, одетый в дешевый костюм и надушенный жутким одеколоном, он стоит очень близко к Оливии в углу, практически зажав ее.

– Этого недостаточно, мисс Хэммонд. Вы не можете просто игнорировать наши извещения.

– Я это понимаю, вы должны поговорить с моим отцом. Но его сейчас здесь нет.

Он наклоняется еще ближе, и ее спина соприкасается со стеной.

– Я устал быть обманутым. Вы должны нам много денег, так или иначе, придется заплатить.

Оливия пытается проскользнуть мимо него, но он хватает ее за руку.

Кажется, Оливии больно.

Мое самообладание щелкает, как прутик.

– Убери от нее свои руки.

Мой голос не такой громкий; ему и не нужно таким быть. В нем присутствует особая власть, побочный эффект моей жизни.

Мужчина смотрит вверх, они оба, и он отбрасывает руку Оливии, когда я приближаюсь. Этот тип открывает рот, чтобы возразить, но слова застревают в его горле.

– Вы… вы…

– Не важно, кто я, – прерываю я. – Кто ты, черт возьми?

– Я… Я Стен Марксум из «Уилфорд Коллекшенс».

– У меня все под… – начинает Оливия, но я прерываю ее.

– Что ж, Марксум, как леди и сказала, ее отца здесь нет, поэтому предлагаю вам уйти. Сейчас же.

Он пыхтит, выпячивая грудь, как какая-то маленькая неприятная рыбка, которая перешла дорогу очень злой акуле.

– Я веду дела с Хэммондами. Это не ваша забота.

Он поворачивается обратно к Оливии, но я встаю перед ней, отрезая ему путь.

– Я только что сделал их своей заботой.

Как я говорил ранее, большинство людей – гребаные идиоты, и этот чудак яркий тому пример.

– Николас, ты не должен…

Это первый раз, когда она назвала меня по имени. И я не могу насладиться этим, не могу смаковать звук, сорвавшийся с ее губ, или увидеть выражение ее лица. А все потому, что этот чудак стоит передо мной. Это приводит в бешенство.

Я щелкаю пальцами.

– Карту.

– Что?

Я двигаюсь вперед, заставляя его отступить, – посмотрим, как ему самому понравится.