Принц по ГОСТу

– Я – не бастард, – всхлипывал принц, глядя на меня заплаканными глазами. – Мой род ведет свое начало от Ирбальда Великого! У… у… меня профиль… профиль… отца… Я – не бастард! Можете посмотреть портреты! Я … я… не…

– Тебя как зовут? – я взяла его лицо в руки, чувствуя, как по моим рукам стекают чужие слезы.

– Айрон, – задыхался принц, опаляя жаром рыдания мои руки. – Айрон из династии Писцес! Мой отец – король Арл Могучий!

– Слушай, Айрон! – тяжело вздохнула я, глядя на плачущего мужика и вспоминая пузатого коротышку в короне. – Ты – не бастард! Я лично видела твоего отца. Вы похожи, как две капли воды! К сорока годам ты будешь точно таким же! Ну все, прекращай плакать!

Я прижала златокудрую голову рыдающего принца к груди, похлопывая по спине.

– Когда-нибудь, ты спасешь свою принцессу, и вы будете жить долго и счастливо, – улыбнулась я, отстраняя героя. – А мы скажем, что в башне была ловушка, поэтому ты не смог выбраться самостоятельно. Давай, пойдем!

Я встала, отряхнулась и протянула руку принцу.

– Я не спасу принцессу, – вздохнул Айрон, глядя на меня и горько усмехаясь. – Я помолвлен с рождения. Как только закончу Академию, меня женят.

– Пойдем, – я тянула его вниз, пока под башней раздавались смешки и оскорбления. Пару минут возни и замок неприметной двери глухо щелкнул. Я подошла к офигевшему дракону, посмотрела на него и швырнула в него ключ.

– Еще раз я услышу слово «бастард», – жестко произнесла я, глядя на то, как надменно смотрят на меня принцы. – Вы пожалеете об этом!

– Простолюдинка для нас не указ, – рассмеялся Феордан, поднимая брови. – Даже если она – ректорша! В наших жилах течет голубая кровь! И никто из простолюдинов не имеет права нам указывать, что нам делать! Мы – и есть закон! И ты ничего нам сделать не сможешь!

– Значит, у вас, – заметила я, открывая журнал, в котором видела расписание, – будет не один урок в день, а три. Оправдывайте свои титулы, принцы!

Глава седьмая. Призрак жизни

Перед тем как целовать принцессу, требуй справку!

– Всех собирайте! – возмущалась я, идя по коридору замка. – Быстро! Учеников, учителей!

Пока что надо мной собирались только грозовые тучи, поливающие меня холодным дождем. Через двадцать минут в общем зале столпились все. Пока у меня стоял животрепещущий вопрос, под трибуной стояли все, включая дракона.

– С этого дня, – прокашлялась я, размахивая своими обязанностями и полномочиями. – В день будет по три урока! Три! А не один, как раньше! С этого дня вводится новая дисциплина – поведение! Оценки по поведению будут выставляться за день! Ученик, который получает низкие оценки по поведению – будет заниматься уборкой Академии. И мне плевать, принц он или король! Слуги, мамочки-папочки, стража остались дома! Здесь вы – просто ученики!

На стене проступали буквы, от которых я отмахивалась. Краем глаза, я увидела: «Ты вообще читаешь то, что я пишу?». Но красноречие несло меня по рельсам инноваций.

– И пока драконы бороздят просторы нашей Академии, – уверенно и с негодованием вещала я, как пламенный революционер, дорвавшийся до трибуны, чувствуя, что меня машинально несет в такие дебри, от которых впору давать мне Нобелевскую Премию «покойся с миром». – Мы должны взять в руки свое достоинство и честь, доказав всему миру, что наши принцы – не пальцем деланные.

Судя по лицам присутствующих, мои революционные идеи пришлись по вкусу, но здравый смысл проталкивал их дальше по пищеварительному тракту к пункту назначения.

«Смотри сюда!!!», – мелькнула перед глазами надпись, но судя по взглядам преподавателей, пламенного революционера системы образования ждал бесславный костер. «Я кому говорю! Прекрати!», – мелькала надпись.

Окна распахнулись, впуская порывы ветра, а я интуитивно понимала, что пора закругляться, но не знала чем эффектно закончить свое выступление. «Сама напросилась!», – промелькнула надпись на стене, а я почувствовала, как мантия, словно попав в струю воздуха, моментально поднимается вверх. Я прижала ее спереди, в надежде, что у присутствующих уже был опыт созерцания женских ног и расширять его до «первого эротического» у меня не было никакого желания.

– Пум-пидум-пум! – выдохнула я, понимая, что это – конец. – Следующим ведет урок… Арден фон и так далее, и тому подобное. Через полчаса я буду на уроке. А пока – перемена! После Ардена – Робер. Я составлю расписание! Преподаватели, которые недобросовестно исполняют обязанности, студенты, которые плохо успевают и ведут себя отвратительно – будут повешены в коридоре!

Волна бледности прокатилась по молодежному составу запасной сборной по корононошению.

– Да как вы смеете! Мы – наследники престола! Мы – будущее наших государств! – негодовали принцы. – Я немедленно пишу родителям, что меня собрались повесить в Академии!

– Я подумала, что вешать будем здесь! – заметила я, глядя на бурление принцев и вспоминая доски почетов школы и университета, – Здесь будут висеть отличники, а здесь – двоечники…

– Двоечники? – переспросили у меня. – У нас нет плохих оценок! Е – балл – это тоже хорошая оценка!

– Глядя на ваши довольные е-баллы, я планирую убрать ваш е-балл! И перейти на пятерки, четверки, тройки и двойки! – стукнула я кулаком по трибуне. – Никаких е – баллов! У меня все!

Я шла по коридору, не обращая внимания на надписи, которые пытались меня тормознуть на пути к улучшению образовательного процесса. Дверь моего кабинета захлопнулась перед моим носом, а по ней поползли буквы.

«Что ты творишь?» – проступили зловещие буквы прямо поверх дорогого дерева.

– Историю, – усмехнулась я, дергая за ручку двери. Дверь поддалась, и я отправилась искать сменную одежду. Раскрыв огромный шкаф, я стала вытаскивать все, что в нем было. Мантия на какого-то коротышку, мантия на великана, мантия с пятнами на животе, разодранная мантия, причем драли ее когтями, мантия с дырками и… Я с удивлением посмотрела на галерею бывших владельцев комнаты. Пузатый коротышка с бакенбардами смотрел величаво, тощий и сутулый жердь – презрительно, убеленный благородными сединами красавец – надменно, а я не могла понять, кто из них носил два женских платья? Кто из ректоров по вечерам, воровато оглядываясь по сторонам, надевал на себя юбку и корсет, любуясь на себя в зеркало? Чьи, так сказать фантазии, уносили его к пластическому хирургу? Почившие ректора молчали, а я рассматривала платья. Черное, украшенное драгоценностями, выглядело вполне солидно. Зато алое можно было показывать только в фильмах для взрослых за большие деньги.

«Я пытался тебя предупредить!», – проступило на стене, пока я снимала с себя грязную мантию и умывалась. «Все, разбирайся со своими проблемами сама! Я больше не буду тебе помогать!» – закончило свой монолог обиженное привидение.

Я быстро надела платье, поглядывая на часы, расчесала волосы, придала своему лицу взгляд суровый и гордый, прижала к груди журнал и двинулась в сторону аудитории…

– Это все из-за тебя, бастрад! – кричал кто-то за дверью, а я смотрела, что по времени уже начался урок. – Из-за тебя! Нечего было тебе лезть на ту башню! Настоящий принц никогда бы на нее не полез! Рисковать жизнью – удел слуг!