Принц Полуночи. Трилогия

Умилительная картина! Если бы не связанный по рукам и ногам Кинг. Если бы не расчлененное тело на грузовой платформе. Если бы…

Джокер сказал что-то. Ула со Зверем обернулись. Убийца тут же качнулся в одну сторону, пигмей дернул Улу — в другую, а Гот… Гот выстрелил, едва понял, что не зацепит никого лишнего. Он промахнулся. Даже не сразу понял, что промахнулся. И выстрелил снова. И продолжал стрелять. Лучи разносили мебель, стоящую вдоль стен, дымно загорелся сколоченный Кингом топчан, вдребезги разлетелся стул, забытый посреди зала.

Зверь улыбался.

Стоял прямо перед Готом, смотрел пытливо… глаза у него были странные… и улыбался.

Гот выдохнул и опустил винтовку.

Связи со «Скифом» не было. Ни с командиром, ни с одним из бойцов. Десантники заблудились в тумане и вели сейчас бой то ли с собственными галлюцинациями, то ли сами с собой. И то и другое было равно вероятно. Зверь, сука, что же ты делаешь?!

Стрелять в него в обычном режиме смысла не имело. Гот не глядя передвинул регулятор мощности. Теперь винтовка будет выбрасывать весь заряд за один выстрел. Каждые четыре секунды.

А ведь промахнуться с такого расстояния нельзя. Сколько между ним и Зверем? Шагов десять? Гот тряхнул головой, включаясь в настоящий боевой режим. Пусть вместо неба под ногами была твердая поверхность, а вместо штурвала в руках винтовка — это не так уж важно. Семь метров с небольшим — не промахнуться. Сфера вокруг Зверя, майор только сейчас увидел ее. Почти прозрачный, но все-таки различимый кокон, крутится, тянутся к нему ниточки — одна от Улы… теперь понятно, почему девочка так спокойна, Зверь жрет ее эмоции, тянутся ниточки от него — куда-то далеко, за пределы рейхстага, в лагерь, туда, где идет бой.

Гот выстрелил.

Защитная сфера стала чуть ярче, приняла заряд плазмы и аккуратно сместила в сторону.

Как «веретенка». Но у тех было ясно, куда стрелять. А здесь? Только ломать. Грубой, тупой, но, мать ее так, действенной силой.

Гот дождался, пока индикатор заряда пискнет, дойдя до максимума. Он видел уже, что странного в глазах Зверя. Зрачки. Вертикальные, Как у того… у того, в кого превращался он, запертый в своем отсеке. Не человек. Теперь уже ясно, что не человек.

Убить.

Новый выстрел.

Почему же Зверь не стреляет в ответ? Ведь вон она, винтовка, лежит под рукой!

И снова плазменный заряд уходит в сторону.

Чего он ждет? На что надеется?

Зверь бросил взгляд на часы, пожал плечами и пошел в глубину зала, развернувшись к майору спиной.

Четыре секунды.

Гот выстрелил снова.

Время вышло. Вспыхнул ярко портал. Зашумели темные кроны, и смоляным ветром дохнуло в лицо.

Время.

В спину толкнуло слегка. Зверь не удивился боли, он ждал ее так давно, что успел привыкнуть, до мелочей зная, как это будет. Огонь. Огонь за спиной.

Огонь впереди. Сосны затрещали, вспыхивая, огненными стенами встали над рекой лавы, в которую превратилась дорога. Неба не видно за черным, почему-то жирным дымом

Небо.

А есть ли оно вообще?

Четыре секунды до следующего выстрела. Еще есть время развернуться, подхватив винтовку. Есть время. Убить Гота. И жить. Дальше Всегда. Вечно.

Как… страшно.

Очень хотелось зажмуриться, чтоб хотя бы не видеть Очень.

Зверь шагнул вперед.

Белая вспышка, ослепительное сияние резануло по глазам, несмотря на щиток шлема.

Гот опустил винтовку. Он в первый раз увидел, что делает с человеком режим импульсной стрельбы, и от души надеялся, что в последний.

«Не с человеком, — напомнил себе майор, — со зверем».

Он обогнул стол, подошел к оплавленному пятну на полу. Медальон Зверя каким-то чудом уцелел, намертво впаялся в пластик.

Как табличка с именем в могильную плиту.

— Ты все-таки убил его, — безжизненно произнесла Ула.

— А может быть, он ушел. — Джокер присел рядом с ней на корточки, подумал и погладил девушку по рыжим кудряшкам. — Может быть, он и вправду ушел?

Книга 2. Пыль небес

Ich lebe! Я все-таки жив.

Не пепел. Волчонок. Нет, Волк.

В пасть смерти слепой положив

Коллекцию жизней, я смог

Уйти от огня, раствориться

В пронзительном небе, и вот

Бескрылая хищная птица

С крылатой душой свой полет

Готова начать…

Александра Шеянова

Способность всегда и на любом уровне приспосабливаться к новым условиям свидетельствует о моральной и эмоциональной неразвитости. За этой способностью скрывается отсутствие иерархии ценностей и такая жизненная позиция, которая не содержит в себе элементов, необходимых для развития личности.

Л. Т. Баранская

История первая ЗАКАЗ С ПРЕДОПЛАТОЙ

ГЛАВА 1

Я прошел этот путь,

я испил свою чашу до дна.

Габриэль

Казимир вывалился из портала. Хотел, разумеется, выйти или хотя бы выпрыгнуть с легкостью и изяществом, подобающими светлому князю Мелецкому, однако выход из портала оказался слишком высоко над поверхностью.

Казимир успел сгруппироваться и ловко перекатился по земле, смягчив падение. Ругнулся. Огляделся. Никого не увидел и встал, отряхиваясь.

Место, куда он выпал, оказалось приятным во всех отношениях. Теплая, светло-коричневая грунтовая дорога. По обе ее стороны – корабельные сосны. Между высокими стволами ведут перестрелку солнечные лучи, а среди усыпавших землю хвоинок тут и там проглядывают цветы земляники.

Тихо. Тепло. Ароматно.

Казимир улыбнулся, глубоко вдохнув нагретый солнцем воздух. Он любил, приходя в новый мир, оказываться для начала в каком-нибудь безлюдном, но непременно хорошем месте, чтобы первое впечатление скрашивало грядущие неприятности и добавляло прелести предстоящим удовольствиям.

Выдохнуть светлый князь не успел. Над дорогой распахнулось окно еще одного портала; оттуда, как из домны, дохнуло жаром, вырвались языки огня и, едва не выплескиваясь в мир, совсем близко к краю поднялась багровая лава.

Казимир отскочил подальше от гудящего пламени, одной рукой выхватывая брон, второй рисуя в воздухе охранный знак. И очень вовремя. Лавовая поверхность выгнулась – что-то вырастало, выходило из нее, и жидкий огонь постепенно обрисовывал очертания человеческой фигуры. Голову, плечи, руки – с пальцев, как сироп, тянулись огненные нити.