Принц Полуночи. Трилогия

– Ну и не трынди.

Опять замолчали. Гот переключил винтовку с лучевого режима на импульсный. Подумал. Сдвинул переключатель обратно.

И говорить начали вместе:

— Наверх надо…

Озадаченная пауза. Первым рассмеялся Зверь:

— Майор, если мы вернемся, нас упекут в дурдом. У военных свои дурки или вместе со шпаками лечат?

— Не знаю. Отобьемся.

— Думаешь?

— Вдвоем-то?

Зверь помрачнел как-то сразу. Поднял голову, разглядывая уходящую вверх блестящую громаду. Уже совершенно серьезно сказал:

— Глянем, что там. Ты прикидывал, как присобачить туда болид?

— Присобачить?

— Приделать.

— Не всерьез.

— Вот и я не всерьез. Аида слетаем.

Они разошлись каждый в свою машину. «Мурена» взлетела первой, приглашающе качнулась с борта на борт, сдвинулась в сторону, открывая дорогу. Гот поднялся в воздух, по примеру Зверя включив глушители. Два вертолета бесшумными тенями скользнули к двигателю, зависли над покатой вершиной — две стрекозы над громадным леденцом.

— Устанем варить, — голосом сержанта сообщила рация.

— На каркас сажать надо, — согласился Гот.

— Буровая?

— А то!

— А если?..

— Нет, здесь никак.

— Зато глянь-ка сюда.

— Подвинься, гляну. Хм…

Костыль, чья очередь была дежурить по связи, обалдело слушал переговоры Гота и Зверя.

— Задницу подвинь! — рыкала рация.

— Да отстань ты от моей задницы! Сверху зайди. Нет, чуть ниже. Чуть выше. Вот.

— Угум-с, — удовлетворенно-задумчиво.

— Как тебе?

— Что-то в этом определенно есть.

— Можно еще вот так попробовать.

— Скользко.

— Это сначала скользко, потом в самый раз будет.

— Если вставить вот так вот…

— Молодец, сечешь.

— И отсюда чуть глубже…

— Да!

Костыль переключил канал и отодвинулся подальше от пульта. Нужно будет, эти двое вызовут его сами. А слушать, чем они там занимаются…

Но чем же они все-таки занимаются? И как это — в вертолете?

Эх, посмотреть бы! И рассказать потом. Нет, не поверит никто. Опять на камбуз дежурить отправят.

На камбуз Костыля не отправили. Отправили к Уле в лабораторию. Незадолго до конца рабочего дня Зверь, по своему обыкновению, заглянул в административный корпус — они с Кингом все свободное время рылись в каких-то компьютерных железяках, — пошел было к своей машине, не заметив ни Костыля, ни его горящего любопытством взгляда, и остановился, едва миновав диспетчера.

— Костыль, — спросил не оборачиваясь, — ты себя хорошо чувствуешь?

«Ну, попал», — Костыль вообразил, что Зверь каким-то чудом прочел его скабрезные мысли. Зверь мог. Он вообще все может. Однако что-то нужно было отвечать. Вопрос-то не этот… как его… нет, не вспомнить.

— Хорошо, — осторожно ответил боец.

Приврал, конечно. Вчера и сегодня побаливала голова. Но побаливала так, едва заметно. Внимания такие пустяки не стоили.

— Рабочий день окончен, — бросил Зверь, отходя. — Ступай к Уле. Скажи, пусть отправит тебя в изолятор и возьмет все анализы, какие только бывают. Так и скажи. Слово в слово, ясно?

— Зачем?

Зверь, уже усевшийся за компьютер, медленно повернул голову и посмотрел на Костыля… Умел он посмотреть так, что холодно становилось.

— Затем, что я сержант, а ты рядовой. Выполняй приказ!

— Есть! — рявкнул Костыль, вытягиваясь. И рысью понесся в лабораторию.

Зверь, проводив его взглядом, негромко выругался.

— Ты чего? — поинтересовался Кинг. — Случилось что?

— Нет. — Сержант не глядя выудил из бокса очередной чип. — Просто не хрен ему расслабляться.

Он едва успел вставить чип в считывающее устройство, как ожил коммутатор:

— Зверь, — негромко произнес Гот, — ты ведь там сейчас? Бросай дела и топай сюда.

— Куда? — уточнил Зверь, поленившись отследить, откуда говорит командир.

— Домой ко мне! — с легким раздражением ответил Гот. Если бы Костыль не унесся в лабораторию, ему сейчас нашлось бы над чем подумать.

Рейхсканцелярия для приема гостей приспособлена не была. Квадратная комната, в которой помещались две выдвижные койки и стол, да душевая за узкой дверью. Тесно даже для одного человека. Уже хорошо, что жили по одному, а не по двое, как предполагалось изначально. Для общения существовала кают-компания, оборудованная в одном из модулей, а еще зал рейхстага, где постоянно торчало не меньше двух человек в рабочее время и не меньше пяти — в свободное.

Вот именно потому, что ни в кают-компании, ни в рейхстаге побеседовать наедине было нельзя, Гот зазвал Зверя к себе.

— Для создания интимной атмосферы, — объяснил он, выдвигая из стены койку и кивая сержанту на приткнувшееся У стола кресло. Роскошь неслыханная. В большинстве жилых отсеков даже табуреток не водилось.

— Ты это прекрати. — Зверь развалился в кресле. — За интимом не ко мне.

— А к кому больше? — Майор уселся на койку. — Ладно, давай к делу. Почему ты увел людей с «Покровителя»?

— Упс, — сказал Зверь. Дитрих хмыкнул:

— Давай-давай, колись. Так, кажется, у вас говорят? Загадочности в тебе больше, чем нужно, так что поделиться еще парой секретов можешь без ущерба для репутации. Итак?

— М-да… — Зверь задумался, — Я попробую. Понимаешь, когда объявили десятиминутную готовность, с «Покровителем» что-то стало происходить. Он… начал рассыпаться… Нет, не в буквальном смысле… — Зверь угрюмо уставился в стену за спиной Гота. — Черт, трудно сформулировать.

— А ты постарайся.

— Я стараюсь. «Покровитель» знал, что не переживет прыжка. Но узнал он это слишком поздно, а все эти датчики, показатели состояния и прочая «цифирь», они вообще ничего не сделали. Ну, ты сам видел, по отчетам все было нормально.

— То есть ты знал, что корабль погибнет?

— Я узнал об этом за десять минут до взрыва.

— Предостаточно времени, чтобы предпринять что-нибудь, кроме бегства.

— Ты не путай сержанта с майором, — хмуро сказал Зверь, — Это тебя бы, может, послушали. И то, знаешь, вряд ли. А уж меня-то! Дохлый номер. К тому же десяти минут нам и на бегство не хватило. Я пытался увести модуль подальше от «Покровителя», но нас затянуло в «подвал» и вышвырнуло уже в атмосфере Цирцеи.