Принц с простудой в сердце

— Спасибо за науку, профессор,— искренне поблагодарил Трифонов.— Вы не могли бы нам назвать владельцев других экземпляров?

— Нет, конечно. И не потому, что я их не знаю, а потому, что даже в сталинские времена не стучал, за что отсидел в лагерях восемь лет и был освобожден по берьевской амнистии в пятьдесят третьем. Единственно, чем я могу вам помочь, так это проконсультироваться с владельцами справочников и заручиться их позволением назвать вам их имена. Если они соизволят, то нет никаких проблем.

— Когда можно с вами связаться?

— Денька через три.

Трифонов встал. Куприянов положил справочник в сумку, и они простились с профессором.

— Хитрый жук! — пробурчал капитан, выходя из подъезда на улицу.

— Век живи, век учись. Хороший урок нам преподнес старикан. Еще бы таких головастиков в лаборатории управления найти!… А то дашь им книгу, а они начнут в ней отпечатки искать.

— Придется им лекцию прочитать.

Они сели в машину.

— Да, чуть не забыл! — воскликнул Куприянов.— Хочу подвести вас к Каменному мосту. Там финны ведут ремонтные работы. Так вот, у них две недели назад украли выдвижную опору, которую мы нашли в подвале офиса.

— Куприянов, ты начинаешь меня поражать.

— Пустяки, Алексан Ваныч. Просто я внимательно осмотрел опору и нашел клеймо: «Сделано в Суоми». На всякий случай позвонил в мэрию, и проконсультировался, где используют такие опоры и какие организации их закупают у финнов. Мне повезло. Там мне и дали адресок. Финны народ бережливый. У них опору украли, так они скандал подняли и теперь требуют возмещения убытков у города. В мэрии страшно обрадовались нашей находке. Обещали статью в газете дать о доблестной питерской милиции, которая даже строительный инвентарь находит.

— Финнам повезло, мэрии тоже. А нам что?…

— Хочу вам показать, как они работают. У финнов все на своих местах лежит и под надзором. Так вот, балку украли, которая уже подпирала мост. Свинтили, в машину погрузили и увезли. И все это при ярком освещении. Они и ночью прожектора не гасят. Ясное дело, за электричество платит заказчик, а не сами.

— Дерзкий маневр. Человек пять работало, не меньше. Но дело-то не в исполнителях, а в идее. Человек, придумавший использовать такой механизм для поддержки потолка в подвале, должен иметь инженерное образование или неординарное мышление, что для нас хуже. Ты только представь себе, Семен, какую ценность должна иметь украденная из сейфа адвоката вещь, если ради нее устраивают целый спектакль, воруют строительные механизмы, арендуют подвалы, работают, брезгуют золотыми портсигарами и даже двадцать тысяч долларов оставляют в сейфе.

— Вот поэтому мне и понравилась идея с марками. Некоторые из них, как картины Рембрандта, стоят.

— Слыхал. Только кто нам ответит на простенький вопросик. Где адвокат мог взять такие марки? По твоим словам он порядочный человек. Пусть и не бедный, но не миллионер.

— Эх, нам бы на квартиру его взглянуть. Носом чую, есть там ответы на многие вопросы.

— Не торопись. Успеется.

Машина подъехала к Каменному мосту.

6.

Варя появилась в каминном зале и пригласила Артема пройти с ней.

— Вам не очень трудно передвигаться?

— Если ступать на пятку, то не очень. К тому же, мне дали очень удобную палку.

— Тогда будет лучше, если вы зайдете к хозяйке, а не она выйдет к вам. Ее рана посерьезнее будет.

— Разумеется.

Ковыляя, Артем последовал за домработницей в левый флигель. Ограниченность в движениях раздражала Артема больше, чем боль. Он не привык находиться в скованном положении. Ему в жизни везло. Погони и преследования не были для него чем-то необычным, Артем легко справлялся с поставленными задачами и никогда не получал при этом травм. Впервые за свою карьеру он доверился дилетантам и тут же влип. Странный народ эти урки. Чем больше имеют ходок в зону, тем больше гордятся. Чем? Своей бездарностью? Безмозглостью? Гордиться можно своей неуязвимостью и умением выходить из любого положения чистым и не замаранным.

Варя открыла тяжелую дубовую дверь и пропустила Артема вперед.

Огромная комната, уставленная антикварной мебелью и плотно сдвинутыми портьерами на окнах. На столе стоял серебряный пятирожковый подсвечник, горели витые свечи. Даже при теплом искусственном свете лицо пожилой женщины выглядело бледным, словно у восковой фигуры. Совершенно седые волосы, убранные в высокий пучок, отдавали сиреневым отливом, строгое черное

платье подчеркивало белизну кожи. Вглядываясь в нее, Артем подумал, что не такая она уж и старая. Кожа гладкая, глаза ясные. Необычные глаза. Они походили на черные глубокие омуты, но если присмотреться внимательно, то, скорее всего, они были темно-синими. Очень темными, а взгляд, прокалывающий, будто лазерные лучи. Такой женщине трудно лгать.

— Присаживайтесь, Вячеслав Андреевич. Не так я себе представляла нашу встречу, и вы в моем воображении должны были быть совсем другим.

— Мне так же хотелось, чтобы все произошло иначе. Я еще не осознал случившегося в полной мере.— Он сел в предложенное ему кресло.

Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда.

— Однажды, лет десять назад, я ехала с Юлей в электричке. Напротив сидела женщина, очень приятная. Она долго наблюдала за Юлей, а потом сказала мне: «Берегите дочку. Ее окружают темные силы. Очень она у вас хрупкая и не в силах сопротивляться обстоятельствам. Не в свое время родилась. И умрет не в свое время. Хорошая девушка, вот только уберечь ее будет очень трудно. Помните об этом». Я так растерялась, что не нашлась с ответом, словно язык прилип к нёбу. Женщина встала и вышла. И я ей поверила. Предсказания сбылись. Мы с мужем лелеяли Юлю, как могли, но судьба оказалась неотвратимой. Вы родились сильным и спаслись.

— Я не знаю, как это случилось. Мгновенная вспышка, и все.

— У вас сильный характер. Это видно. Возможно, из-за того, что вы выросли без родителей в детском доме и сами всего добились в жизни. Либо ангел-хранитель о вас очень заботится. В любом случае, я рада, что вы остались живы.

Из сказанного стало ясно: Бородин — сирота и Юля рассказывала матери о нем немало. Очень просто угодить в лужу.

— Я и сам не знаю пока, как мне относиться к своему везению. Но вы правы: судьба ко мне благосклонна. Часто в жизни случались передряги, и я из них выходил целым и невредимым.

Они помолчали, потом Анна Дмитриевна спросила:

— Вы не уедете от нас?

Вопрос его удивил, и он не сразу его понял.

— В каком смысле?

— Юля очень ждала вашего приезда. Она готовилась, сделала ремонт. Хотела, чтобы вы жили здесь. Это ведь возможно?

— Я не знаю, что вам ответить.

— Не отвечайте. Подумайте. Вы все бросили в Харькове и вам не к чему возвращаться. Здесь вы найдете все, что нужно. Мне будет легче, если я сумею выполнить волю своей дочери.

— Хорошо. Я побуду у вас, пока нога не придет в норму, а потом мы вернемся к этому разговору. Мне не хотелось бы стать для вас обузой.

— Обузой? В этом доме нет мужчин. Нам с мужем Бог не дал сына, а мы так о нем мечтали!… Я хочу, чтобы вы стали хозяином, а не обузой. Имение запущено. Пять гектаров земли, конюшни, дом, гараж… Но я не хочу торопить вас с ответом. Не буду вас больше утомлять. Идите и отдыхайте. Я тоже немного подремлю. Илья Романович напичкал меня лекарствами, и я чувствую себя сонной мухой.

Артем встал. Голова женщины откинулась на спинку кресла и, глянув на него, она закрыла глаза. Ему показалось, что в глазах хозяйки он прочел мольбу и отчаяние.