Принц снов

Чимбай-хан покачал головой, словно стараясь расставить все по местам.

– Маг надеялся при помощи пыток и ядов заручиться твоей поддержкой? – уточнил он, вспомнив то волнение в лагере гостей, которым сопровождалось возвращение принца снов, и его болезнь, из-за которой и пришлось специально подбирать угощение.

– Да. Он сказал, что это очень важно для его плана. И мои братья, и я сам должны остаться в живых и подчиниться его власти. Он планирует второй этап своей кампании. А яды, надо думать, входят в его программу закалки – возможно, против ядов врагов.

– А второй этап кампании, случаем, не предполагает нападения на степи? – с тревогой поинтересовался Чимбай-хан.

– Как знать. Марко стремится властвовать над степными землями и готов сражаться за это право. Так что если вы не пойдете за ним, он сам пойдет за вами. Но все – и разгром империи Шан, и убийство толкователей снов Акенбада, и даже покорение Гарнии, – очевидно, имеет лишь одну цель: уничтожение оппозиции. Волшебник жаждет власти и, возможно, поначалу больше ничего и не хотел. Однако теперь ему необходимо обрести уверенность – никто не должен препятствовать претворению в жизнь его настоящего, главного плана.

Шокар пристально и остро, словно ястреб, взглянул брату в глаза и коротко уточнил:

– Какого?

Льешо недоуменно пожал плечами:

– Не знаю. Каратели уже заняли Фибию. А если мастеру Марко удастся удержать южные, степи, то в любой момент, как только сочтет нужным, он сможет двинуться на священный город Кунгол. Мои братья никогда не признают его законным правителем, а потому он, возможно, надеялся, что я настолько мал, что подчинюсь его воле. Из этого ничего не получилось.

Бросив быстрый взгляд на Шокара, Льешо обращался исключительно к Чимбай-хану. Но, говоря о братьях, он как бы невзначай посмотрел на Льюку – тот отвел взгляд. Да, странные секреты этого человека требовали немедленного разоблачения – еще до того, как они приведут к трагедии.

– Заложники небес, – размышлял Шокар вслух. – Супруги Великой Богини. Трое из них в этом шатре, а четвертого держит в плену Цу-тан и уже тащит к хозяину. Действительно, есть чем заплатить за могущество.

Мысль казалась вполне разумной, но Льюка содрогнулся, будто опасаясь чего-то более страшного, чем предположение Шокара.

– Кровь. – Он наконец с ужасом взглянул в глаза Льешо. – Мастер Марко готовится приносить кровавые жертвы. Простой человек – за небольшую просьбу; за принца можно выторговать услугу посерьезнее. Ну а кровь того из принцев, кто обручен с самой Богиней и пользуется ее благосклонностью, способна поколебать небеса. Сойдет и сопротивляющийся, но когда по доброй воле – особенно приятно; а если еще и юный, неопытный и невинный…

Льешо понял, что имел в виду брат, и покраснел.

Не от недостатка желания, подумал он, однако так было раньше, а теперь все изменилось. Его ждала сама Богиня, и он не мог обмануть ее надежд. Кое-как справившись со смущением, юноша задумался о смысле слов брата. Балар вовсе не выглядел удивленным. Пораженным ужасом – возможно. Но только не удивленным.

– Ты все это знал, – прошептал он. – Это и есть то самое будущее, которое ты видел, прежде чем видения тебя покинули?

– Видения меня никогда не покидали, – поправил брата Льюка. – Вот дар предвидеть будущее действительно пропал. Мастер Марко убьет тебя, а на той горе, где будешь умирать, устроит ад. Небесные Врата не выдержат напора тех армий, которые он пошлет на их осаду. В этой точке сходятся почти все линии. А оставшиеся показывают, что или ты погибнешь в битве, или волшебник умрет от собственной магии – конец всегда один и тот же. Ад распространится, врата рухнут, и мир придет к концу.

– Балар.

Льешо взглянул на брата, надеясь, что он опровергнет мрачное пророчество, но тот лишь беспомощно пожал плечами.

– Мы подошли к тому порогу, к которому и должны были прийти: вселенная балансирует на лезвии кинжала – тонком словно волос. Одного дыхания, одной лишь мысли может оказаться достаточно, чтобы ввергнуть ее в вечную тьму.

– Как видите, великий хан, семейные проблемы более серьезны, чем хотелось бы, – извинился Шокap.

Льешо, соглашаясь, кивнул, однако предоставил брату разбираться с постигшим хана потрясением, а сам принялся изучать реакцию окружающих. Его товарищи несколько разволновались, хотя уже и повидали столько чудес, что удивить их чем-то было нелегко. Харлол и сам давно все знал; именно осведомленность заставила пустынника разыскать нищего принца и спрятать его в каменных пещерах Акенбада. Правда, закончился этот план совсем не так, как предполагалось.

Каду вполне могла выяснить все сама или с помощью отца. Бикси едва не лопался от гнева, однако не собирался подчиняться вечному хаосу. Он, как и Льешо, прожил жизнь раба и воина, и жизнь эта не сулила счастливого конца. Таючита же рассказ действительно потряс; судя по всему, у гарнского принца напрочь исчезла всякая охота рисковать и искать приключений. Борту не казалась удивленной, как, впрочем, и Мерген, и Льешо задумался, откуда получают информацию они. Чауд-жин пронзила юного короля змеиным взглядом, словно намереваясь проглотить его целиком, а потом медленно, с удовольствием, переварить. Взгляд словно заморозил Льешо: на какое-то время сердце его перестало биться, однако обдумывать ее коварные планы было некогда.

Хан же повернулся к шаману и потребовал немедленного ответа:

– Это правда?

– Какая именно часть сказанного, мой хан? – ответил Болгай вопросом на вопрос.

Льешо понимал раздражение Чимбай-хана и сочувствовал ему. Несмотря на разницу верований и практик, всех мистиков объединяет общая любовь к туманным ответам, даже на самые простые и конкретные вопросы они умудряются отвечать расплывчато и неясно.

Однако Чимбай-хан не собирался сдаваться:

– Обладает ли этот нытик тем даром, на который претендует? Мир и правда катится к концу?

– Даром обладает, мой великий хан Чимбай, – признал Болгай, но потом добавил: – Впрочем, правда – глубокий и холодный поток, а этот человек бродит лишь по мелководью. Подземный мир животных духов и наших помощников – предков – остался в неприкосновенности. Небесные духи грома и звездного света продолжают летать в небесах, магия волшебника не смогла помешать им. Однако сами небеса пострадали, да и наши миры – мир снов и реальный мир – очень мало значат для тех духов, которым мы адресуем свои вопросы.

– Означает ли это, что жители степей смогут противостоять чарам злобного колдуна, – уточнила Чауджин, – или во всех начинаниях нас ждет поражение?

– Это означает, моя госпожа, что следует с осторожностью прислушиваться к советам тех, для кого вопросы жизни и смерти не имеют никакого значения. Но если бы ваш супруг, мои хан, спросил, следует ли рисковать всем на свете и даже жизнью, чтобы поддержать этого безумного мальчишку в его испытании, то я, не колеблясь, ответил бы, что стоит.

– Наше десятитысячное войско готово к сражению, – заметил хан, – тем не менее даже при этом для подготовки к походу в южные степи потребуется время.

Уклончивость его слов заставила Льешо спросить себя, к какой такой битве готовилось войско хана еще до того, как участники испытания покинули Акенбад? Когда-нибудь это придется обсудить с мастером Деном, но позже – сейчас предстоит решать собственные проблемы.

– Во-первых, необходимо освободить пленников. Войско Цу-тана состоит всего лишь из сотни-другой всадников, которых выделил ему мастер Марко. Мой же отряд, хотя и гораздо меньший по численности, будет бороться за честь небесных садов и освобождение друзей и братьев, а вовсе не из страха перед командирами. Нам уже доводилось побеждать при таком раскладе сил. Но когда придется выступать против мастера Марко, ваши мощные силы окажутся очень кстати.