Принц застенчивых кровей

Оба молчим.

— Там вроде следователь хороший мужик! — проговариваю я.

— Ага, был! Поменяли тебе следователя! Сегодня будет новый допрос. А твоего перевели в другое отделение даже. Думаю, это не с проста! Поэтому, пожалуйста, сотрудничай с Нечаевыми. Слушай их.

— Я понял тебя отец! — произношу с пониманием, что дело даже серьёзнее, чем было.

— Я помню, тогда ты не хотел сотрудничать! Я тебя поздно убедил! Но тебе уже не четырнадцать! Да и нам с матерью много уже годов, мы не хотим тебя терять! Пожалуйста, расскажи и слушай! Я продам всё, что можно и оплачу их услуги. Сделаю, всё что скажут. Лишь бы это дело не пошло в ход!

Сообщают что наше время истекло и отец уходит. Меня уводят обратно. На душе тяжесть. Угрызения совести мучают меня.

Впереди неопределённость. Чего ждать? Ясно одно, что ничего хорошего ждать не надо. С каждым днём становится только хуже. Хотя, куда уж хуже….

13. Вика

Не помню как прошло первое января, потому что мама постоянно даёт мне то капли, то таблетки, чтобы я перестала реветь. После лекарств, я отключаюсь, либо просто существую. Слез нет, нет вообще эмоций.

В один из дней, меня опять вызывают на допрос. Я надеялась, хотя бы увидеть Пашу. Но это просто кабинет со следователем.

Мужчина немного грубо ведёт допрос. Он не скрывает, что ему не нравятся мои ответы.

— Как давно вы перекинулись с Лукьянова на Макарова? — резко выдаёт он, после стандартных вопросов, про мою личность.

— Простите, что вы имеете ввиду?

— Когда вы бросили Лукьянова?

— Мы не расставались! Если вы о наших отношениях с Пашей.

— А как вы объясните, что вы проводите время с Макаровым Вячеславом Сергеевичем? Гуляете, целуетесь, обнимаетесь? — с ухмылкой спрашивает он.

— А вам какое дело? С чего вы взяли это? — произношу резко.

— Вас видел Лукьянов. Вот и понесло парня! — бросает мне следователь, перебирая бумаги на столе.

— Но, я с Макаровым не целовалась! — произношу и замолкаю.

В который раз понимаю, что я спровоцировала это всё! Вывела парня на эмоции и переборщила.

— После случившегося, вы боитесь Лукьянова? Может ли он причинить вам вред? Или кому то из ваших знакомых?

— Я не думаю так. Паша очень спокойный человек. То, что случилось — очень непредсказуемо. Он просто разозлился. Из — за меня.

— Хорошо! А вот если бы он поджёг машину с вами? Или, допустим отрезал вам волосы, в порыве злости и разорвал одежду? Переломал бы вашему спутнику ноги битой, упиваясь хрустом его костей! — пугает меня собеседник.

— Паша никогда так не сделает! — тут же отвечаю.

— А как вы охарактеризуете, такое поведение? Опасно ли оно? Тот человек, опасен? — спрашивает следователь.

— Я считаю, что так поступить может только жестокий и циничный человек. Маньяк какой то, безумный. Таких надо изолировать от общества!

— Я услышал, ваше мнение! — усмехается мужчина, а я не понимаю, для чего эти вопросы.

— А вы хорошо знаете Лукьянова Павла? — переключается следователь.

— Мы встречаемся и почти живём два года. Я знаю его родителей, друзей, — заявляю решительно.

— То есть у вас очень доверительные отношения? Без секретов? — очередной вопрос с ухмылкой.

— Можно и так сказать! Я Паше говорила, что общаюсь с Макаровым. Если вы об этом!

— А про случай десятилетней давности, Лукьянов вам поведал? — наклоняется ближе мой дознаватель.

— Какой случай? — хмуро спрашиваю в ответ.

— Вот видите! Вы не знаете, с кем вы общаетесь! А ведь то, о чем я вам говорил ранее, совершил ваш парень Павел, десять лет назад. Ему было четырнадцать. И ситуация похожая была. Он приревновал девушку и напал на неё и её спутников. Переломал им кости, унизил её морально и спалил машину.

— Нет, я вам не верю! Паша не такой. Он спокойный! Вы перепутали! Может однофамилец! — перебиваю я мужчину.

— Затем он устроил погром в школе, откуда его отчислили, после педсовета. Его родители перевозили парня в разные школы, пока не прилетели сюда. Только здесь, парень взялся за ум. Перестал чудить. Но как оказалось, натура берет своё. Лишь он попал в схожую ситуацию, как тут же почти воспроизвел сценарий того происшествия. И ещё не известно, что было бы дальше, если бы охрана не подоспела.

— Нет! Я даже представить Пашу не могу, таким! — произношу, не веря словам мужчины.

— Я знал, что вы не поверите мне. Возможно и бумагам, поэтому вот вам кусочек видео с допроса. Так сказать, иду вам навстречу, чтобы уберечь вас в дальнейшем от беды!

Он включает видео и протягивает мне телефон.

Я вижу Пашу, сидящего за столом, в этом кабинете.

Взгляд его потухший и опущенные плечи. Даже визуально видно, как сломлен человек морально.

— Как вы можете прояснить ситуацию, десятилетней давности? — задают вопрос.

— Никак. Это не относится к делу!

— Но вы не отрицаете, что напали на девушку и тех, двух парней? Сожгли их машину? Переломали конечности битой?

— Не отрицаю! Было такое событие! — тихо произносит Паша.

Я замираю. Что это значит?

— Что вы чувствовали тогда?

— Обязательно отвечать!? — дерзко отвечает Паша.

— Да! Здесь все вопросы обязательные! — резко прилетает в ответ Паше.

— Я чувствовал, что правда на моей стороне. И наказаны те, кто должен быть наказан! — спокойно произносит Паша.

— А сейчас? Вы сожалеете о содеянном? — спрашивают Пашу.

— О Макаровском сыночке? Я понимаю, что нужно сказать в целях моего интереса, но я скажу вам правду. Я не люблю когда врут! Поэтому, нет не жалею, мне хотелось ему вмазать и я это сделал! Вику не обидел, хотя может она и заслуживает. Но не могу, — спокойно произносит Лукьянов.

Телефон забирают из моих рук. Далее все как в тумане. Ещё несколько вопросов, на которые я отвечаю ввтоматически. Мои мысли сейчас далеко. Неужели Паша такой ревнивец, что может даже причинить вред?!

Меня отпускают и я выхожу из кабинета. В конце коридора вижу родителей Павла. С ними стоит ещё мужчина и женщина. Кажется это родители, одного из друзей Павла. Это родители Игоря Нечаева.

При виде меня отец Паши отворачивается. Ко мне подходит высокий мужчина в чёрном пальто.

— Виктория, в ваших интересах и интересах Павла, мы могли бы сотрудничать. Я Вадим Алексеевич Нечаев — адвокат Павла Лукьянова, — произносит мужчина.

— Почему они не пускают меня к нему? Я же мать! Я не вынесу! — причитает мама Павла, а мама Игоря утешает её.