Принцесса для босса. Семья из прошлого

Все это с закрытыми глазами, естественно. Поэтому двигалась медленно. И поэтому не заметила, как он приблизился ко мне и положил свои лапищи мне на талию.

Даже спустя столько лет, мне до сих пор страшно и стыдно вспоминать тот эпизод. Помню лишь, как ударила его в волосатую грудь и под громкий крик, состоящий из обсценной лексики и угроз, выбежала во двор и наткнулась там на другую грудь… На этот раз одетую, к счастью.

Увидев мои слезы, Роберт сразу поинтересовался что произошло и попытался меня успокоить. Но я была в настолько невменяемом состоянии, что не смогла и слова из себя выдавить. Тогда он каким-то чудом затащил меня в свой номер, напоил минералкой, а затем помог умыться холодной водой.

Я рассказала ему о том, что Кушнарев пригрозил мне, что расскажет всем, что я сама к нему пришла, а он поймал меня на краже, но Роберт заверил, что это маловероятный вариант. Ни один уважающий себя бизнесмен не будет опускаться до такого, чтобы насолить отвергнувшей его стажерке.

Я сама не заметила, как пролетел вечер. Только когда на улице стало совсем темно, а голоса за окнами окончательно стихли, мы спохватились, что остались без ужина. Я, как никто другой знала, что ресторан уже закрылся — как никак, собственноручно распечатывала программки для гостей. Но Роберта это, конечно же, не остановило. Мы пробрались на кухню и собрав остатки еды после роскошного банкета, устроили импровизированный пикник в одной из беседок.

Ни один из нас не ориентировался в созвездиях и поэтому мы придумали свои собственные. Группу из четырех крупных звезд с россыпью крошечных звездочек посередине, мы назвали Кушнаревым. Я не стала уточнять, что значат эти совсем маленькие звезды, больше похожие на звездную пыль, но судя по веселью на лице Роберта, он меня прекрасно понял.

В ту ночь мы много целовались. Я чувствовала себя настолько счастливой и легкой, что сильно расстроилась, когда звезды на небе начали вытесняться солнцем. Я знаю, что если бы Роберт пригласил меня в свой номер уже тогда, то я бы пошла. Рядом с ним я находилась в каком-то трансе. Слушала его с открытым ртом, ловила каждый его взгляд и просто упивалась его вниманием.

Наверное, от этого мне вдвойне больного сейчас. Мало того, что он меня с трудом узнал, так и та картинка, что я пронесла в своей голове сквозь года, оказалась ложью. Он совсем не такой. Роберт был мягким, внимательным, нежным. Максим же циничный, расчетливый и грубый. Думаю, будет лучше, если в моей голове они так и останутся двумя разными людьми.

— Может, так и лучше? — словно прочитав мои мысли, вздыхает Юля. — Квартира останется за тобой. Новое место ты точно найдешь. У меня одногруппница в “Метрике” работает, она как раз недавно жаловалась на нехватку хороших спецов. Сама подумай — каково бы тебе было смотреть на него каждый день? А Малинка… может, со временем ей и расскажешь. Кстати, где она? Ты ее в бухгалтерии оставила?

— Да. Инна Степановка обещала не кормить ее конфетами, я ей сказала, что у нее живот болит.

Утром дочь пожаловалась на боль в животе и хоть умом я понимала, что скорее всего она просто не хочет идти в сад после вчерашнего выговора от воспитательницы, все равно пошла ей на встречу. За неимением бабушек в доступности, она часто приходит сюда. Борисыч, может и не в восторге, но он знает, что у меня нет выбора. Это лучше, чем брать отгулы каждый раз. Конечно, когда она по-настоящему болеет, мы остаемся дома, но в таких случаях, как сегодня, можно сделать и исключение. Тем более, я же намеревалась рассказать Максиму, что у него есть ребенок. И пусть я не собиралась вот так сразу ошарашивать Алину фразой “знакомься, это твой папочка”, познакомить их все же хотела.

— Все что ни делается, все к лучшему, — заключает подруга, когда мы покидаем курилку.

— Хочется в это верить, — задумчиво произношу. Как ни силюсь, так и не получается убедить себя, что все хорошо.

Я будто оставила частичку себя в его кабинете. Хотя нет, частичку себя я оставила ему почти семь лет. Сейчас же он мне ее отдал. Поломанную, измятую, треснувшую в нескольких местах. Ненужную.

— Чей это ребенок? — строгий голос босса выводит меня из оцепенения.

Бросаю испуганный взгляд на Юльку и ловлю в нем такой же шок. В ужасе понимаю, что Алинка снова сбежала от нашего главбуха и отправилась на поиски конфет в офисную кухню.

— Наш, — отвечает коллега. — Это наша Малинка.

— Общая, что ли? — скептически интересуется Горский. — Ребенок полка?

— Вроде того, — поддакивает секретарь. — Мы ее, можно сказать, всем офисом вырастили.

— А поконкретнее? — не унимается он. — Есть у этой девочки родители?

— Есть, Максим Владимирович, есть, — гордо задираю голову и с вызовом смотрю в его глаза. — Но не переживайте, мы уже уходим. Вы, как никак, только что меня уволили.

Крепко сжимаю маленькую ладошку и тяну дочь к выходу. Не могу поверить, что каких-то двадцать минут назад собиралась рассказать ему, что он ее отец. Но он не стал даже слушать, настоятельно попросил забыть об этом “нелепом эпизоде” и вишенкой на торте уволил меня.

— Стоять! — Летит нам в спину. — С вашим увольнением есть один нюанс…

Глава 9

Глава 9

Резко торможу противно скрипнув каблуками по кафелю. На босса даже не смотрю, хватает того, что все коллеги и так, словно мультяшные герои смешно переводят глаза с меня на него. Одна лишь Юлька смотрит на него грозно и осуждающие, остальные же одаривают Горского взглядами, полными любопытства и восторга.

Не думаю, что их радует факт того, что он меня якобы уволил. Но дело в том, что в нашем офисе довольно скучно. Ни скандалов, ни интриг, ни расследований! Даже на корпоративе никто не напивался и не танцевал на столе.

Самой большой сенсацией в свое время была моя беременность и догадки кто же отец. Но даже у главной сплетницы — Анны Игоревны из отдела продаж, которая всегда за всеми следила, не возникло мысли приписать отцовство Ивану Борисовичу. Хотя, когда он выделил мне льготную квартиру, косых взглядов нам все-таки не удалось избежать. Правда, под подозрение попал сын босса. И нет, тот факт, что тот еще в студенчестве уехал в штаты и так там и остался, не остудил ее пыл. А вот жена Ивана Борисовича остудила. Причем, в буквальном смысле… Случайно услышав, как Анна обсуждает похождения ее дражайшего супруга и сына вместе взятых, вылила той на голову стакан воды.

Поэтому неудивительно, что сейчас все раскрыли рты, только попкорна не хватает.

— Мам, больно, — возмущается Алина и дергает ручкой, которую я слишком сильно сжимаю.

— Прости, солнышко, — моментально возвращаюсь к реальности.

— Ярослава, вернитесь, пожалуйста, в мой кабинет, — требует Максим. — Нам нужно обсудить ваш проект.

— Разве у безработных бывают проекты, Максим Владимирович? — невинно интересуюсь.

— Заявление на увольнение я еще не подписывал, — цедит он, смеряя меня недовольным взглядом.

— Порисуешь еще немного? — наклоняюсь к дочери и треплю ее по волосам. — Я скоро вернусь и…

— Приступите к своим прямым обязанностям, Ярослава Павловна, — заканчивает он за меня фразу. — У нас здесь серьезная строительная организация, а не детский сад.

Мне приходится до боли прикусить язык, чтобы не сказать что-то, о чем я буду жалеть. Не хватало еще прокричать в обиде, что ребенок, вообще-то его и заниматься его досугом — его прямая обязанность.

Но шок этого напыщенного кретина не стоит шока моей дочери. Нет, если я когда-то и решу ей сказать, что он ее отец, то сделаю это не в тот момент, когда он волком на нее смотрит. Максиму Владимировичу придется хорошенько постараться, чтобы заслужить ее доверие после этих слов…