Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу

Пока что Ярвенн ничего такого не проявлял.

— Да. Я поговорил с твоей мамой, — отец погладил кошку по голове, между красивых треугольных ушек, — и мы решили, что сначала я испытаю ещё десяток артефактов, которые сейчас собирают по указу альгахри Ниарвена. Если не поможет, тогда уж вызову нечисть и открою портал к Источнику.

Я помнила, что в прошлый раз границы между мирами стёрлись не там, где нужно было отцу, Ронике и Дэйну. И они вынужденно преодолевали расстояние, равное тысяче взмахов драконьего крыла. Возможно, теперь повезёт больше.

— Надеюсь, у вас всё получится, — я заметила на плече отца клочок серого пуха и сняла его. Иногда Дара разбрасывала свою шерсть, и то, что отец не был этим ужасно недоволен — с его-то аккуратностью! — показывало трепетное отношение к кошке.

— Риатэль, — значительный тон отца заставил меня напрячься, — ты ничего не хочешь рассказать, прежде чем вы с сестрой улетите на праздник?

Я покусала губу, даже не сомневаясь, о чём пойдёт речь. Письмо, которое я отправила в службу квизари, было анонимным. Но могла ли я надеяться, что Рэйб и Ави не разболтают о фее, владеющей огненной магией? Конечно, нет. Поэтому и обещаний с них брать не стала: дети есть дети.

— Ания только что написала мне о расследовании в городке Эйпри и окрестностях, — отец сделал паузу, и теперь урчанье Дары слышалось особенно громко, — и сообщила один любопытный факт. Разумеется, мы не будем говорить твоей матери, что ты куда-то летала ночью одна, но…

Отец повернулся ко мне, и в глазах его заплясали лукавые огоньки:

— Признайся, Риатэль, как давно ты скрываешь, что в тебе проснулась драконья магия? Я ждал этого. Логично, не правда ли, когда одна из моих дочерей — драконесса с фейским даром, а вторая — фея, способная вызывать пламя и… конечно же, читать мысли у людей? — он коснулся ладонью моего лба. — А если ты унаследовала мои способности, то сумеешь не только читать, но и внушать, и не только людям…

Похоже, на моём лице не отразилось восторга, потому что отец убрал руку и вопросительно нахмурился. Я поспешила объяснить:

— Не хотела бы никому и ничего внушать. Правда. И пока всё, что у меня получается, это зажигать огонь… Немного.

— Это всего лишь начало. Я мог бы помочь тебе в развитии твоих способностей, — вкрадчиво произнёс отец. Оставалось только радоваться, что он не мог ничего внушить мне. Феи были слишком хрупкими, чтобы благородный Хэг-Дааль рискнул залезть в мозги кому-то из них. За исключением, конечно же, добровольного обмена мыслями с мамой.

— Или можно сказать руководительнице академии, Светлейшей Имрале, чтобы приняла тебя на особых условиях, — выдвинул ещё одно предложение отец. — Имрала не откажет мне, как одному из покровителей академии, и с радостью тебя примет, Риатэль. Как ты на это смотришь?

Дара, явно недовольная тем, что её перестали гладить, начала урчать сильнее и ластиться к рукам отца. А я задумалась. Если это он шагнул в прошлое, то наверняка хотел держать меня под присмотром. Или занять учёбой. Я ведь знала, что в будущем отец частично утаит золотой эликсир, и могла этому помешать. Да мало ли чего ещё ожидать от «предательницы»!

— Спасибо, но мне и огоньков хватит, — я решительно покачала головой. — И… скорее всего, я унаследовала твои способности лишь частично. Я… не такая талантливая, как ты, отец.

Как и ожидалось, мои слова не произвели на него впечатления. Ну, ещё бы. Он и так был уверен в том, что не просто талантлив, а гениален. И часы с двумя стрелками на Главной башне Эльдрейни, равно как и другие изобретения, только подтверждали это и тешили самолюбие отца.

— Очень жаль, — в его чертах не отразилось никаких эмоций, но голос поскучнел, и, не глядя на меня, отец вновь занялся кошкой. Дара блаженно зажмурилась, пока он почёсывал и гладил её, перебирая дымчато-серую шерсть. Я уже хотела под каким-нибудь предлогом выйти, прихватив с собой книжку, когда он заговорил снова:

— Но если что, Риатэль, я всегда помогу тебе. Ты можешь рассказать мне обо всём, что тебя тревожит.

Он говорил с неподдельно тёплыми интонациями, тронувшими меня до глубины души. Я вдруг поняла, что в присутствии отца так и обречена терзаться противоречивыми чувствами. С одной стороны, он оставался тем самым драконом, который создал искусственное яйцо, а затем и второе, чтобы на свет появились мы с Келли. Мы были экспериментальными, но любимыми и любящими детьми.

А с другой… Это он привёл Ярвенна к порталу, где маг хладнокровно убил Сиэна. И я помнила тогдашние слова отца о том, что он частично сотрёт мою память и заполнит её удобными для себя воспоминаниями. Значит, он был готов рискнуть и полезть в мою голову, если его хорошенько рассердить.

— Риа, ты здесь? — В беседку заглянула Келли; за спиной у неё щебетала свита во главе с Линлейт. Я сглотнула комок в горле, с облегчением закивала:

— Сейчас выхожу, — и, взглянув на отца, подмигнула ему: — Позову сюда маму, чтобы ты не скучал, ладно? А то Дара, смотрю, безраздельно завладела твоим вниманием!

Отец погладил вытянувшуюся у него на коленях кошку и ответил улыбкой:

— Прекрасная идея, Риатэль.

Я покинула беседку, а следом за ней розовый сад и Золотую Скалу, в очередной раз поклявшись себе, что распутаю всё и перепишу судьбу заново.

XI

— Великий дракон Каллин прилетел, чтобы спасти нас от чудовищ! — провозгласил невысокий, но крепкий мужчина в белом балахоне и поднял руку с молитвенником. Это был местный жрец, и вокруг него собралась толпа, готовая из года в год повторять один и тот же ритуал. — Воздадим же хвалу Невидимому Богу!

Раздались громкие крики; кто-то молился, кто-то упал на колени, другие же кричали: «Дракон! Великий дракон! Уничтожь чудовищ! Избавь нас от страшных найров!»

Медленно и торжественно с неба спускался белый дракон с ослепительной чешуёй. Каждый год один из представителей семьи Каль исполнял роль своего предка, и я слышала, что однажды она досталась и правителю Ниарвену.

— Спаси нас, могучий Каллин! — Жрец поднял молитвенник ещё выше. Изогнув прекрасную шею, дракон выдохнул в созданных магией снежных чудовищ гигантскую струю пламени. Это было неописуемо красивое зрелище, и я так засмотрелась на него, что забыла о своём мороженом. К счастью, на таком холоду оно не таяло.

— Найретта! Найретта! Найретта! — закричала толпа на Большой площади, и, когда последнее «чудовище» превратилось в озерцо, высоко в небе взорвался фейерверк всех цветов радуги. Пока я, улыбаясь, смотрела на это, зазвучали лютни музыкантов, а Келли, стоявшая рядом, тронула меня за руку:

— Ну, что? Понравилось? Каждый год фейерверки всё красивее и красивее. Линлейт, определённо, нашла своё призвание! — Со смехом она утянула меня обратно в палатку с мороженым.

Его здесь готовили по особому рецепту, с помощью специальных фейских артефактов. И первой это начала делать человеческая женщина по имени Софи, попавшая к нам из немагического мира. Она называла артефакты «волшебными морозилками».

Саму Софи я так и не увидела — будучи уже старенькой, она почти не выходила из дома, кутаясь в тёплый платок и командуя многочисленными слугами. Но и девушки-помощницы неплохо справлялись с приготовлением знаменитого на всю Мэйчестру лакомства…