Принцесса и свинцовый человек

Усталые и встревоженные, мы завернулись в одеяла и улеглись возле костра, от которого исходило приятное тепло. Я размышляла о Доране, которая провела столько лет взаперти в герметичной камере, в компании одного только автомата по выдаче напитков и бутербродов. Окажись я на ее месте, я бы уже давно сошла с ума. Но ей наверняка помогала выдержать испытание ее любовь к Седрику. Она непрестанно думала об этом юноше, и эти мысли поддерживали в ней волю к жизни... По крайней мере, я надеялась на это ради нее! Интересно, как она поведет себя, оказавшись на воле? Готова поспорить, она захочет немедленно воссоединиться со своим возлюбленным, и тут-то и настанет время применить эликсир послушания. Мне ужасно не хотелось прибегать к его помощи. Ладно, там будет видно. Для начала хорошо бы нам избежать акульих челюстей...

Меня разбудил рассветный холод. Лесная сырость пробралась под мое одеяло, и у меня болела каждая косточка. Подползая все ближе к угасающему костру, Синий Пес весь перемазался в пепле, и теперь походил на тоскливый серый призрак. Я изо всех сил постаралась отогнать мысль о мрачном предзнаменовании.

Мы молча позавтракали кружкой скверного кофе и парой галет с ломтиками пеммикана [4] . Настроение у всех было слишком подавленное, чтобы разговаривать.

— До озера нам осталось полдня пути верхом, — сообщил Гуриан. — Когда мы окажемся на берегу, не болтайте: по воде звуки разносятся очень далеко. Синий Пес останется на берегу, нам нужно максимально облегчить лодку.

4

Вяленое мясо «по рецепту» индейцев.

— Это еще почему? — недовольно проворчал Пес.

— Потому что нельзя исключить, что принцесса чудовищно растолстела, — сказал Гуриан, явно смущенный этим признанием. — К сожалению, с узниками это случается очень часто. Волшебный автомат с лакомствами действует безотказно... А скука и уныние довершают дело.

— А ты предусмотрел вариант, что принцесса не сможет пройти в дверь? — резко спросил Себастьян.

— Да, придворный маг выдал мне специальную пилюлю, под действием которой человек худеет за тридцать секунд, но это довольно опасно, поэтому применять ее рекомендуется только в самых безнадежных случаях.

— Почему?

— Потому что тот, кто ее выпьет, худеет так сильно, что становится не толще листочка бумаги, и малейший порыв ветра может унести его или разорвать пополам.

— Значит, надо будет сложить принцессу вчетверо и убрать для надежности в конверт, — хмыкнул Синий Пес, уязвленный до глубины души.

Оставив место ночлега позади, мы тронулись в путь, пустив лошадей шагом и стараясь производить как можно меньше шума. Я нервничала все сильнее. Наконец Гуриан подал нам знак спешиться и привязать лошадей к дереву. Ветерок доносил до нас легкий запах тины — озеро было уже совсем близко. Дальше мы пошли пешком, двигаясь гуськом. В просветах между стволами уже поблескивала водная гладь, окруженная зарослями тростника.

— Мы на месте, — шепнул наш проводник. — Лодка вон там, слева, спрятана под кучей листвы. Нужно будет осторожно столкнуть ее с берега, чтобы она оказалась на плаву. Всем ясно?

Мы послушно кивнули. Наше плавсредство больше походило на карнавальную повозку: строители придали ей облик большой черной рыбины с белыми пятнами на боках. Лодка была сделана из металла и не очень-то походила на настоящую косатку. Я от души понадеялась, что акулы не станут разглядывать ее слишком пристально.

— Лодка большая, но легкая, — прокомментировал Гуриан, который, похоже, очень гордился своим детищем. — В дне есть прозрачное окно, через которое можно наблюдать за глубинами озера.

Затем он приказал нам снять одежду и натянуть черные резиновые костюмы для подводного плавания. Открыв большую банку, до краев наполненную какой-то зловонной массой, он объявил:

— Сейчас мы должны натереться этим жиром с ног до головы. Он содержит сало косатки, это дополнит нашу маскировку. Акулы больше полагаются на обоняние и вкусовые ощущения, нежели на зрение, тем более что они ужасно близоруки.

Мазь отчаянно воняла тухлыми сардинами, и я едва не лишилась сознания, когда пришлось натирать ею лицо. Один только Синий Пес отнесся к ней благосклонно, судя по тому, как самозабвенно он принялся вылизывать упавшую на траву крышку от банки.

— Что ж, пора, — негромко скомандовал Гуриан. — Лодку нужно спустить на воду как можно незаметнее. Не толпимся, двигаемся размеренно — Себастьян с правого борта, я — с левого, Пегги у кормы. Толкаем ритмично, по моей команде.

Все-таки он ужасно раздражал меня своими начальственными замашками, тем более что его хваленая «маскировочная» лодка выглядела просто кошмарно: акулы наверняка захлебнутся от смеха, как только ее увидят. Но я решила не спорить по пустякам и делать то, что от меня требовалось. Металлическое суденышко легко заскользило по сырой траве; покрытая илом земля значительно облегчала дело. Наконец озеро предстало передо мной во всем своем величии. Его синевато-зеленые мутные воды не вызывали ни малейшего желания искупаться в них.

— Ага, я понял, — шепнул мне Себастьян. — Это нарочно, чтобы никто не мог разглядеть дно.

Да уж, местечко совсем не походило на курорт. Наоборот, оно выглядело на редкость мрачно, наводя на мысли о тоскливых, населенных призраками болотах. Я бы не удивилась, узнав, что какое-нибудь водное чудовище выбрало эту трясину в качестве места жительства. Гуриан замер, опустившись на колени и внимательно осматривая окрестности. Мы последовали его примеру. Я вдруг заметила, что он заменил свою обычную картонную маску на резиновый капюшон с отверстиями для глаз, который придавал ему сходство с палачом. Что, кстати, вовсе не усиливало его природного обаяния.

Я вздрогнула, уж не знаю, от чего больше — от холода или от волнения. Вокруг не было ни одной живой души — ни птицы, ни лягушки, никого.

Безупречно гладкая, без единой морщинки, поверхность озера поблескивала, как зеленое зеркало. Я подумала об огромной подводной башне, которая плывет где-то там, в глубине... Сейчас в это трудно было поверить. Вблизи озеро показалось мне огромным — настоящий океан в миниатюре.

— Ладно, идем, — решил Гуриан. — Постарайтесь поменьше плескать веслами. Акулы очень чувствительны к малейшим вибрациям.

Прежде чем спустить лодку на воду, мы очистили ее от набросанных сверху веток и листьев. Когда она уже была готова соскользнуть на воду, мы быстро перебрались через борт и скрючились внутри, стараясь не высовываться, чтобы нас не было видно снаружи. Честно говоря, я чувствовала себя ужасно глупо внутри этой огромной нелепой рыбины из раскрашенного железа, которая кое-как дрейфовала по воле течения. Но больше всего мне не нравилось стекло, врезанное в ее дно. Я все время боялась, что оно разобьется. А если такое случится, мы пойдем ко дну секунд через тридцать.

— Ну а теперь что мы будем делать? — нетерпеливо спросил Себастьян, которому уже стало скучно.

— Ничего, — сухо отрезал Гуриан. — Будем молча сидеть и ждать, стараясь угадать, где именно всплывет башня. И будьте добры не отвлекаться — когда башня покажется из воды, нужно будет действовать очень быстро.

Я растянулась на животе на дне лодки, чтобы наблюдать за мутными глубинами через прозрачное окно. Я рассчитывала заметить хоть какое-то волнение, какую-то тень, но видимость в этой воде была очень ограниченна.