Принцесса из собачьей будки

Но утром обстоятельства сложились иначе. Проснулся Коля в собачьей будке, потому что старый сарай снесли, и спать было больше негде. Рядом спали Оксана и Найда. Наскоро перекусив тем, что было, а точнее — черным хлебом с кусочком сала, накануне побега стащенным из интерната, Семечкин стал собирать инструменты, которые требовались для его работы. Как-никак он теперь — главный добытчик. Он уже хотел было вылезти на улицу, полный решимости найти своего клиента, только что-то его остановило. Неестественные какие-то звуки. В недоумении он осмотрелся по сторонам, ища их источник, и понял, что это.

Оксана, лежавшая с закрытыми глазами, будто спавшая, на самом деле едва шевелила губами. Вместо ровных вдохов-выдохов вылетали наружу хрипы. Встревоженный, вспотевшей от волнения ладонью, мальчик потрогал Оксанин лоб. Кипяток. Можно было хоть сейчас ставить на него кастрюльку и варить яйца, наверняка дойдут до кондиции в считанные минуты. Ошарашенный таким поворотом событий, Коля стал осматривать девочку в поисках причины. Только вчера все было хорошо и тут на тебе! Ничего такого не ели, чтоб отравиться, так что, даже странно, откуда взяться болезни. Долго искать не пришлось. Кровавое пятно с Колин кулак величиной, расползлось по ткани больничного халатика. Приподняв его, мальчик обнаружил, что внутренняя поверхность бедра, чуть ближе к коленке, кровоточит. Вспомнился вчерашний Оксанин вздох и гвоздь, об который она порвала одежду.

Похоже, зараза залезла в рану и вызвала заражение. Дело было совсем плохо. Теперь хочешь-не хочешь, нужно было отправляться в больницу, потому что без переливания крови и должного ухода было не обойтись. В этом-то уж Коля мог разобраться и без восьми классов образования. Если Оксану вовремя не доставить в больницу, то она просто погибнет. Колька выскочил во двор, а там как раз в это время Вере Павловне приспичило выползти к колодцу на полусогнутых от похмелья ногах. Старался Колька проскочить незаметно мимо нее, да не получилось. Приметила, окликнула.

— Эй, шантропа, ты чего здесь делаешь? Давно кренделей не вешали?

Коля, чтобы не вступать в перепалку, старался отвечать вежливо, потому что каждая секунда была дорога.

— Извините, я просто заблудился ночью и не в тот двор пришел, сейчас вот заметил это и ухожу, не волнуйтесь.

— Я-то не волнуюсь. И скажу тебе, что пришел ты как раз по адресу, потому что головушка сильно болит сегодня у меня, так что сам Бог тебе велел за бутылочкой сгонять, — при этих словах женщина скорчила на лице страдальческую мину, которая скорее походила на плохую пародию страдания.

Семечкин кивнул и со всех ног бросился в ближайший ларек спиртных изделий. Не успел даже вопроса расслышать о том, есть ли у него деньги. Впрочем, Вера Павловна чисто из приличия спросила, потому как у нее-то самой финансы давно пели романсы, а рассчитывала она перебиться как раз за счет наивного мальчишки.

Прибежал Колька к ларьку, а тут новая напасть приключилась — когда стала продавщица в окошечко мальчику совать бутылку водки, подошел милиционер и, что называется, застукал на месте преступления.

— Так-так-так… — протянул он с таким видом, словно весь мир вокруг ему принадлежал, а он здесь как маленький божок за всем наблюдает. — Что тут происходит у нас? Несовершеннолетним отпускаем алкоголь? Ох, не боимся мы значит правосудия, да?

Речь не то к продавщице, не то к Коле обращена была, непонятно, но только шанс упускать было нельзя.

— Понимаете, мамка головой страдает, мигрень страшная, а ничего кроме водки не помогает, вот и приходится спасать родительницу.

— Что ты мне тут сказки рассказываешь? Не знаю я, что ли, вас, малолетних преступников? Предъяви паспорт, живо!

Конечно, ни «живо», ни как-то еще продемонстрировать документ мальчик не мог, потому что он попросту отсутствовал, не существовал в природе. И вот почувствовал Семеч-кин, что опора теряется, придумал бежать, но, видимо, рука милиционера с головой Колькиной мыслили одинаково. Схватил он Кольку за шкирку и потащил в припаркованную неподалеку служебную машину. Теперь ему пришлось сменить тактику. Вместо матери с мигренью он стал рассказывать про Оксану, которой срочно нужна помощь. Верили ему или нет, понять было сложно, потому что напарник милиционера, поймавшего Семечкина, говорил односложно только несколько слов: «Найдем, придем, поможем». Как выяснилось минут через десять, выражался напарник таким образом постоянно, о чем бы речь не заходила. Это было нечто вроде присказки.

Личность Коли установили уже через час. На учет ставить не стали, покумекав, что и без того малолетних преступников хватает, не сажать же его за бутыль водки. Отправили просто в интернат, сопроводив беглеца запиской, в которой значилось, что еще одна такая провинность даром для Семечкина К. В. не пройдет.

Что тем временем было с Оксаной, Коля не знал, так что оставалось мучиться в неведении.

Глава 15. Почти умирать

Разлеплялись веки тяжело. Очень. Будто сделаны они не из плоти, не кожей покрыты, а какой-то броней железной или панцирем… Словно какой-то груз давил на них, не давая глазам увидеть свет солнечного дня. Ко всему прочему, что-то шершавое и влажное постоянно перемещалось по лицу туда-сюда. Наверное, кто-то полотенцем лицо обмакивает, чтобы не так жарко было. Но что за запах? Разве полотенце может пахнуть рыбными консервами, тухлятиной и еще чем-то непонятным? Нет, это точно не полотенце. Тогда что? Неужели какой-то умник догадался личико Оксане половой тряпкой протирать, убирать выступающий пот? Ну, уж это совсем ни в какие ворота! Готовая возмутиться воем или криком, девочка с трудом открыла глаза. Оказалось, что вовсе не полотенцами и тряпками промачивают горячие щеки и лоб, а это Найда своим языком вылизывает девочку. Теперь понятно, откуда такой неприятный запах. Так и хотелось сказать ей, чтоб зубки почаще чистить не забывала, да только сил не было ни говорить, ни шевелиться. С трудом она осмотрелась по сторонам. Коли рядом не было. На минуту пришло облегчение оттого, что наконец-то она вернулась, наконец, отвязался этот мальчишка и теперь можно жить как прежде. Но потом тоска накрыла ее с головой.

Голова же гудела все сильнее и сильнее, будто там ни с того ни с сего включили реактивный двигатель. Как же в таком состоянии справиться? Почему именно сейчас Коли нет, когда он так необходим?

Вот ведь мужики, все одинаковы — когда их не надо, так не отвяжутся, а как только действительно не обойтись — ищи, свищи! Конечно, это были не Оксанины мысли, так Вера Павловна рассуждала по отношению к мужчинам, но отчего-то сейчас вспомнились мамины рассуждения. Хорошо, конечно, вот так лежать рассуждать, но Оксана хотела выбраться на воздух. С трудом она перевернулась на бок и начала выползать по-пластунски. Сперва из будки высунулись ножки, потом попа, спинка, плечи и, наконец, голова. Как только голова оказалась на улице, и самое время было насладиться прохладой ветерка, послышался голос. Узнать его было дело нехитрое, потому что и зол он был, как обычно, и криклив.

— Ну, ничего себе! Я тут, можно сказать, поминки по родной дочери справляю, от горя отойти не могу, что аж руки трясутся вон как и ноги еле шагают, а она, понимаете ли, как ни в чем не бывало из будки выползает и на солнышке себе греется! — Вера Павловна склонилась над девочкой, пытаясь посмотреть ей в глаза. Оксана, ничего в этом хорошего не предчувствовавшая, попыталась обратно уползти в будку, но не тут-то было! Рука женщины буквально вросла в плечо девочки, не давая сдвинуться с места. Малышка начала извиваться.