Принцесса Кики

С другой стороны, Ромион привык переделывать. Мачеха, севшая на трон после отца, была ужасным политиком, да и покойный отец со своей любовницей наворотил… А уж что после Тёмного Властелина осталось!

Сейчас о тех днях напоминала только рогатая башня посреди внутреннего двора. Когда-то там находилась лаборатория Властелина, и башню боялись, как огня. Ромион приказал покрасить её светло-зелёной краской, которая фосфоресцировала в темноте, распустил страшные слухи про якобы жертв Властелина, чьи духи там заключены, и с тех пор башня превратилась в единственное спокойное место во дворце, где Роимон чувствовал себя в безопасности. Дамиан отлично оборудовал там Большую залу всем, что необходимо для волшебства, а Ромион добавил уюта во внутренние клетушки-комнаты. В башне при желании можно было более полугода держать осаду, о чём Ромион подумал на всякий случай (ну мало ли). Он просто был очень предусмотрительным королём.

Посреди внешнего двора раньше красовался огромный, подпитанный магией дуб. Ромиону он ещё в детстве мозолил глаза: дуб этот отец сажал вместе с Дамианом, а Ромион тоскливо смотрел из окна учебной комнаты, как они веселятся.

Дуб этот Дамиан, в бытность свою Властелином, срыл и поставил на его месте позорный столб – который тоже потом срыл и установил виселицу. Виселицу срыл уже Ромион и провёл среди выпускников школы садовников конкурс на лучшее оформление этого серого, унылого и теперь пустого клочка двора. Победила прекрасная композиция: фонтан со стилизованным гербом Сиерны, кусты роз, клумба в фиолетово-сиреневых тонах…

Ромион заплатил победителю и стал ждать клумбу и фонтан. Три дня садовники работали, а потом возмущённые, явились к королю. Оказалось, на четвёртую ночь и клумбу, и фонтан аккуратно перенесли во внутренний двор, а на этом месте разместили огромного лиса, усыпанного фиалками, почему-то оранжевыми. Лис улыбался очень хитро, а одним глазом даже подмигивал. Ромион долго его рассматривал и находил всё больше сходства лисьей хитрой морды со своим отражением в зеркале.

Срыть лиса не удалось: фиалки вросли в плиты двора намертво, а когда их попытались сжечь, подняли такой визг, что Ромион немедленно согласился оставить лиса на веки вечные. С тех пор фиалки молчали, а лис улыбкой встречал гостей. Иногда он менял позу – например, днём падал на спину и прижимал передние лапы к животу. А ночью сворачивался в клубок, как кошка. Слуги рассказывали, что, бывает, лис встаёт и прохаживается по двору, вальяжно помахивая хвостом. Сейчас лис деловито умывался: поднятая передняя лапа была прижата к губам, голова опущена, один глаз прищурен.

Ромион, не выдержав, скорчил ему рожицу. И мог бы поклясться, что лис подмигнул в ответ – потом карета обогнула его и через туннель въехала во внутренний двор.

– Ваше Величество, я приказал приготовить вам комплексное противоядие, в том числе и от всех возможных приворотов, – сообщил советник, когда карета остановилась, а капитан первым открыл дверь и вышел – не став дожидаться лакеев. – Я прошу вас выпить его перед завтраком с феями.

– Джек, ты меня расстраиваешь, – зевнул Ромион. – Я пью его каждое утро. И сам готовлю. Но благодарю за заботу. – Он схватился за руку капитана и тоже вылез из кареты. Вообще-то, первым должен был выйти советник – но сейчас Ромион решил субординацией пренебречь. Очень хотелось поскорее принять ванну и, наконец, нормально одеться. – У-у-уй!

– Ваше Величество? – взволнованно выдохнул капитан, когда Ромион запрыгал с ноги на ногу. – Что случилось?

– Мрамор, демоны, его забери, ледяной!

– Так с ночи, Ваше Величество. Хотите, я вас понесу?

Ромион возмущённо уставился на него.

– Ещё чего! Я что, девица, чтобы меня таскать?!

– Конечно, нет, Ваше Величество…

– Ваше Величество, а может, – высунулся из кареты советник, – в вашем противоядии…

– Не может! – отрезал Ромион и вприпрыжку побежал к лестнице, которая украшала парадное крыльцо. Лестница была совершенно ненужная – вход находился не так высоко – но она была красивая, прихотливая, с перилами, украшенными золотым гербом Сиерны. И покрытыми ковром ступенями – пушистым, защищённым заклинаниями, чтобы служил дольше, и тоже с гербами. Но Ромиона сейчас волновало только, что он тёплый.

– Ваше Величество, я вам настоятельно советую противоядие всё-таки выпить моё, потому что ваше вчера не подействовало! – крикнул вслед королю советник, но Ромион только отмахнулся и проскользнул сквозь полуоткрытые двери внутрь.

Слуги уже суетились вовсю, несмотря на ранний час. И здесь короля в лицо знали все – Ромиону кланялись, он улыбался или кивал, сам себе напоминая игрушечного болванчика, да пытался выбирать коридоры побезлюдней. Маршрут слуг, их расписание он давно выучил назубок.

– Гавин, я твой плащ захватил? – чтобы обратиться к идущему шагов на десять позади капитану, Ромиону пришлось оглянуться.

– Ваше Величество? Да, мой.

– Спасибо, – Ромион улыбнулся. Это опять была дежурная улыбка: у Ромиона такими были все, кроме разве что тех мгновений, когда он оставался наедине с братом-бастардом и его женой. Сейчас король изобразил искреннюю благодарность – не отличишь от настоящей. – Мне жаль, что я не дал тебе сегодня выспаться.

– Ваше Величество, зачем вы так – это мой долг. – Капитан покраснел. Ромион повысил его всего пару месяцев назад, и бедняга ещё не привык к монаршему вниманию. Зато охранял лучше, чем предыдущий – например, никогда не жаловался, если Ромиона приходилось забирать ни свет ни заря от очередной любовницы. И всегда делал это лично.

Ромион снова улыбнулся – теперь покровительственно.

– Гавин, а ты ведь не женат.

– Нет, Ваше Величество, – отчеканил капитан.

Ромион снова оглянулся: красный, как рак, капитан был забавным зрелищем.

– А почему?

– Служба, Ваше Величество. И… я ещё молод.

–Тебе двадцать семь, ты старше меня. И ты считаешь, я должен жениться, а ты ещё слишком молод? – Ромион остановился, капитан тоже.

– Ваше Величество, прошу меня простить, если мои слова вас задели…

– Меня не могут задеть твои слова, решения касательно своей жизни я принимаю сам, – усмехнулся Ромион. – Мне просто интересна твоя точка зрения. Итак?

– Ваше Величество, мне жена только помешает служить вам, а вы же, напротив…

– … Сделаю в Сиерне всех счастливыми, если обзаведусь наследником. Ну да, – кивнул Ромион и отвернулся. – Гавин, ты сегодня будешь сопровождать меня на смотринах. Твоя же смена?

– Да, Ваше Величество.

– Там будет много красивых девушек, Гавин, присмотрись.

– Но, Ваше Величество, они же ваши возможные невесты…

– Одна из них, – усмехнулся Ромион. А потом добавил: – И я тоже присмотрюсь.

В королевских покоях Его Величество уже ждал целый штат камердинеров – и Ромион позволил себе окунуться в утреннюю рутину. В это время он мог даже дремать, настолько всё было привычно. К тому же, слуги делали за него почти всё сами, даже одевали. Таковы были традиции, и их Ромион не видел смысла менять – особенно, если благодаря им можно лишних десять минут поспать.

Очнулся он уже умытый, одетый и – слуги с поклонами, отступили – посмотрел на своё отражение в большом, в полный рост, зеркале на стене.

Оттуда на него глянул худенький стройный мальчик лет семнадцати – и то с натяжкой. Светлые, почти белые волосы слуги усердно промывали настоем ромашки и долго потом расчёсывали. Только поэтому волосы сейчас лежали крупными, мягкими волнами и на солнце сверкали золотом. Ромион провёл по ним рукой, поправил выбившийся на лоб не завитый локон и, вздохнув, посмотрел отражению в глаза. Собственно, только глаза о его настоящем возрасте и говорили: ребёнок так смотреть не может. Ребёнок наивен, мягок – Ромион перестал быть им уже лет в десять. Всё остальное – тонкие, мелкие черты, лицо, словно состоящее из прямых линий и острых углов, худоба и низкий рост… Ромион этим пошёл в мать – она тоже была хрупкой, маленькой и некрасивой. Милой, но красавицей её даже льстецы не называли. Однако она была женщиной, и всё это ей шло. Ромиона же на вид делало слабым.