Принцесса мафии

— Итак... — Он делает паузу, когда подходит официант и наливает каждому из нас по полбокала красного вина, выбранного Лукой. Я сижу молча, сложив руки на коленях, а мягкий ветерок ерошит кончики моих волос - великолепная ранняя летняя ночь, и крыша у нас в полном распоряжении.

Мой желудок совершает небольшое сальто, и бабочки снова взлетают в воздух, когда это осознается. Как только официант уйдет, мы с Лукой останемся здесь одни. Только я и третий по влиятельности человек в Нью-Йорке, да еще и отъявленный плейбой.

— Уверен, ты знаешь, зачем мы здесь, — продолжает Лука, когда официант ставит первое из наших блюд.

— Первое блюдо из дегустационного меню, мистер Романо, — вклинивается официант. — Маринованный тунец эсколар на ложе из маринованных овощей.

— Спасибо, — четко произносит Лука. — Дайте нам немного времени, прежде чем вы принесете следующее, пожалуйста.

В его голосе звучит властная нотка, которая меня пугает. Это напоминает мне о том, как мало я его знаю. Мы росли вместе, но за последние пять лет я видела его очень мало. Он бывал у нас дома на семейных ужинах вместе с Софией и ее отцом, но мы почти не общались. Чем старше мы становились, тем меньше и меньше он обращал на меня внимания, поскольку отец старался держать меня подальше от всех мужчин. Ужины проходили в почти интимной обстановке: Лука сидел в дальнем конце нашего длинного официального обеденного стола, а после все мужчины уходили в кабинет моего отца, чтобы выпить, выкурить сигару и поговорить о том, чем занимаются мужчины.

Теперь Лука очень близко - фактически через стол. На расстоянии прикосновения. И он смотрит на меня таким горячим взглядом, его глаза полны внезапного собственничества, которое меня поражает. Никогда раньше я не видела, чтобы мужчина так смотрел на меня. Никто никогда не осмеливался.

Но Лука смотрит на меня так, словно я уже принадлежу ему.

— В этом платье ты похожа на подарок в рождественское утро, — говорит Лука низким голосом, глубоким, ровным и насыщенным, как шоколад, стекающий по моей коже. — Ты просто сногсшибательна, Катерина.

Когда он это говорит, я понимаю, что не ошиблась в выражении его лица. Он смотрит на меня так, будто не может дождаться, пока я расслаблюсь. Как будто он хочет гораздо большего, чем просто быстрая консумация в брачную ночь и обычный секс, пока я не забеременею. Мама намекнула, что именно этого мне следует ожидать, что меня к этому готовили, но это не соответствует тому, что я вижу в глазах Луки.

— Я рада, что ты доволен. — Это все, что я могу сказать. — В конце концов, я собираюсь стать твоей женой.

Лука смеется, его рот искривляется в ухмылке, когда он подносит палочками кусок рыбы к губам. Я ни на секунду не могу оторвать взгляд от этих губ. Они полные и идеальной формы, и в какой-то момент - даже сегодня ночью - они окажутся на моих. Меня никогда раньше не целовали, и Лука будет моим первым.

Моим первым всем.

— Итак, ты знаешь о цели сегодняшнего вечера. — Его губы в улыбке, но голос лишен юмора. — Почему мы на этом так называемом свидании.

— А разве это не свидание? — Я удивлена, что вообще способна отвечать, но что-то в его саркастическом тоне меня раздражает. Я откусываю кусочек своей рыбы, соленый вкус которой взрывается на моем языке, и вижу, что взгляд Луки задерживается и на моих губах. — Я ведь не знаю.

Вот опять. Мерцание похоти, которое даже такой невинный человек, как я, не смог бы неправильно истолковать.

— Действительно. Ты очень невинна, не так ли?

— Думаю, это часть сделки. — Мой голос стал заметно холоднее, чем раньше. — Девственная принцесса мафии для мужчины, которого мой отец сочтет достойным меня. А раз мы здесь, то, полагаю, это ты.

Между нами возникло напряжение, которого раньше не было. Мое неприкрытое упоминание о девственности добавляет к нему заряд, и я чувствую, как бабочки в моем животе превращаются в прилив тревоги, заставляя меня отложить последний кусочек еды. Рот Луки подергивается.

— Свидание предназначено для того, чтобы пара лучше узнала друг друга, чтобы решить, достаточно ли они совместимы, чтобы быть вместе. Так что нет, Катерина. Я бы не сказал, что это свидание. — Он приподнимает бровь. — В конце концов, нам просто сказали, что мы должны пожениться. И я не чувствую необходимости узнавать тебя лучше, чем я уже знаю.

— Значит, ты считаешь, что мы совместимы? — Я не знаю, откуда взялась эта внезапная бравада, но его тон и то, что он говорит, заставляют меня чувствовать, будто мой мир сдвигается с места. Кажется, будто он не хочет на мне жениться - но это бессмысленно.

— Во всех отношениях, которые имеют значение, да. — Лука поджимает губы и замолкает, пока официант убирает наши первые тарелки, заменяя их нежными хрустящими креветками в апельсиновом соусе. — А что? Ты ждала привязанности? Признания в любви? Конечно, твоя мать, по крайней мере, воспитала тебя с лучшими ожиданиями, чем это.

— Я… — Я тоже умолкаю, все мои попытки возразить пропали. — Я не знаю, чего я ожидала. По крайней мере, что ты будешь счастлив жениться на мне?

Рот Луки снова подергивается, на этот раз, похоже, от искреннего веселья.

— Я доволен своей жизнью, Катерина. Ты знаешь, как выглядит моя жизнь в ее нынешнем виде?

Я ошеломленно качаю головой.

— Нет, — шепчу я. — Не знаю.

Лука откидывается на спинку кресла, бросая салфетку на стол.

— Я живу в самом высоком жилом доме на Манхэттене, из пентхауса которого открывается вид на весь город. Я трахаю любую женщину, какую захочу, скольких угодно, иногда одновременно. Я живу один, в тишине и покое, с любой роскошью, которая только может быть в моем распоряжении, пока я не захочу компанию. У меня есть все, что только может пожелать мужчина. А теперь?

Он наклонился вперед, его глаза снова стали изумрудными, а лицо - твердым и каменным.

— Чтобы сохранить все это, чтобы не быть сброшенным с высоты и не стать никем иным, кроме как капо или человеком, когда новый наследник поставит своего собственного босса и консильери, я должен жениться. О, у меня останется мой пентхаус, возможно, мы даже поживем там какое-то время, но, когда придет время занять место твоего отца, мне придется переехать в особняк Росси и застыть там, в старинном мавзолее. Мне придется заводить детей, быть мужем, воспитывать семью. Все то, что я не хочу делать, чтобы сохранить то единственное в этой жизни, что меня радует.

— И что же это? — Мой голос теперь тоже резкий, сердце колотится в груди. Его слова, словно лезвия ножа, врезаются в мою плоть. Я не ожидала любви, но это презрение - нечто иное. Это негодование.

— Сила. — Глаза Луки сужаются. — Чтобы сохранить свою власть, я должен жениться на тебе. Так что извини, если я не прыгаю от радости при мысли о том, чтобы связать себя узами брака.

Он резко встает, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово.

— В общем давай покончим с любезностями.