Принцесса самозванец и целебная маска

— Ты не поняла. Я накопал на него информацию. Ты знаешь что это он основал Лебенсборн?

Барбара рассмеялась. Она посмотрела на Назира как на десятилетнего братика, раскрывшего тайну Деда Мороза. Она взяла Назира за руку и нежно прогладила её, затем снисходительно улыбнулась. Тот напряг руку и посмотрел на неё с осуждением, но она взяла его руку второй рукой, и ласково посмотрела в его глаза. Но Назир не успокаивался, он буравил Барбару взглядом до тех пор, пока она не сдалась. Она вздохнула, и стала рассказывать всё по порядку.

— Нимхэ конечно стар, но лебенсборн гораздо старше. Его основал даже не Гиммлер. Гиммлер был представителем одного из кланов немецкой аристократии, той самой, которая хотела уйти в тень по американскому рецепту.

— Это как?

— Поставить над собой одноразовых демократических марионеток, чтобы безнаказанно править из тени. Но всё пошло не по плану. Ну сам знаешь, сорок первый, сорок пятый, всё такое. Ну да ладно. Хватит криптоистории, говори, что ты узнал?

Назир отпустил руку Барбары, скрестил руки на груди и облокотился на спинку.

— Жена Нимхэ это Юлия Петровская. Преступный гений фармакологии и глава совета директоров Вебер Фармикум. Европейская простуда - это её рук дело. Она специально разработала этот вирус, чтобы потом продавать от него вакцину.

— Это всё?

— Нет подожди, когда я был в кабинете Нимхэ в вестминстерском дворце, я прихватил сувенир.

— Ты что заразен?! — отшатнулась Барбара.

— Нет. Дело не в этом. Я видел договор о поставках вакцины, саму бумагу мне сохранить не удалось. Но я запомнил сид криптографического идентификатора сделок купли продажи вакцин. Я выяснил что Петровская продаёт вакцину поштучно, за огромные деньги.

— И что ты хочешь этим сказать?

— У меня есть две дозы. Для меня, и для тебя.

Назир вновь взял Барбару за руку и пристально глядя ей в глаза, тихо сказал:

— Давай сбежим отсюда, ты и я вместе.

Барбара отвернулась.

— Я в тебе разочарована. — строго сказала она — И дело даже не в том, что имея такие возможности как твой этот сид идентификатора, ты бросишь всех этих людей на растерзание вирусам. Это трусливый поступок, но оправдать его ещё можно. Ты думаешь одна эта вакцина способна защитить нас от всех последующих атак? Мне мерзко находиться в присутствии такого безынициативного червяка, фу!

Барбара выдернула свою руку, и собралась уходить, но Назир остановил её.

— Постой, Барбара! Я сделаю всё чтобы быть с тобой! Скажи что мне нужно сделать?

— Ты сам должен знать! — сказала Барбара и рывком набросила на плечо ремешки своей сумочки.

Барбара стала уходить нарочито медленно. Она склонила голову и прикрыла лицо руками, от чего пошла ещё медленнее боясь оступиться. Назир немного помедлил но вскоре вскочил и подбежал к Барбаре чуть ли не на цыпочках.

— Постой, барбара. Я знаю что я должен делать. Уничтожить “по-другому” мне не по зубам, но я могу сорвать его планы. Могу замедлить его и возможно спасти пару миллионов жизней. —добавил он приосанившись.

— Ты правда на это способен? — дрожащим голосом прошептала Барбара.

— И не сомневайся.

Барбара вытерла платком слезинку, шмыгнула носом, и ласково погладила Назира по щеке. Она обняла его, и тихим голосом прошептала ему на ухо:

— Через две недели будет революция. Косичка и Аарон готовят силы, чтобы выступить на стороне коммунистов. Джомни будет наступать с юга на север. С окраин Лондона к центру. Спрячься и не выходи на связь. Готовься, когда мятеж Джомни будет подавлен, мы вернёмся в наше гнёздышко. Только ты и я. — улыбнулась она Назиру.

— Подожди, но откуда ты знаешь?

— Аарон и Косичка сказали. Не думай об этом. Мы с ними просто друзья.

***

Джомни сидел в камере и размышлял. Увлекшись политикой, он совсем позабыл о своём главном задании. Он так и не узнал, как именно его отец связан с Блэквудами. Он не знал где сейчас Нимхэ, и не попал ли он в беду. При мысле о том насколько глупо это звучит, он даже усмехнулся. В любом случае Британии оставалось недолго, по крайней мере в прежнем виде.

Джомни сильно утомился за последние несколько дней. Ему совсем не хотелось думать о том, что скорее всего он заперт в этой камере навсегда. Он разлёгся на нарах, глубоко и сладко вздохнул, и решил насладиться отдыхом, безопасностью и одиночеством, по крайней мере пока они приносили ему успокоение. По его ощущениям это должно было продлиться не менее двух недель. Мысли оставили его наедине с приятным чувством выпрямленной спины. Он сладко зевнул, и решил насладиться крепким сном.

— Инглиш, на выход. К тебе посетитель — постучали в его дверь тюремщики.

Джомни тяжело вздохнул, и гремя наручниками направился куда сказали. В конце тёмного коридора его ждала открытая дверь, возле неё стояли два бритоголовых охранника в чёрных костюмах, явно не имевших ничего общего с тюремщиками. Когда он вошел в комнату там стоял металлический стол и два стула прикрученных к полу. Джомни сел на стул, и откинулся на спинку. Он больше ничего не ждал. Он просто слушал жужжание залетевшей в комнату огромной осы и смотрел в пустоту.

Через некоторое время за дверью послышались чеканные шаги. Дверь распахнулась и в камеру вошел строгий молодой мужчина в сером плаще и фетровой шляпе старинного фасона. Он учтиво поздоровался с Джомни и обратился к нему на русском языке со странным северным акцентом:

— Примите мои соболезнования.

— Не стоит, я заслужил. — вздохнул Джомни.

— Разве вам не известно о гибели экипажа одного атомного крейсера?

— Какого ещё крейсера? — спросил Джомни, и заметил как вздрогнул.

— Простите, я не представился. Меня зовут Иван Кошкин. Я помощник министра транспорта России. Я занимаюсь безопасностью лично министра, и сбором информации по его поручению.

Кошкин снял шляпу, положил её на стол, провёл пальцем по виску, и в его зрачке загорелся маленький едва заметный огонёк, вполне техногенного характера. Свет в комнате моргнул и отключился на несколько секунд. Потом снова разгорелся. Иван едва заметно усмехнулся и уверенно продолжил.

— Конфиденциальность нашего разговора я возьму на себя. Даю вам слово русского инженера, что всё что вы мне скажите останется строго между нами, Джомни.

Джомни опустил глаза. На его лице проступила скорбь по его сослуживцам, морякам Матери Гидры. Он скорбил по тем парням которые успели стать для него чуть ли не семьёй. Мысль о том, что он больше не сможет увидеться с капитаном казалась ему совершенно безразличной. До этого момента.

— На той субмарине было слишком много секретов, а на остальных ещё больше. Капитан затопил субмарину, вместе со всем содержимым, чтобы секреты Живы не достались никому. Он сдался в плен, пожертвовал собой, чтобы британцы получили то что хотели.