Принцип домино

Малхазов положил трубку, откинул голову на подушку.

— Ну и… — от соседней подушки приподнялась голова дебютантки Алеси.

— Вот и ну, — сказал маэстро. — Завтра рассчитаюсь со всеми, плюну на все, дам всем неделю отдыха, и слетаем с тобой в Тунис. Там море знаешь какое? А пески с верблюдами на горизонте ты когда-нибудь видела?

— Хочу в Тунис… — капризно протянула она.

Антон вернулся домой поздно вечером, когда ему позвонил Вадим. Они когда-то вместе работали в Севастопольском райкоме комсомола и откуда в конце перестройки перебрались по путевке в органы безопасности, а еще через пару лет попали под сокращение. О чем время от времени вспоминали со светлым чувством. Но вслух свою прежнюю дружбу они не афишировали: их пути-дороги поневоле разошлись, стоило разойтись их боссам — Белявскому и Разумневичу.

— Антоша, это я. Есть повод срочно повидаться. Можешь подъехать?

— Нет уж, лучше вы к нам… Кстати, хочу тебе кое-что показать. Увидишь — закачаешься. Давай прямо сейчас, пока не передумал. — Антон прикрыл трубку ладонью, выглянул за дверь кабинета. Его жена и пятилетняя дочка Ксюша сидели в гостиной в креслах перед телевизором. — Одну минуту… Оля, ничего, если Вадик сейчас приедет ко мне переговорить?

— Я в магазин уже не побегу, ты это знаешь, — заявила она. — И вас я знаю… Опять будете сидеть за полночь и хлестать пиво. И жрать прямо из холодильника. И оставите грязную посуду.

— Дядя Вадим приедет? — обрадовалась Ксюша. — А тетя Галя и Вовик тоже приедут?

— Приезжай, — сказал Антон Вадиму. — Часа хватит?

Вадим приехал через полтора часа, как всегда галантный, привез «бабе цветы, детям мороженое».

Антон запер кабинет на ключ. Вадим достал свое последнее ноу-хау — определитель наличия посторонних записывающих или передающих приборов — и тщательно обследовал весь кабинет, не исключая стола хозяина.

— Еще в штаны мне загляни, — не удержался Антон, до этого молча наблюдавший за его манипуляциями.

— Подслушку вполне могли поставить без твоего ведома, — невозмутимо ответил Вадим. — Какие-нибудь сантехники или из Мосгаза… Кажется, вы недавно опять сменили телохранителя и домработницу?

— Ладно тебе… — отмахнулся Антон. — Эдуард велел нам делать это почаще. Сам он меняет обслугу, всех наших водил, охранников, поваров и домработниц через каждый месяц. По-моему, разумно.

— А ротацию своего шефа безопасности он не собирается производить? — не удержался гость.

— Все сказал? — поморщился Антон. — Мы можем теперь кое-что посмотреть для затравки?

— Смотря что…

— Хочу показать видеорепортаж о совокуплении твоего друга, в миру ответственного секретаря «Российских ведомостей», в своем служебном кабинете с восходящей звездой отечественной эстрады на казенном диване с инвентарным номером…

— Вот так, да? — присвистнул Вадим. — Ни больше ни меньше? Только мне он теперь такой же друг, как и тебе.

Пока они пили пиво и смотрели кассету, Антон искоса поглядывал на приоткрывшего рот гостя.

— Вот это да… — сказал Вадим, когда кассета закончилась.

— Это ты о ком? — спросил Антон, довольный произведенным впечатлением. — О ней или об Олеге?

— Слушай, это очень серьезный материал… И что ты за него хочешь?

— Нет, сначала что ты предложишь? — сощурился Антон.

— Пока не знаю. Ну предложу воспользоваться этой порнухой в наших общих интересах. А таковые всегда найдутся.

— Кассету я тебе не дам, — покачал головой Антон. — Даже не проси. Я не самоубийца. Я лишь дал тебе информацию о том, что располагаю компроматом на известного тебе человека, служащего в одной с тобой конторе. Ты убедился в ее наличии?

— Ну, — кивнул Вадим. — Я твой должник. А дальше что? Чего ты хочешь? Или — сколько? Показал-то зачем?

— Когда-то ты меня понимал с полуслова, полунамека, — напомнил Антон. — И я тут недавно подумал: может, сработаемся?

— Ну ты как всегда, — помотал головой Вадим. — Ладно. Скажи прямо: во сколько оцениваешь свою информацию, которая стала нашей общей?

— Нашей? Все-таки тебе очень хочется сделать из меня двойного агента! — заметил Антон.

— Да ты им уже стал. — Вадим хмыкнул, кивнув на экран. — Только не спешишь в этом признаваться.

— Не знаю, не знаю… — замялся Антон. — Стал или не стал. Может, ты мне расскажешь, каково это — работать на двух хозяев?

— Не знаю, не пробовал… — ответил Вадим. — Думаю, это все равно что оказаться меж двух жерновов, которые сотрут тебя в пыль, если забудешься или допустишь ошибку. Слушай, в самом деле, почему бы нам с тобой не начать собственную игру?

— Ну-ну… И что конкретно ты предлагаешь? — спросил Антон, расхаживая по кабинету.

— По-моему, это давно назрело. Мы ведь с тобой многое можем, ибо много чего знаем о своих хозяевах. Давай уж откровенно. Сколько еще пахать на этих старых фарцовщиков, которые используют нас в своих кухонных сварах? Они уже достигли своего потолка и, если полезут выше, только свернут себе шеи. Может, их стоит подтолкнуть? Не лучше ли постепенно все прибрать в свои руки? Их время уже прошло, наше пришло…

— Чье — наше? — остановился Антон.

— Наше с тобой. В наших интересах сталкивать своих хозяев лбами, чтобы над ними властвовать, оставляя им прежнюю иллюзию, будто мы у них на побегушках. Ты готов?

— На предательство?

— Только не надо… — поморщился Вадим. — Ведь ты позвал меня именно для этого. И потому показал кассету… Пора бы помнить: высокие моральные устои всегда пасуют перед низменными интересами. Это я четко усвоил у своего Левы. А он далеко не дурак… Так вот эти самые мои интересы мне говорят: предавай кого хочешь, только не себя. И того, с кем твои интересы совпадают. Остальное позволено. Согласен?

Антон пожал плечами.

— Ну вот ты наконец сказал именно то, что я хотел бы от тебя услышать… — заметил он. — Только теперь нас будет уже не двое, а четверо…

— А кто еще двое?

— Неужто не догадываешься? — Антон иронично поднял бровь. — Кто, по-твоему, мог шепнуть вашему Славику Понятовскому, что Генпрокуратура собирается взять под арест твоего босса? Кто мог это знать наверняка, вплоть до дня и часа?

— Ох ты… — Вадим растерянно покрутил головой. — Только сами следователи или генпрокурор… Или… Слушай… Неужели?