Принцип матрешки
Шрифт:
– Что но?
– Понимаешь, командор не просто так создал темноту.
– Да? А для чего?
– А что мужчина делает, когда уединяется с женщиной? – усмехнувшись, спросил Авангур.
– Что? – не понимая его намеков, уточнил Бортоломей.
– А что ты делаешь с Матой, когда остаешься с ней наедине?
– Читаю ей стихи.
– И только?
– А что еще я могу ей дать? Даю то, что имею.
– Понятно, – хмыкнул Авангур. – Тогда и командор читает стихи своим дамам, иди и говори с ним.
Бортоломей пожал плечами и направился к застекленной двери.
Оттуда громким шепотом позвал:
– Командор?..
Через некоторое время раздался недовольный вопрос:
– Чего тебе?
– Вы не заняты?
– Занят, Бортоломей. Иди.
– Не могу, командор. Есть срочное дело.
– До утра не подождет?
– Не подождет. Стихи вы потом сможете прочитать своим дамам.
– Стихи? Какие стихи?
– Не знаю. Ну что вы там делаете?
– Делаем то, что нужно, – раздался недовольный женский голос, и в проеме двери за стеклом показалась обнаженная женская фигура. – Ты кто? – спросила она, а у Бортоломея слова застряли в горле.
Он смотрел на девицу, что воинственно уперла руки в бока, и молчал. Затем поднял ошарашенный взгляд, приложил руку к сердцу и неожиданно для всех стал читать стихи:
Под этим грубым внешним видом Таится нежная душа. Она стремится к вам, Как птица стремится в небо, в облака… Под этим хмурым, строгим взглядом Я прячу мысли, все о вас. Боюсь признаться: как мальчишка Влюбился я, как в первый раз. И за стеклом, как на картине, увидел ваш я силуэт. Хочу признаться: в этом мире Тебя прекрасней больше нет…– Приятно слышать, убогий, что моя красота так на тебя подействовала. Ты пришел сюда читать стихи?
– Я?.. Нет… То есть да. Я могу еще почитать…
– Ганга, иди оденься, – за ее спиной появился командор и накинул на женщину простыню. – А то твой внешний вид сводит Бортоломея с ума.
Женщина фыркнула и отошла, растворившись в темноте спальни. Бортоломей смотрел ей вслед с открытым ртом.
– Бортоломей, слюни не пускай, это моя невеста, – усмехнувшись, произнес командор.
Мы успели порезвиться, потом искупаться и только собрались вновь приступить к любовным играм, как за стеклом с балкона послышался громкий шепот:
– Командор? Командор? Вы не заняты?
– Гони его, – прошептала мне прямо в ухо Ганга и полезла на меня сверху.
Я не хотел отвечать Бортоломею. Узнал его по голосу. Думал, покричит и уйдет. Но покровитель поэтов был настойчив. Я стал вырываться из-под оседлавшей меня Ганги, и она, разозленная на сына творца, пошла с ним разобраться. Ганга, не стыдясь, встала перед Бортоломеем полностью обнаженной.
Орчанки, привыкшие жить в стойбище, где невозможно спрятаться
от чужих глаз, не стеснялась своей наготы. Для нее ходить обнаженной было так же естественно, как и ходить в одежде.– Я же не страшилище, – говорила она на мои робкие упреки. – Чего мне прятаться? Тебе стыдно за то, как я выгляжу?
– Нет, не стыдно, – говорил я, – просто… просто ревную… и у нас не принято…
– Да? Ревнуешь? – шептала она и тут же использовала момент для близости. Поэтому я перестал обращать внимание на ее вольности. Тем более что она не ходила голой по замку.
Привычки – это наши вторые натуры. Я иногда грызу ногти, когда думаю. Ганга не стыдится наготы. Чернушка в постели любит заниматься любовью без света.
– Чего тебе, Бортоломей? – спросил я, когда Ганга ушла, а наш доморощенный поэт захлопнул рот.
– Я это… А кто это?..
– Что «ты это» и о ком ты, Бортоломей?
– Он был сражен красотой вашей невесты, командор, – за спиной Бортоломея нарисовался Авангур. – У нас важное дело, командор. Его вам расскажет Бортоломей. Говори, брат.
– Да, мы по важному делу, командор… И все же это ваша невеста? Я бы мог воспеть ее красоту…
– Да ты что, Бортоломей, никогда не видел красивых женщин? – спросил я.
– Видел, командор… Но вот голых красивых женщин не видел.
– Странно. Ты же живешь с Матой.
– А он ей только стихи читает, – стараясь справиться с одолевающим его смехом, пояснил за спиной Бортоломея Авангур.
– Поэтому она живет теперь с тобой? – уточнил я.
– Видимо, – ответил Авангур. – Я тоже до сегодняшнего дня этого не знал. Брат, приходи в себя и говори уже о деле, что привело нас сюда в столь неурочный час, а то опоздаем.
В это время за моей спиной появилась Чернушка. Она встала рядом со мной, прикрытая простыней, и спросила:
– Кто сочинил такие милые, наивные стихи?
– Я, – ответил Бортоломей. – Жаль, что от них вы почернели, госпожа Ганга.
– Я не Ганга, – рассмеялась Чернушка. И ее голос журчал, как ручеек.
Бортоломей снова остался стоять с открытым ртом.
– Вы сестра Беоты? – спросил он.
– Нет, Бортоломей, она бывшая жрица Беоты, а теперь моя невеста.
– У вас две невесты? – воскликнул Бортоломей.
– У нашего господина три невесты, – ответила простодушная Чернушка.
– Три! Отдайте мне одну… – выпалил Бортоломей.
– Обойдешься… Вам что нужно, остолопы? Морду давно не били? – не выдержал я. – Дайте мне… это… Дочитать стихи моим дамам…
Авангур спрятался за спину Бортоломея, а мой наигранный гнев привел последнего в чувство. Он поспешно заговорил.
– Простите, командор, не сдержался… Так вот, командор, в степи началось сражение богов.
У меня полезли брови на лоб.
– Каких богов?..
– Худжгарх противостоит Року…
– Так это давно случилось, и что тут нового? – не понимая, о чем говорит сын творца, пожал я плечами. – Это все?
– Нет, – перед Бортоломеем встал Авангур. – Свидетели Худжгарха вызвали на поединок жрецов Рока, – пояснил он.
– Они с ума сошли? – Я опешил от такого известия. – Кто их надоумил?
– Он, – Авангур ткнул пальцем в Бортоломея и отошел от него на шаг в сторону.
– Зачем, Бортоломей?..
– Командор, не сердитесь. Я сейчас все объясню, – быстро заговорил Бортоломей. – Вам всего-то надо, чтобы над местом магического сражения полил дождь.