Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16

— Я сделаю это сразу же после обеда, — согласилась Уэйнесс.

— Но должен предупредить тебя, что ты вступаешь в совершенно нищую организацию. Секретарь по имени Фронс Нисфит продал все, что только попало ему в руки, забрал денежки и пропал. У нас теперь нет ни собственности, ни юридических оснований.

— И вы никогда не пытались найти Хартию?

— Серьезно — нет. Все это кажется безнадежным. Взять хотя бы один срок давности, о котором напомнит тебе любой суд…

— А те, кто пришел после Нисфита? Они тоже ничего не предпринимали?

— Нильс Майхак вел все дела после Фронса в течение сорока лет, — с каким-то отвращением пояснил Пири. — Я думаю, он даже не понял, что документов нет. Потом был Кельвин Килдук, но и он, кажется, ничего не подозревал. То есть он никогда не высказывал никаких сомнений в наличии Хартии. С другой стороны, я все же не считаю его человеком действительно преданным делу…

— И, значит, никто ничего не знает вообще?

— Ничего.

— Но ведь где-то она должна существовать! Вот было бы интересно узнать!

— Интересно. Однако путей к этому нет. Если бы я был богат, то, конечно, мог бы нанять верного частного сыщика и посвятить его в это дело…

— Кстати, неплохая идея, — подхватила Уэйнесс. — Может быть, мне самой стоит заняться этой историей:

Пири тяжело наклонился над столом.

— Ты, девочка-тростинка?

— А что? Ведь если я найду Хартию, вы будете довольны?

— Нет вопросов, но дело слишком серьезное и необычное. Это уже почти гротеск.

— Не понимаю, почему.

— Ведь у тебя нет никакой практики в следственном деле!

— Все дело лишь в настойчивости и в определенном уровне интеллектуальности.

— Воистину! Но такая работа часто груба, неблагородна. Кто знает, куда могут завести тебя поиски? Это дело для опытного, умелого мужчины, а не для нежной невинной девочки, какой бы умной и настойчивой она ни была. К тому же и на Старой Земле еще полно опасностей — причем порой в самых непривычных и тонких формах.

— Надеюсь, что вы преувеличиваете. К тому же я далеко не из робкого десятка.

— Я верю, что ты говоришь от всей души, но…

— Конечно!

— Но как ты собираешься все это исполнить?

Уэйнесс задумалась.

— Наверное, первым делом я составлю список основных предполагаемых мест — музеев, коллекций, дилерских и антикварных контор — и стану работать по списку.

Пири неодобрительно закивал головой.

— Моя милая юная леди, таких мест может оказаться многие тысячи только на одной Земле.

— Да, работы будет немало, — призналась девушка. — Но кто знает? Ключ к разгадке может найтись, и очень быстро. И к тому же, разве не существует какого-нибудь централизованного органа, где сведена вся информация о старинных архивах?

— Конечно, есть. В университете имеется доступ к подобной информации, это целый банк данных. Есть он и в Библиотеке Древних Архивов в Шиллави. — Пири встал. — Давай перейдем ближе к делу.

Они пошли через холл в его студию, большую комнату с камином в одном углу и парой длинных столов — в другой. Полки были завалены журналами и книгами, столы ломились от газет. Между столами стояло кресло-качалка. Пири указал на столы:

— Так идет ныне моя жизнь. Я дремлю в качалке и работаю только над монографией. Иногда, конечно, отрывают и дела Общества, но потом снова монография, монография и монография. — Уэйнесс попыталась извиниться за то, что отрывает дядю от работы, но он устало махнул рукой. — Ничего страшного! Хорошо, что у меня, по крайней мере, всего два стола и две служанки — с большим количеством я превратился бы совсем в дервиша. Давай сядем к огню. — Уэйнесс села в старинное барочное кресло с темно-зеленой плюшевой обивкой, а Пири разлил по бокалам темно-красное шерри. — Это лучшая из лучших Тинктура Мореллы, она сразу же вернет краску на твои щечки, — пояснил он, вручая ей бокал.

— Буду пить с осторожностью, — улыбнулась Уэйнесс. — Красные щечки мне не пойдут, а тем более красный нос!

— Пей и не бойся. С красным ты носом или синим — все равно, твоя компания самая для меня приятная. Теперь я нелюдим, у меня осталось всего несколько друзей и несколько знакомых. Шалис утверждает, что я слыву в обществе придирой и чудовищем, но полагаю, это только перепевы песенок ее мужа. Мойра придерживается тех же взглядов и постоянно учит меня, что свои мнения я должен держать при себе. — Пири печально опустил голову. — Может, они и правы. Но все же я не хочу быть счастлив тем образом, который предлагает мне современный мир. — «Будь проще!» — вот его новый девиз, и никто не хочет исполнять свой долг честно. То ли было дело в молодости. Нас учили гордиться своими достижениями, и принималась только оценка «блестяще»! — Он скользнул взором по фигуре племянницы. — Ты тоже смеешься надо мной?

— Увы, нет. Даже на Кадволе, даже на протяжении своей недолгой еще жизни я тоже заметила эти печальные перемены. Все знают, что должно случиться что-то страшное…

— Пири вскинул брови.

— Как это может быть? Кадвол всегда являлся местом истинно буколическим, где никогда ничего не меняется.

— Так было давно. На Штроме половина населения еще покорна Хартии, но вторая считает ее оковами и хочет изменить все, что только можно и нельзя.

— Но ведь они, я надеюсь, понимают, что таким образом разрушат Консервацию? — задумчиво не то спросил, не то уточнил Пири.

— Это-то и является их чаянием! Они неутомимы в этом своем желании и считают, что Консервация и так слишком затянулась.

— Абсурд! Молодые люди часто желают перемен просто ради самих перемен, которые, как им кажется, внесут в их жизнь значительность и важность. Это некая ультимативная форма нарциссизма. Но в любом случае на Кадволе Хартия является законом и нарушена быть не может.

Уэйнес тихо и печально покачала головой.

— Все так, но где же сама Хартия? Это грозит катастрофой. Именно потому я и здесь.

Пири снова наполнил бокалы и долго смотрел в огонь.

— Значит, я должен сказать тебе, что есть еще один человек, который знает, что Хартии в банке нет, — прошептал он.

— Кто это? — подалась вперед девушка.

— Я расскажу тебе, как все произошло. Это курьезная история, и я сам не совсем ее понимаю. Как тебе известно, после Нисфита было всего три секретаря: Майхак, Килдук и я. Майхак стал им сразу же после исчезновения Нисфита.

— Подожди, один вопрос, — прервала его Уэйнесс. — Почему этот новый секретарь, этот Майхак не обнаружил сразу же, что Хартии нет?

— По двум причинам. Майхак был хороший парень, но несколько беспечный, он не любил особо задумываться и предпочитал видеть лишь внешнюю сторону вещей. Хартия и грант были завернуты в специальный пакет, потом положены в конверт, запечатанный и перевязанный красной и черной лентой. Этот конверт помести в банк Маргравии среди прочих документов, но эти-то несколько финансовых бумаг Нисфит так и не смог конвертировать в деньги. И предприняв первоначальное необходимое исследование, Майхак обнаружил конверт нетронутым, запечатанным, перевязанным и правильно надписанным. Словом, он искренне поверил, что Хартия цела и невредима.