Принеси-ка мне удачу

Матвей подкинул подсказку:

— Вчера с друзьями и родственниками вашими выпивали. И стало очевидно, что в Москве меня никто не ждал. Буквально каждый считает решение о передаче бизнеса мне несправедливым. Не удивлюсь, что кто-то из них все и организовал. Так подошли бы, объяснили, зачем мою сеть-то было сливать?

— Чешешь… Или правда?

Матвей не ответил, до нужных выводов Симакову нужно додуматься самому. Естественно, он был раздавлен. Но все еще пытался рассуждать спокойно:

— Ладно, Матвей, понятно, что после всего этого ты мою дочь захочешь брать в последнюю очередь. Давай просто без взаимных обид разойдемся?

— У меня к вам никаких претензий и нет, Константин. Вначале я на вас и подумал, но потом остыл и понял, что это чушь собачья.

— Хорошо, что так. Ты толковый парень, жаль, что били и по тебе. Веронику найду, она тебя больше не побеспокоит.

Так, себя вытащил. Осталось вытащить ее. Матвей действительно очень многое потерял, но утешал себя тем, что совершает доброе дело. Это странным образом немного утешало.

— Я уже нашел ее. Отсиживалась у подруги. Поговорили… я старался на нее не кричать. Но у дочери вашей натуральная истерика. Заявила, что повесится, если ее обратно в столицу отправят и от подруг заберут.

— Не повесится! — уверенно ответил любящий папаша. — Она, конечно, баба, но не настолько же баба!

— А черт их разберет… — подпел Матвей. Константин даже не испугался. Возможно, слишком хорошо знал дочь, или непослушная дочь ему вовсе не нужна. Значит, оставался ввернуть последний козырь: — Константин, а вам не показалось, что Вероника отреагировала уж слишком эмоционально?

— Конечно, показалось! Истеричка ненормальная!

— И бледная она. Все последнее время бледная. Я даже спрашивал на прошлой неделе, не заболела ли. Сказала, что отравилась. Не долго ли ее отравление тянется?

Пауза.

— Ты на что намекаешь?

— Предположение только. Не может она быть беременной? Это многое бы объяснило.

Снова пауза — на этот раз длиннее.

— От тебя?

— Возможно. Но откуда мне знать наверняка, если она со свадьбы так резво свинтила? — резко ответил Матвей.

— Вероника могла ребенка нагулять с кем-то еще?!

— Только предположение.

А вот эта пауза самая важная. После нее у Симакова даже голос другим стал:

— С одной стороны, убить ее за это мало. А с другой… вдруг она мне внука родит? Я еще не стар, пацана поставить на ноги успею… И если так, то на кой черт мне вообще зять нужен?

— Вы бы хоть слова подбирали!

— Да-да, Матвей. Но ты же уже все равно не зять, так что не принимай на свой счет… А если все-таки не беременна?

— Я буду присматривать за ней. Сообщу, когда узнаю точно.

— Намекаешь, что лучше ее там оставить?

— Не намекаю, прямо говорю. Лучше плюнуть на нее. Дочь, которая может родить вам внука, намного полезнее, чем дочь, болтающаяся в петле. А если она не беременна, то вы ее все равно никуда в ближайшее время не пристроите. Выдадите за чужака — и он огребет точно так же, как я. Выдадите за своего — и самолично вручите приз тому, кто, возможно, против вас и выступил.

Симаков резко выдохнул:

— Да и пусть катится, раз сама дура. Если она не беременна, то ни копейки от меня не увидит! Даже отель не получит. Пришлю управляющего с башкой, он все равно справится лучше. Вот пусть и поживет со своими подружками, пожует обычную еду и посмотрит, как люди существуют. И максимум через год примчится к папочке умолять, чтобы обратно взял!

Он совсем не понимал Веронику. Да, она будет какое-то время страдать от отсутствия привычного комфорта, но тянется совсем не к этому. Не зря же к девчонкам по первому зову переселилась. И отель ей вряд ли нужен. Точнее, нужен — кто ж от отеля добровольно откажется? Но ей общество какой-нибудь Иринки важнее любого отеля.

— Уверен, что так и будет!

— Но ты за ней присмотришь?

— Присмотрю. А может, и склеится у нас с ней, ведь столько романтики было. Пусть сама одумается.

— Может, конечно. Но сильно сомневаюсь. И ты не надейся. Мне тоже казалось, что она вся в тебя влюбленная, но видишь как вышло.

Симаков снова вздохнул, но уже легче. В общем-то, все вопросы закрыты. С большими затратами, зато все. Константин вдруг добавил:

— А, ну раз о романтике заговорили, то сразу спрошу. Анюта вчера с пацаном каким-то жамкалась. Ты не в курсе, кто такой?

Матвей, несмотря на отличное настроение, ответил со злостью:

— Константин, вы правда думаете, что мне сейчас есть дело до какой-то Анюты?! У меня бизнес летит псу под хвост, невеста бросила, пусть Анюта хоть со всем городом жамкается, лишь бы ее не видеть!

— Да я… так спросил.

— Знаете, я вот ее ближайшим же рейсом отправлю в Москву с каким-нибудь поручением к вам. Сами с ней и разбирайтесь!

— А. Ну, присылай. Разберемся.

Все, теперь точно закрыт последний вопрос. Анюта проявила себя превосходно — настоящая лисица. Теперь уже от нее зависит, получится дальше с Симаковым или нет.

Матвей наконец-то отключил вызов и устало рухнул в кресло.

— Ну ты и мерзавец! — восторженно протянула мама. — Точно не в отца! Володя как-то попроще все-таки был. Или я уже забыла?

— Забыла, конечно, — Матвей улыбался.

— Ладно, сынуля, допустим, что я тобой даже горжусь. Но ты когда жениться-то собираешься?

— Начинается… Дай хоть неделю отдохнуть!

— Часики-то тикают! Не слышишь? Это потому что у тебя уже слух старческий! Неделю, потом еще неделю — и потом мы тебя вообще не пристроим.

— Мне тридцать лет! Какая старость, мам?

— Нет, вы только посмотрите на него! — она обратилась к несуществующим зрителям. — Бесит и бесит! Хоть бы каплю моего терпения унаследовал! А я ведь не Симаков, я и ремня могу дать!

— Все. Я пошел.

— Жениться?

— Выспаться.

— Только недолго! И как увидишь Веронику, передай ей, что у меня отличная комнатка имеется! Не то чтобы мне было тут одной скучно, но раз одного ребенка воспитать не получилось, попробую на другом! Она мне очень нравится — так ей скажи! Вот как твоей невестой быть перестала, так сразу и понравилась. Ты вообще меня слышишь? С тобой мать разговаривает!