Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945 гг.)

Для того, чтобы изменить отношение местного сельского населения, распространявшиеся среди крестьян «Памятки об условиях обращения с иностранцами» были дополнены в 1943 г. положением о запрете рукоприкладства: «Каждый, даже примитивный человек имеет острое представление о справедливости. Поэтому всякое несправедливое обращение имеет разрушительные последствия. (...) Побои, как мера наказания, запрещены»³⁶⁴.

В годы Второй мировой войны под влиянием созданной системы принудительных отношений произошло изменение в ценностных установках немецкого населения. Крестьяне стали чаще использовать помощь репрессивного государственного аппарата для решения споров или увеличения продуктивности труда восточноевропейских работников³⁶⁵.

Вмешательство органов государственного репрессивного аппарата имело для «восточных рабочих» негативные последствия. Гестапо и жандармерия использовали при осуществлении следственных мероприятий жестокие телесные наказания. В регионе Меркишен Крайс в Западной Германии сотрудники местного отделения жандармерии придавали следствию воспитательный характер, избивая «восточных рабочих» во время допросов резиновыми дубинками³⁶⁶. В качестве воспитательной меры зачастую использовался также перевод провинившихся «восточных рабочих» в воспитательные лагеря (Erziehungslager), условия заключения в которых с 1942 г. все более походили на условия заключения в концентрационном лагере.

Одной из попыток повышения эффективности труда иностранных рабочих стала дифференциация знаков «Ост». Стремясь поощрить особо отличившихся в труде «восточных рабочих» немецкое руководство разрешило в сентябре 1943 г. некоторую модификацию в ношении знака «Ост». Они могли носить знак на левом рукаве, а не на груди, как это предписывалось ранее. В 1944 г. большинство использовавшихся в рейхе советских граждан получило дополнительные знаки, указывавшие на их принадлежность к определенной национальной группе: украинцы, белорусы, русские. Нацистская пропаганда утверждала, что введение национальных знаков отличия является «выражением признания вклада «восточных рабочих» в совместную борьбу против большевизма»³⁶⁷. Добровольцы, ушедшие вместе с отступавшим с территории СССР вермахтом, получили право носить дополнительную полоску на рукаве. Владелец такого отличительного знака обладал определенными привилегиями, в числе которых была соразмерная с немецким населением норма питания³⁶⁸. Однако, как отмечали нацистские чиновники, многие «восточные рабочие» стремились избежать подобного признания их трудоспособности, поскольку опасались «мести Сталина»³⁶⁹ или соотечественников.

Осенью 1944 г. немецкое руководство, стремясь повысить производительность труда работников принудительного труда из Советского Союза, разрешило ранее категорически запрещенную религиозную опеку «восточных рабочих». Факты нарушения этого запрета были довольно частым явлением, вызывавшим сильное беспокойство жандармерий. Так, весной 1943 г. служба безопасности в отчетах о ситуации в рейхе регистрировала вопиющие случаи совместных молитв или посещения церкви немецкими крестьянами и сельскохозяйственными рабочими из Украины³⁷⁰. А в сентябре 1944 г. сотрудники Потсдамского отделения гестапо отмечали, что «с целью повышения производительности труда нет возражений против того, чтобы предоставить в рамках возможного религиозную опеку явно желающим этого «восточными рабочими»³⁷¹. Однако возможность совершения религиозных обрядов совместно с немцами была для «восточных рабочих» по-прежнему исключена. С этой целью в сентябре 1944 г. Главное управление имперской службы безопасности привлекло для осуществления религиозной опеки «восточных рабочих» православных священников, прибывших в Германию вместе с отступавшими на Восточном фронте частями вермахта³⁷².

Немецкое руководство пыталось повлиять на трудоспособность депортированных с территории СССР работников принудительного труда посредством некоторого повышения их статуса в рейхе. Нацистские пропагандисты несколько трансформировали образ «советского недочеловека», выделив в нем различие между русскими и большевиками. На заключительном этапе войны геббельсовская пропаганда сделала своим новым лозунгом борьбу с большевизмом и его лидерами и попыталась представить «восточных рабочих» своими союзниками, обозначив их труд вкладом в эту борьбу³⁷³.

Естественным условием повышения продуктивности труда иностранцев была их интеграция в повседневную и рабочую жизнь немецкого населения, которая одновременно снижала эффективность антирусской пропаганды. Тесное общение с чужеземцами в условиях сельского хозяйства угрожало окончательно разрушить сформированный нацистами образ «русского недочеловека». Служба безопасности СС в июле 1943 г. отмечала, что многие немецкие крестьяне на основе их опыта контактов с военнопленными и «восточными рабочими» выражали сомнение в правдивости распространявшейся нацистами информации³⁷⁴. Зачастую среди немецких крестьян можно было услышать мнение, что «люди из Советского Союза лучше, во всяком случае, не так плохи, как это показывала пропаганда»³⁷⁵. Пропагандировавшаяся необходимость соблюдения дистанции в общении с «восточными рабочими» казалась крестьянам все менее обоснованной³⁷⁶.

Распад сформированного нацистами образа происходил на основе выявленных крестьянами явных несоответствий с действительностью. Особое удивление немецких крестьян вызвала противоречившая образу «безбожного сторонника большевизма» религиозность «восточных рабочих». Граждане СССР, депортированные, прежде всего, из сельских регионов брали с собой крестики, иконки, изображения богоматери³⁷⁷. Наличие у них предметов с христианской символикой, а также желание «восточных рабочих» участвовать в богослужениях нашли положительный отклик у немецкого сельского населения. Не меньше удивления у немецких крестьян вызывала техническая смекалка рабочих, практическое отсутствие неграмотности, стремление к чистоте и порядку, семейственность и знание немецкого языка³⁷⁸. Эти качества свидетельствовали о довольно высоком культурном уровне населения Советского Союза, который явно не соответствовал информации, распространявшейся нацисткой пропагандой. Крестьяне отмечали, что «восточные рабочие» не были привычны к телесным наказаниям, которые могли бы являться свидетельством примитивных отношений в советском обществе. Таким образом, на основании опыта личных контактов немецких крестьян с «восточными рабочими» происходила коррекция их представлений о СССР и его гражданах. Отмеченные немецкими крестьянами качества «восточных рабочих» вписывались скорее в образ обычного батрака, но не «недочеловека»³⁷⁹.

Следует отметить, что трансформация образа «восточных рабочих» происходила на фоне разительного изменения общественных настроений в Г ермании под влиянием военных поражений и полного напряжения сил страны, очевидного к 1944 г. В этих условиях усилия официальной пропаганды становились все менее эффективны. Нараставший скептицизм в отношении будущей победы, недовольство ухудшившимися условиями жизни и огромными человеческими потерями в ходе боев и авиационных бомбардировок, рост недоверия к высшему руководству страны усиливали недоверие немецких крестьян к официальной пропаганде и ускоряли распад созданного нацистами образа «восточных рабочих».

Снижение влияния пропаганды и несоответсвовавшее нацистским предписаниям поведение крестьянского населения вызывало тревогу нацистского руководства. 10 февраля 1944 г. на заседании партийной канцелярии НСДАП отмечалось, что «совместная работа на селе вызывает ложное сочувствие к иностранным рабочим», выдвигалось требование ужесточить контроль в сельском хозяйстве³⁸⁰. О том, каким образом НСДАП боролась с недостаточной изоляцией «восточных рабочих» в аграрном секторе, свидетельствует отчет партийного руководства округа Падерборн-Бюрен о принятых в округе мерах в мае 1944 г. Важная роль среди этих мер отводилась проведению обучающих вечеров с участием крестьян и «фольксдойче». Референты обеспечивались необходимой национал-социалистической литературой и проходили предварительный инструктаж о необходимости использования наглядных примеров в разговоре с крестьянами. По распоряжению руководителя округа, все лица, вступавшие в какой-либо в контакт с «восточными рабочими», должны были подписать документ об ознакомлении с условиями содержания иностранцев. Таким образом, они лишались возможности объяснять собственное поведение незнанием соответствующих распоряжений. Для поддержки жандармерии проводились облавы и контрольные мероприятия, осуществлявшиеся местными группами добровольцев. «Таким образом, - победно заключалось в отчете, - в регионе сделано все возможное для решения поставленной задачи»³⁸¹.

Следует подчеркнуть, что обусловленные экономической необходимостью меры по улучшению положения «восточных рабочих» в рейхе, тем не менее, не отменяли принудительный характер их трудового использования. Так, гауляйтер Северной Вестфалии Хоффман в августе 1943 г. подчеркивал в своем распоряжении относительно использования «восточных рабочих»: «...любое непослушное поведение подлежит немедленному пресечению. Само собой разумеется, что мы хозяева, и иностранные рабочие должны выполнять то, что мы от них требуем. Если не удастся достичь цели со всей строгостью, то необходимо применять драконовские меры»³⁸². Наряду с оставшимися в силе дискриминирующими предписаниями «расового» характера произошло ужесточение системы надзора и наказаний «восточных рабочих», что было обусловлено ожидавшимися в связи с неблагоприятным для нацистов развитием военных действий восстаниями иностранцев в рейхе³⁸³.

После поражения под Сталинградом поведение многонационального контингента иностранных рабочих в рейхе действительно изменилось. Служба безопасности СС отмечала ослабление дисциплины и общее ухудшение поведения «восточных рабочих»³⁸⁴. Участились случаи прекословия и открытого неповиновения. Надеясь на скорую победу, многие «восточные рабочие» угрожали хозяевам расправой³⁸⁵.

В результате проведения наступательных операций к концу октября 1944 г. Красная Армия полностью освободила территорию СССР и перенесла военные действия за пределы советской государственной границы. Потеря бывших оккупированных территорий и продуктовых поставок из них в результате отступления вермахта крайне негативно отразилась на снабжении рейха продовольствием³⁸⁶. Обеспечение продовольствием населения Германии все более ложилось на плечи немецких крестьян. В июле 1944 г. в Германии была осуществлена так называемая «сверхтотальная мобилизация», которая дала всего 300 тыс. новых солдат, хотя только для компенсации людских потерь вермахту требовалось более полумиллиона³⁸⁷. В результате этой мобилизации сельское хозяйство лишилось практически всей мужской рабочей силы. Положение аграрного сектора усугублялось истощением возможностей привлечения иностранной рабочей силы с потерянных территорий.