Принятие
Шрифт:
Мощный оргазм разбудил его, и он, задыхаясь и трепеща, понял, что все это только что ему приснилось, что он один в своей постели...
Мерлин, что же одиночество сотворило с ним! Давно такого не бывало, но вот сейчас все изменилось, подстегнутое удачей, почти улыбнувшейся ему... Вейла! И почему он не понял, как ему повезло, еще тогда?
Фенрир, смакуя, вспомнил свой сон. Мужчина под его могучим телом, казалось, не боялся его пыла... И вроде бы тело оборотня не вызывало в нем отвращения... То самое тело, о котором Фенрир с гордостью заявлял, что в нем слились черты человека и зверя, не зависимо от того, есть на небе полная луна или нет. Но то, что на поле боя
Стоп! Темноволосого! У приснившегося ему мужчины были каштановые волосы... А как же Драко? Он же блондин, причем его волосы настолько светлые, что ошибиться невозможно! Так кто же ему приснился? Кто этот мужчина, оказавшийся для его подсознания притягательнее вейлы?!
* * *
Со дня атаки на Хогсмид миновало несколько дней. Погибших, к счастью не оказалось, но раненых хватало. Хотя юность все же брала свое, и в Хогвартсе потихоньку становилось веселее.
Гари и Драко с тех пор не перемолвились ни словом. С другими они разговаривали, но не улыбались, почти не ели... Все беспокоились за них, но вмешиваться никто не решался. Только Северус и Сириус пытались поговорить с ними обоими, но тщетно.
Это утро почти ничем не отличалось от уже миновавших. Драко потихоньку терзал свой тост, отправляя в рот маленькие кусочки, которые пережевывал невероятно долго. Голода он не испытывал. Ему даже казалось, что это его вина всей тяжестью налегла ему на грудь, мешая жить, мешая дышать. Как же он мог сказать такое своему партнеру? Как он вообще мог? Наверное, сейчас Гарри действительно ненавидел его, по-настоящему ненавидел, и теперь он отвергнет его, обрекая на смерть. Драко боялся. Впервые с тех пор, как он оказался связанным с Мальчиком-Который-Выжил, он боялся его... Отложив свой тост, Драко потянулся за чашкой чая.
Гарри держал свою чашку так крепко, как будто от нее зависела его жизнь. Он не осмеливался смотреть на вейлу, сидящего рядом с ним. Но он понимал, что должен поговорить с ним, попросить объяснений. Он никак не мог поверить, что в произошедшем виноват именно он. Разве это возможно? Он сделал все, о чем его просили, и сам же страдал от этого, испытывая боль телесную, головную... и сердечную тоже. Он держал свою чашку в руках, смотрел в ее глубину, но выпить хотя бы глоток не мог.
Обеспокоенная Гермиона следила за ними обоими. А Рон, усевшись рядом с ней, в очередной раз приходил в отчаяние. Он не понимал, как можно лишиться аппетита. Оторвавшись от обожаемых им яиц, бекона и сосисок, он обратился к подруге:
– Скажи ты им хоть что-нибудь, Миона! Тебя они послушают!
– Они достаточно взрослые, чтобы самостоятельно решать, что им есть, Рон.
– Вот только больше похоже, что они сейчас решили поучаствовать в каком-нибудь конкурсе голодовок, причем упорно нацелились на верхнюю ступеньку пьедестала почета!
Ответа на свой выпад он не получил. Завтрак они заканчивали в полном молчании.
* * *
Гарри летел совсем рядом с Эндрю, показывая ему один за другим разнообразные финты, чем невероятно радовал мальчишку. Вот только гриффиндорцу хотелось сейчас забиться в постель, задернуть полог и спрятаться в одеяле, в темной тишине... А приходилось оставаться здесь, над квиддичном полем, под лучами солнца, освещавшего радостных громогласных детей...
Гарри
посмотрел на Драко, как обычно рисовавшего что-то на одной из скамей трибуны.Ничего ни изменилось... Только головная боль стала много сильнее!
* * *
Вот и тренировке подошел конец. Гарри просто жаждал попасть в свою комнату, выделенную ему в покоях родителей. Приземлившись, он приставил свою метлу к ограждению у трибуны, а сам развернулся проследить за приземлением команды.
Драко поднялся, готовый уходить.
Рон уже давно думал, что хватит сдерживаться и ждать у моря погоды. Не важно, что слизеринец ему не особо нравится...
Ему казалось, что следует подстегнуть события. А тут еще в голову пришла одна идея, которая, как ему показалось, могла помочь. Не обдумав все как следует, он решительно начал ее воплощать в жизнь.
Наверняка Гермиона станет гордиться им, а его друг будет счастлив, пусть и со змеем!
– Малфой, а что ты рисуешь, сидя на трибуне и наблюдая за нашими тренировками?
– ...
– Наверняка же своего партнера во всех... позах...
– сказал он, насмешливо подмигивая.
Слизеринец покраснел. Уизли сейчас попал в точку.
– Покажи парочку рисунков!
– Нет!
– Рон, прекрати!
– вмешался Гарри, разворачиваясь к ним.
– Почему он не может показать нам свои рисунки? Не убьет же его это!
Рон шагнул к блондину. Лишь бы это подействовало и его друг встал на защиту своего партнера!
– Рон, хватит!
Рыжий потянулся к пергаменту, но Драко среагировал быстрее. Он яростно оттолкнул бестактного гриффиндорца, и тот упал прямо на метлу Гарри, разломав ее пополам. На поле рухнула ошарашенная тишина. Гарри уставился на свою сломанную «Молнию». Рон поднялся, весь красный от стыда. Он не справился, он просто все ухудшил... Гарри же сейчас еще больше разозлится на слизеринца.
А тот расширившимися от ужаса глазами смотрел на одну из любимейших вещей своего партнера, которую он так некстати сломал. Да что это творится?! Каждый новый день, да даже каждый час и миг ухудшали дело, и не важно, что совсем недавно казалось, хуже уже быть не может!
Гарри спокойно подобрал обломки своей метлы и сложил их в свою сумку.
– Драко, идем.
И он пошел в замок, сопровождаемый своим вейлой.
* * *
Сообщив стражу комнаты вейлы пароль, Гарри вошел и положил сумку и квиддичные перчатки на стол. И что ему сейчас сказать Драко? Может быть «мне очень жаль»?
– Мне очень жаль!
Эти слова произнес не Гарри. Драко успел раньше.
– Я не хотел...
– Я тебя ни в чем и не обвиняю. Я ведь все видел... Мы не поэтому здесь...
– А почему?
– с нахлынувшим облегчением спросил Драко.
– Я собираюсь попросить Дамблдора разорвать нашу связь.
– Это невозможно! Она навсегда!
И, что важнее всего, сам Драко не хотел ничего подобного!
– У тебя два возможных партнера. Наверняка разрыв связи позволит тебе снова иметь свободный выбор, и ты сможешь пойти к Грейбеку... Как хотел...
Гарри сумел сказать задуманное, даже не запнувшись, хотя внутри уже вовсю разгорался огонь ревности.
Он не хотел отдавать своего вейлу оборотню.
Да, вейла нужен ему! Вот только Драко оказался с ним несчастен.
Нет, он не отдаст его, он изменится...
Да, если бы он оказался нужен вейле... Хотя нет, наверное все же он не сможет измениться, не сможет ни доверять, ни довериться слизеринцу, сыну Пожирателя Смерти!
Занятый диалогом с самим собой, он не сразу услышал, что блондин зовет его.