Приручая тебя
Шрифт:
— Они любили друг друга?
— Очень любили, — воспоминания режут ножом моё бедное исстрадавшееся сердечко, которое до сих пор кровоточит, хотя казалось уже должно быть выжато досуха, до последней капли крови. Но мне до сих пор больно, нестерпимо больно вспоминать о погибших родителях. День автомобильной аварии, который изменил мою жизнь навсегда. Смеющаяся весёлая девочка Лили, любительница улыбаться всем подряд, осталась в той далёкой жизни со своими любящими мамой и папой. В новой жизни она пока отзывалась на Лили, но уже перестала улыбаться, либо делала это в случаях крайней необходимости, зажатая жизненными условностями. Например, на Рождество. Нет, плохой пример, своей родной тётке, приютившей Лили из жалости, она, благодаря маминому воспитанию, улыбалась
Мужские пальцы пробежались по моим щекам, стирая влагу.
— Не плачь, Лили.
Он смертник, смеюсь про себя, хотя душа рыдает из-за потревоженных воспоминаний. Мужик сам не знает какую бомбу только что поставил на таймер. И каждое его Лили заставляет счётчик времени ускоряться. Тик-так. Скоро рванёт.
— Ты мне нравишься Лилиан.
Наверно сейчас и рванёт… Эм, кто нравится и кому нравится, повторите пожалуйста, я не расслышала….
— Ты мне очень нравишься, Лили, — смертник заставил сработать часовой механизм, но взорваться я не успела — мягкие тёплые губы накрыли мои. Поцелуй вышел робким, едва заметным, нежным как пёрышко. Тогда как внутри меня клокотало, булькало, бушевало, имя Лили оборвало красные провода подрывного механизма и взрыв должен прозвучать! Обязан!
Но лёгкое пёрышко чужих тёплых губ, едва ласкающее мои губы, так сильно отвлекало…. Нежность снаружи, буря внутри. Нежность… буря. Я не знаю на чьей стороне остановиться….
Эдриан отклонился, проведя подушечкой пальца по моей нижней губе. Затем облизал свой палец, как тогда в бассейне, когда он слизывал мою кровь. По-моему, взрыв всё-таки будет, но не наружу, а во внутрь. И боюсь этот взрыв разнесёт несчастную Ану на куски! Я не могу противостоять такому Эдриану.
Я все ещё мужененавистница, ненавижу и презираю весь высший свет, всех богачей, всех кто наделён властью и использует её во вред. Но стоит Эдриану меня поцеловать, я забываю, что должна ненавидеть его. Хотя он и есть мужик, наделённый властью и солидным банковским счётом. Но почему после поцелуев с ним это становиться неважным, каким-то малозначительным?
— Лили, прости за прошлую неделю.
— А что было на прошлой неделе? — то есть, подождите…. Самый крутой босс из всех возможных боссов на западном побережье (да простит меня Илон Маск) извиняется передо мной, обычной среднестатистической американской девушкой из среднего класса?
— Ты что-то употребляешь? — ляпнула сгоряча. А какие ещё у меня могут быть предположения? Но мужик перед встречей со мной явно сходил в церковь, исповедался, как следует помолился, поставил свечи за здравие всех живых, поэтому сейчас обладал воистину ангельским терпением:
— Нет Лили, я не употребляю. Я не принимаю наркотики, транквилизаторы и любые запрещённые вещества. Впрочем, разрешённые тоже не употребляю. За сегодня я выпил только один бокал вина у тебя на глазах. И кстати, даже не курю.
— Ты странный.
— Знаю. Простишь?
— Да я вроде, как и не обижалась, — его непонятное поведение оказалось заразным, иначе почему я сказала правду.
— Спасибо. У меня к тебе будет важная просьба, — карие глаза пронзили серьёзностью, намекая на важность просьбы.
— Какая?
— Верни мой номер из чёрного списка и не бросай трубку, когда я звоню, — секундная заминка, — пожалуйста.
Мне пришлось приложить усилие, чтобы не захихикать, но предательская улыбка всё равно растянула губы от уха до уха.
— Всё настолько плохо?
— Ты даже не представляешь насколько, — со всем пылом согласился чудаковатый Эдриан.
— Хорошо, — продолжаю непонятно чему улыбаться и кажется я готова соглашаться на все просьбы, слетающие с его губ.
Через мгновение Эдриан уже лежал рядом со мной на боку и дарил далеко не целомудренный поцелуй. Его настойчивый язык с большим энтузиазмом и жаром исследовал глубины моего рта. По-хозяйски прошёлся по дёснам, зубам и даже до нёба добрался, а после и вовсе втянул мой язык в свой рот, активно посасывая. Мурашки на коже не
взбесились, они взлетели на воздух и распылились на атомы. По венам бежала огненная лава, ибо вулкан внизу жива породил огненный шар такой силы, что я думала воспламенюсь сама и подожгу всё вокруг себя. А после жалобно застонала в рот своего мучителя. Такого я в своей жизни никогда не испытывала. Как можно очутиться в шаге от оргазма после единственного поцелуя?«Только не останавливайся», — бешено ору про себя. Но он будто слышит, а может просто хочет того же самого. Его рука спустила бретель сарафана, и моя грудь оказалась в безжалостном плену. Жёсткие пальцы безошибочно отыскали сосок оглаживая кончик по кругу, на что тот моментально отозвавшись, скукожился, превращаясь в камушек и добавляя огненных искр прямиком к очагу возгорания.
Промежность активно сжималась, требуя большего. Живот в районе лобка заныл от болезненной неудовлетворённости. Я мычу громче, поскольку не представляю, как дальше терпеть подобное. Эдриан наконец отлип от моих губ, но сдёрнув вторую бретель сарафана и оголив вторую грудь осторожно сомкнул свой горячий рот вокруг ореолы соска. Огладил губами едва посасывая. Затем с силой втянул самый кончик и прикусил его зубами. Я взвыла. Поначалу даже испугалась, что сработала пожарная сирена. Подскочила с шезлонга. Но Эдриан прижал ладонь промеж грудей надавливая, вынуждая улечься обратно.
— Чшш, это всего лишь я. Всё хорошо Лили. Расслабься.
Временное отсутствие ласк слегка остудило мои мозги, я не тряслась как припадочная и вновь легла на спину прикрывая веки, выравнивая дыхание.
Эдриан дал моей груди отдохнуть, овеяться ласковым ветерком и переместился с поцелуями на шею, ключицу, иногда прихватывая мочку уха. Влажные поцелуи становились всё настойчивей, затем и вовсе мою шею ожёг болезненный укус, который тут же зализался шершавым языком.
«Святая Мария, забери меня на небеса. Хотя поздно… я уже парю в облаках. Только бы это не заканчивалось!»
Лава в животе кипела, она не выплёскивалась наружу как при ласках груди, но бушевала достаточно сильно, чтобы я не удержавшись выпустила со стоном:
— Эд-ри-ан…
После чего одна ладонь вернулась к груди сжимая до лёгкой боли потяжелевшую, напрягшуюся плоть. Рот Эдриана начал вновь прокладывать влажную дорожку поцелуев ко второй груди. Мои яичники сжались в предвкушении, впрыскивая в кровь зашкаливающее количество гормонов. Господи Иисусе, ещё немного и я буду готова самостоятельно изнасиловать мужика!
Но мало того, что я чокнутая, с такими же помешанными тараканами в голове. Ко всему я оказалась фатальной неудачницей.
Телефонный звонок из штанов прозвучал как гром среди ясного неба. И уж как-то абсолютно не вовремя. Недопустимо не вовремя. Я грешным делом думала, он не ответит. Но к моему изумлению и, чего скрывать, сожалению, Эдриан вытащил из заднего кармана мобильник. Прочитав имя звонившего, он нахмурился, затем выругался сквозь зубы и поскорее скрылся в помещении, не сказав мне ни слова.
А что ты думала Ана (и вовсе не Лили), мир больших денег и возможностей таков — появилась новая неопробованная девушка, мужик распускает павлиний хвост и заливает девичьи уши мёдом дабы стянуть с неё трусики. Появилась у мужика на горизонте ещё одна девушка, но уже без трусиков, через секунду у первой девушки ни мужика, ни пера от павлиньего хвоста, а мёд из ушей оказывается вытек, почему-то вместе с последними мозгами.
Без слов и матов, которые по идее должны литься из меня бесконечным потоком, я молча натянула сарафан на плечи, бросила свой бокал с вином и початой бутылкой в бассейн. Знаю по-детски, но пусть этот урод раскошелится на дополнительную очистку. Какому-нибудь мексиканскому нелегалу работёнка перепадёт, и чьи-то дети получат лишнюю конфетку. Хотя… это всё мои наивные мечты. В жизни такие деньги с поразительной лёгкостью превращаются не в детскую конфету, а в дополнительную дозу запрещённого вещества. Или будут украдены сутенёром, да и просто тем, у кого в наличии огнестрельное или кто банально сильнее. Такова взрослая жизнь, детка!