Приручи меня, если посмеешь

Полина откинула испорченную рубашку прочь и пошла в ванную комнату. Круговорот, в который она попала, был ужасающим, но она не могла ничего поделать с ним. В центре всего её существования стояла Маруся, её дочь. Которая называла её мамой. И именно ради неё Поле нужно было терпеть всё то, что творил Глеб. Девушка не могла иметь детей, и те чувства, которые родились в её душе по отношению к чужому ребёнку, были настолько сильными, что не принимать их во внимание было невозможно.

Первое время ей казалось, что вот-вот всё закончится, что вернётся тот Глеб, которого она знала до того памятного вечера. Но шло время, а любой промах Полины мужчина встречал с ещё большей злостью, чем это было раньше.

Поля вошла в ванную и заперла за собой дверь, опираясь на неё спиной и закусывая избитую губу до боли. Хотелось кричать, рыдать, устроить истерику, но она не могла: во-первых, она бы разбудила ребёнка, а, во-вторых, через час у них встреча с заказчиком, и она просто не имеет права прийти на неё заплаканной.

Поля быстро умылась, постаралась аккуратно наложить макияж, чтобы не было видно, что её били, и стала переодеваться. Подняла руку вверх, чтобы снять блузку и охнула от боли – прямо под грудью, на рёбрах красовался огромный кровоподтёк, который буквально на глазах наливался фиолетовым. Ругнувшись, Полина переоделась и через двадцать минут вышла из ванной, как ни в чём не бывало. Эту роль она успела выучить досконально и играла её на «ура».

– Моя жена займётся этим вопросом, - лениво протянул Глеб, затягиваясь сигаретой, а левую ладонь кладя сзади на шею Полине. Создавалось впечатление, что мужчина проявляет нежность, поглаживая девушку по затылку. Но это было не так: он до боли сжал её шею, заставляя Полю сцепить зубы, чтобы не застонать или не дёрнуться от его «объятий».

– Да, я уверена, что всё будет хорошо, - Полина пролистнула несколько страниц ежедневника, делая в нём запись. – Значит, 13 июня в 19.00? – уточнила она на всякий случай.

Кудрявцев кивнул, копируя жест Глеба и так же положив руку на затылок своей жены.

– Да, в 19.00 и ни минутой позже, - рассмеялся он, а Поля кривовато улыбнулась. Опоздать с праздником для Кудрявцевых было бы в этом случае смерти подобно.

Когда Полина не смогла больше терпеть побои от Глеба, она приняла решение переехать в отдельное жильё. А мужчина её отпустил на удивление легко и просто. Был только один камень преткновения во всей этой ситуации – Поля больше не могла видеться с дочерью так часто, как это было, когда они с Глебом жили вместе. Но мужчина не препятствовал их общению, хотя впоследствии, поняв, какое воздействие можно оказать на Полину при помощи дочки, часто использовал последнюю в своих целях, отменяя их встречи, когда девушка делала очередной промах в их совместном бизнесе. Будь то даже какая-то крошечная промашка, которая ровным счётом ничего не значила, для Глеба это был повод, чтобы лишний раз поиздеваться на Полей, чем он, собственно говоря, и занимался.

Полина не раз ловила себя на мысли, что, должно быть, в ней есть изрядная доля мазохизма, раз она так просто даёт возможность издеваться над собой мужчине, которого уже ненавидит всей душой. Но она ничего не могла поделать с этим: на стороне Глеба были все права на ребёнка, и он мог в любой момент запретить им общаться и тогда Поле никто бы не помог. А поэтому оставалось только одно: не делать промашек в бизнесе и терпеть, если всё же оступалась. Других возможностей у неё не было…

Полина вошла в дом и, что было сил, зашвырнула сумку подальше в угол прихожей.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – ругалась она, безуспешно пытаясь снять сапоги и забыв расстегнуть на них застёжку «молнию». Сегодня на ужине со Степаном её ожидал полнейший провал. Мужчина отказался уступить ей тот центр, что был так нужен Глебу, причём вцепился в возможность обретения этого помещения руками и ногами! Им что там – мёдом намазано? Ведь были места совсем не хуже этого центра, но и Глеб, и Стёпа вбили себе в голову, что им нужно именно это место, и ни один из них отступать не собирался. Только вот Глеб действовал руками Полины, а ей так хотелось послать всё ко всем чертям, и чтобы больше никто её не трогал.

Из горла вырвалось беззвучное рыдание, которое было уже привычным. Полина боялась. Боялась не за себя и не за то, что Глеб продолжит избивать её. Она боялась, что он в итоге воплотит свою угрозу в жизнь и запретит им с дочерью видеться. А это означало только то, что Поля должна была любой ценой отвоевать этот центр для Глеба. И пусть делает с ним всё, что пожелает.

– Полина Григорьевна, что-то случилось? – раздался рядом испуганный голос помощницы по хозяйству, Виктории Александровны, пожилой женщины, шестидесяти лет.

– Нет, Виктория, всё хорошо, - Поля присела на корточки и, наконец, сняла несчастные сапоги, которые пыталась стянуть с ног всё это время. – Просто трудный день на работе. Приготовьте, пожалуйста, ванну и кофе с корицей.

Виктория Александровна покачала головой и кивнула, но ничего не сказала. А Поля вздрогнула, потому что в кармане пальто настойчиво зазвонил мобильный. Это мог быть только Глеб, которому теперь придётся сказать, что всё не так радужно, как казалось всё это время.

– Алло, - хрипло выдохнула в трубку Полина, пытаясь совладать с голосом, - Да, я уже дома.

Она прошла в сторону большой гостиной, подошла к окну и отдёрнула в сторону штору. Перед её взором раскинулся заснеженный сад с сотнями огоньков подсвечивающих деревья и кустарники. Её любовь и гордость.

– Нет, пока не отказался, но взял бумаги, чтобы выбрать себе альтернативный вариант, - она убрала трубку в сторону, потому что Глеб стал выкрикивать угрозы. Потом дождалась, когда он успокоится, и вернула трубку на место, произнеся отрешённым голосом:

– Я же обещала, что он будет твоим, значит, так и будет, - и отключила связь, позволяя себе непозволительную роскошь – расплакаться.

Глава 6

В этот раз ехали по Кольцевой, начав маршрут недалеко от Парнаса. Закончить предполагалось там же, сделав круг почёта вокруг Питера, а потом свернуть на проспект Энгельса и затеряться в районе.

Степан решил приехать к месту сборов чуть позже, чтобы Полина уже успела занять своё место на старте, и не стала бы протестовать, увидев его рядом. Её машину он увидел ещё при подъезде, - она выделялась на фоне остальных ярким пятном. И тут же мужчина испытал облегчение, как будто до последнего не был уверен в том, что она будет на месте.