Приручи меня

Как только успела забежать в комнату, в неё тут же ворвался Феликс. Вид у него был враждебный.

— Я могу облегчить твой выбор, — попятилась в сторону ванной, осознанно смещаясь подальше от кровати. — Прямо сейчас соберу вещи… Ой, прости, мне же нечего собирать! — отчаянно всплеснула руками.

Его взгляд заметал молнии. Пухлые губы сжались в тонкую линию, а желваки заходили на скулах. Феликс на удивление шагнул не ко мне, а к шкафу. С силой распахнул дверцы.

— Снимай чёртово платье! — прорычал, выбрасывая на пол одежду, подаренную Германом.

Я сразу обняла себя за плечи, вцепившись в ткань своего простенького платья.

— Неужели нельзя надеть что-то более подобающее красивой девушке, — причитал он, перебирая вешалки. Потом схватил одну и развернувшись продемонстрировал мне. — Я люблю когда девушка носит нечто такое.

В его руке был откровенный пеньюар и кружевное нижнее бельё.

— Я хочу, чтобы для меня ты одевалась так!

— А мне плевать, чего ты хочешь. Я тебе не подарок, который надо завернуть в красивую обёртку, — отозвалась, сразу наткнувшись на жгучий, тяжёлый взгляд.

— Ты права, тебе не нужно сейчас ничего надевать, я здесь не для этого, — прошептал, но в голосе сквозила угроза. — И разговоры лучше отложить…

Феликс небрежно откинул одежду в сторону и пеньюар полетел на пол.

— Лучше я тебя раздену, — шагнул ко мне, а я вновь попятилась, сильнее обвив руки вокруг плеч.

— Нет, — выдохнула, теряя голос. — Нет, Феликс… Я не стану вновь спать с тобой!

Он быстро приблизился и схватился за моё платье. Дёрнув ткань в стороны, она отозвалась жалобным треском.

— Боже, что ты делаешь? — почти взвыла я, отталкивая его руки.

— Я делаю что хочу, — процедил он сквозь зубы.

— У тебя для этого есть ещё одна девица, — кивнула на дверь, намекнув на Вику, но тут же закусила щеку изнутри, потому что моя реплика прозвучала, как откровенная ревность.

Феликс замер. Ухмыльнулся и провёл ладонями по моим плечам.

— Тебя невозможно сравнивать с ней, — проговорил тихо, после чего как-то болезненно поморщился. — Сонь, — сжал мой подбородок пальцами. — Давай ещё сыграем?! Я могу рассказать тебе всё что пожелаешь… А потом ты снимешь это чёртово платье и дашь мне то, чего я хочу.

— А если я этого не хочу?! — выпалила, заглянув в глубину карих глаз.

— Не обманывай меня… и себя. Я знаю, что наши желания совпадают.

— У меня есть только одно желание, — продолжала отважно смотреть в потемневшие от вожделения глаза. — Я хочу влепить тебе пощёчину, за испорченное платье, — смахнула его руки со своих плеч и обошла Феликса по дуге. Странно, но он не держал меня.

Перешагнула через одежду, валяющуюся на полу. Приблизилась к окну и замерла, совершенно не зная, что делать. Мне не хотелось уходить от Феликса, в той же мере, как и хотелось сбежать от него.

— Тогда влепи… Влепи мне пощёчину, если так хочешь, — он подошёл сзади, и я сразу попала в плен сильных рук. — Можешь ударить меня за грубость и несдержанность, — зашептал возле виска. — Можешь драться со мной… потому что то, что я сейчас сделаю, вряд ли тебе понравится…

Феликс развернул меня к себе лицом. Вновь дёрнул за ткань платья, на этот раз окончательно уничтожая вещь.

— Не хочу видеть тебя в этих обносках…

Один сильный рывок и я осталась без одежды, лишь только нижнее бельё прикрывало моё трясущееся тело. Правда, это бельё было подарено Германом, и Феликс сразу это понял, по явной дороговизне кружев.

В его глазах отразилось очень много эмоций. От ревности до вожделения и обратно.

Несдержанный толчок — и я полетела на кровать. Феликс порывисто стянул свой свитер через голову и сразу приблизился.

— Давай играть, Сонь, — зашептал, словно в агонии и накрыл моё тело своим. — Я не умоляю женщин спать со мной. Не поклоняюсь какой-то одной женщине. И никогда не сгораю от желания лишь к одной. Где ложь? Выбирай!

Я задрожала ещё сильнее. Феликс не смотрел мне в глаза, а рывком стянув мой бюстгальтер, склонился к груди и втянул в рот сосок. Несдержанно прикусывал кожу, но тут же облизывал и вновь прикусывал.

— Ну, же… Отвечай, — переместился ко второй груди.

— Я не знаю, — прошептала, потеряв голос.

Могла думать лишь о его горячем дыхание и властном языке, на своей призывно торчащей, чувствительной груди.

— Тогда я отвечу, после чего сниму с тебя трусики, — хрипло отозвался Феликс, перемещаясь с поцелуями к рёбрам и животу.

— Здесь нет лжи… — горячий поцелуй, оставленный внизу живота, словно огнём прошёлся по оголённым нервам. — Но в той же степени… С этого момента… Всё это — ложь!

Феликс ухватился за резинку трусиков, и ткань медленно заскользила по моим бёдрам. Его рот накрыл мою плоть, а язык полоснул по клитору. Неосознанно выгнулась навстречу властным ласкам и прошептала: — Ложь?

— Да, — отозвался Феликс и вновь лизнул клитор. — Я готов умолять тебя спать со мной. Готов поклоняться тебе одной. И хочу лишь тебя… Я так чувствую!

Я не знала, должна ли была что-то ответить. Хотя вряд ли смогла бы подобрать правильные слова.

Феликс с шумом втянул клитор в рот и я громко застонала не в состоянии контролировать этот стон. Он руками сжал мою грудь, пока губами и языком продолжал свою сладостную пытку. Сейчас я — готова была умолять его о близости. Он сказал, что "так чувствует", но я не знала, что это значит. Возможно, его чувства уже завтра изменятся. Возможно, он наиграется со мной и отпустит… Но пока я не хотела, чтобы он меня отпускал.

— Да-а… Феликс, пожалуйста, — умоляла его, разводя ноги в стороны. — Пожалуйста…

Он тихо зарычал, оторвался от моей плоти и я услышала, как лязгнула пряжка ремня и зашелестела оставшаяся одежда.

Его губы вновь прошлись по моему животу и рёбрам. Вернулись к груди. Язык жадно заскользил по шее и подбородку. Феликс устроился между моих бёдер и я тут же согнула ноги в коленях. Несмотря на то, что моё тело было напряжено от предвкушения его размеров, в голове господствовала какая-то лёгкость. Всё было каким-то до абсурда правильным.

Феликс захватил мою нижнюю губу зубами, а зарычав с силой толкнулся вперёд, проникая в меня. Накрыл мои губы ртом и толкнулся снова, заполнив меня собой. Чувства обострились и поделились пополам. Вкус собственных соков на кончике языка и большой, твёрдый член внутри меня. Всё это было так порочно, но правильно, что я не хотела, чтобы это заканчивалось.

Феликс, как и обещал не был груб. Медленно двигался внутри меня, то наращивая темп, то замедляясь, делая проникновения глубже, острее, ярче…