Приручить Генерального

В итоге мужчины сами двинулись мне навстречу.

— Марфа, безумно рад быть знаком лично, — вылез вперед Эмиль. — Разрешите пригласить вас на… на завтрак.

— Есть деловое предложение, Марфа. Персональное, — добавил Дубинин. — Учитывая сложившуюся ситуацию… кхм… думаю, оно понравится всем нам.

И зачем-то показал на себя и Эмиля.

Что за намеки такие?!

Однако узнать надо.

Кивнула осторожно.

— Хорошо. Тогда прошу. Дамы вперед…

И какого черта мою попу так пекло, будто на нее пялились? Обернулась — пялились оба.

Причем, Эмиль — с привычным восхищением, явно уже решив, что скоро может щегольнуть и портретом, и близким знакомством со мной, а Дубинин — с подозрением каким-то.

Нет, не мог он меня узнать, подумала я.

Никак не мог, и точка.

***

Мы спустились на парковку. Я немного отстала, отвечая на переписку.

— Моя машина здесь, прошу, — махнул Дубинин и помрачнел. — Так. Это что за… ржавая консервная банка рядом с моим авто?

— О, раритет помойный! — подхватил Эмиль. — Она такая крошечная. Знаешь, что мне напоминает, ну? — толкнул Дубинина в бок локтем.

— А?

— Банку из-под кофе. Из-под растворимого кофе. Батя любил туда накопать червей, для утренней рыбалки…

Эмиль подошел и ткнул пальцем в краску, которая местами вздулась.

— Глянь, она такая же ржавая, лохмотья сыплются!

— Я-то думал, ты из богатой семьи. Откуда эти рассказы про рыбалку и банки из-под растворимого кофе.

— Из богатой, конечно. Дед состояние сколотил, но до этого, сам понимаешь, не шиковал. Поэтому мой батя иногда ностальгировал о босоногом детстве.

— Сейчас попрошу, чтобы этот ржавый сливный бачок отсюда убрали. Помойка, нах. Не трогай, Эмиль, испачкаешься или подхватишь болезнь! — поморщился Дубинин. — Ржавчина — вообще опасна.

Я сунула телефон в карман и, поняв, что они обсуждали, заполыхала от гнева.

Они обсуждали мою машину! Ржали над ней!

— Вы еще что-то скажете или уже кончили? — поинтересовалась я. — Это моя тачка.

Лица мужчин вытянулись.

— Аааа… Кгрх… Кхе… Му-му-музейный экспонат! — вытянул Эмиль. — Раритет!

— Не старайтесь, — оборвала я.

Дубинин стоял, раскрыв рот.

— Ты на этом… ездишь? Это же вообще, черт возьми, опасно! В каком году она техосмотр проходила? Или она была на ходу, еще когда техосмотры даже не существовали?

— Че ты пристал? — разозлилась я. — Сказала же, что моя тачка заглохла! Пришлось брать запасную…

— А я могу предложить… — загорелись глаза Эмиля.

Дубинин решительно схватил его под локоток, обвел вокруг машины и затолкала на заднее сиденье своего хаммера.

— Значит, это ржавая кастрюля — твоя! — пнул колесо свои ботинком Дубинин и колесо…. спустилось.

Прямо на моих глазах.

— Ты что наделал?! Да ты хоть знаешь… что запчастей на эту машину не найти! Вообще! Чудо, что она ездит!

— Чудо, что ты на ней не убилась. О безопасности думаешь? Или как? А о чужих жизнях, которые подвергаются угрозе? Нет… Явно. Значит, так… Получишь взамен — другую. А эту… Лучше убрать. Эмиль прав. В музей…

— Но я…

Я была готова отстаивать свою машину. Но Дубинину надоело спорить. И, кажется, он не любил опаздывать, потому что дважды на свои часы покосился, прежде чем выдохнул:

— Сколько ты у меня времени отнимаешь!

Сказал и… буквально сунул меня подмышку.

Как карманную болонку, прижал к своему разгоряченному боку.

— Не устраивай сцен, Марфа. Живо сядь в машину.

— Мне не нужна твоя машина…

— Да кто тебя спрашивает? Я знаю, как лучше! — и неожиданно опустил ладонь на мою попку, сжал, застыл. — Тыыы?!

Не мог же он меня узнать!

Глава 5

Глава 5

Марфа

— Я, Марфа, новый внештатный сотрудник! Отпусти!

— Я не про то! — дыхнул на ухо горячо и жутко спокойно. — А про то, кем ты была на вечеринке.

— Не понимаю, о чем ты.

— Узнал.

Горячие ладони еще раз стиснули мою попку с двух сторон зажали! Мои две крошечные половинки буквально утонули в его руках.

Вот это лапищи — как раскаленные сковородки, на которых сейчас мои ягодицы едва не жарились и плавились от огня. Не мужик, а печка какая-то!

— Не знаю, кого как и в чем ты узнал, но я…

— У меня тоже на тебя кое-что есть. Срам, — сказал обвиняющим тоном.

— Да плевать я хотела на твои зашоренные стереотипы.

— Общество так не думает.

— Ты мне сейчас угрожаешь? — спросила я, дернувшись. — Мне? Черный пиар — тоже пиар. И мне он пойдет на благо пользы, а вот тебе… Тебе будет стремно видеться с близкими, родными, друзьями, которых много пай-мальчика вроде тебя. Все будут смотреть и думать: фу, как ты мог… И тебе будет стремнооо!

— А тебе не будет, что ли? Ты вообще очередь к своей киске устроила…

— Что?! — выпучилась.

Вот кретин!

Через миг я засмеялась:

— Ааа… Все понятно. Тебя в отдельную комнату не позвали, и обидно стало.

Дубинин запыхтел обиженно, я успела вывернуться, но задница горела.

— Фу. Еще не совал я свой прибор в дырку, которую по кругу распечатали! — скривился.

— Кого распечатали?!

Я покраснела. Этому слону удалось заставить меня покраснеть!

Он подумал, что я трахалась со всей этой конницей, что ли?!

— Кретина кусок! Я это даже комментировать никак не стану. Только скажу, что каждый думает в меру своей распущенности. И если тебя, Ростислав, так припекает воспоминаниями о вечеринке и в каждом намеке тебе видится самое грязное, то подумай о том, сколько в тебе скопилось… дерьма. Святоша хуев. У святых самые грязные мысли. Вот уж правда… Нет это же надо, а… Придумать такое! — возмутилась я и обошла свою машину.

Хотела залезть внутрь, на ободах доеду. Похер…

Дубинин снова не позволил, отобрал у меня ключи.