Приручить и властвовать
Шрифт:
Зато, когда она опустилась на колени рядом с ним, и он кормил ее, дрожь пропала. Почему же прием пищи из его рук больше не заставляет ее чувствовать себя униженной, а ощущается проявлением заботы? Потому что он выбирал для нее лучшие кусочки? Потому что его внимание было полностью сосредоточено на ней? Пожалуй, ланч был не так уж плох.
Сегодня все покатилось по наклонной... Во-первых, он застегнул чертовы кожаные манжеты на ее запястьях сразу после душа отрепетированным жестом, который подсказал ей, что теперь она будет носить их часто. Черт возьми.
Пятнадцать минут назад он
– Ты будешь делать приседания до тех пор, пока я не скажу остановиться. Мы будем наращивать и мышцы твоих ног, и твою храбрость.
В пустой части тренажерного зала, в окружении запахов резиновых ковриков и стали, ей удалось сделать несколько приседаний. Сгибая колени, она сделала еще одно и медленно выпрямилась. Это семь. Сколько еще он собирается заставить ее присесть? Она бросила на него хмурый взгляд, по ее шее скатилась первая капля пота.
Десять приседаний... пятнадцать. Ее мышцы ее ног горели от боли. Ей хотелось утопить его.
Возле стойки с гантелями Мастер R делал сгибание рук на бицепс. Его накачанные мускулы были огромными. Темного оттенка загорелая кожа настолько плотно обтягивала мышцы, что вызывала в ее пальцах желание прикоснуться. Хотя сейчас, все будет лучше, чем эти отстойные приседания.
Когда она остановилась, он бросил на нее взгляд. Ее ноги так дрожали, что Ким испугалась, что может упасть.
– Ты можешь сделать еще, cari~no.
Этого не будет.
– Что означает «cari~no»?
– Это означает «милая», - на его губах появилась усмешка. – Теперь прекрати отлынивать и продолжай жим ногами, они похожи на «спагетти».
Да уж, утопить его было отличной идеей, и пусть его грызут крабы, независимо от того, как часто он награждал ее чертовыми ласковыми словами. Глубоко вздохнув, Ким сдула с лица пропитанные потом волосы, нашла равновесие и снова согнула вихляющие колени. Вниз.
Она стиснула зубы и выпрямилась. Манжеты больше не имели значения; правда, если она упадет, то не сможет себя удержать. Ее бедра горели, а пот стекал по спине и между голыми грудями. Она застряла на полпути. Со стоном Ким решительно толкнулась и выпрямилась до стоячего положения, судорожно втянув воздух, как вытащенная на берег рыба.
Спустя минуту, как только ее дыхание успокоилось, он скомандовал:
– Еще.
– Будь ты проклят, я не могу. Ты - гребаный слепец или...
Вот дерьмо. О, нет. У нее перехватило дыхание от того, что его взгляд заледенел, а челюсть сурово выдвинулась.
– Это было очень непочтительно, Кимберли. Разве я тебя обзываю?
– он не двинулся в ее сторону, всего лишь указал на скамью.
– Перегнись поперек.
Нет. Она сделала шаг назад. Ее сердце забарабанило так часто, что чуть не выпрыгнуло из груди.
– Нет. Пожалуйста. Мне жаль. Хозяин, я прошу прощения.
– Знаю, chiquita. Ты все равно будешь наказана, - он взял тяжелые гантели. Его левая рука медленно согнулась, напрягаясь, затем опустилась, перед тем, как он неспешно окинул девушку взглядом. – Мне повторить приказ?
Нет, нет, нет. Ее ноги были настолько
тяжелыми, что, казалось, к щиколоткам ей примотали по мешку с песком. Один шаг. Второй. Ее запястья оставались все еще скованными сзади, а ноги тряслись, отчего она шаталась как пьяная.Пытаясь аккуратно встать на колени, Ким все же грузно упала на резиновый коврик. Стараясь сдерживать слезы, она прижала голые плечи и лицо к прохладной поверхности скамьи. Голая. Связанная. Ее пульс отдавался эхом в ушах.
Ким повернула голову и наблюдала за своим отражением в зеркале во всю стену. Рауль не обращал на нее никакого внимания. Вообще. Его внимание было сосредоточено на упражнении, как будто девушка стала невидимкой. Она бы мечтала ей стать. Ей-богу.
Гири отправились на стойку. Бряк. Бряк. Ее желудок сжался.
Дом подошел к ней, его приближение ощущалось, как сгущающиеся тучи и темнеющее небо перед грозой. Перемахнув ногой, он оседлал скамью близ нее. Ким подняла голову, чтобы видеть его лицо.
– Если тебя послали куда-то для наказания, то ты будешь принимать эту позу, - он обхватил ее вокруг талии безжалостными руками, сдвигая вперед, пока ее бедра не наткнулись на край узкой скамейки. Ее голова и плечи свешивались с одной стороны, колени едва касались пола с другой.
Крепко прижав ладонь к ее пояснице, он перебросил свою ногу через ее лодыжки, лишая Ким подвижности. Из груди Ким вырвался всхлип, когда она предприняла попытку бороться, но Рауль попросту увеличил давление.
– На этот раз всего лишь три, chica. Считай вслух.
О, Боже, о, Боже, о, Боже. Она напряглась и услышала его вздох.
– Мне очень жаль, gatita, но мы оба должны соблюдать правила, - его невероятно тяжелая рука шлепнула ее левую ягодицу, отнюдь не нежно, и ее окатила обжигающая боль.
Она резко дернулась и ахнула... но ей не разрешено было двигаться.
– Счет?
– подсказал он.
– Один.
Гнетущее молчание.
– Один, Хозяин.
– Звучит гораздо приятнее, не находишь?
– его следующий шлепок попал на правую ягодицу. Сплошное жжение.
Она взвизгнула, и слезы наполнили ее глаза. Больно. Ее дрожь усилилось.
– Два, Хозяин.
Еще один. Она сможет это выдержать.
Третий сильный удар пришелся на обе ягодицы наискосок. Боль накрыла ее горячей волной, и она заплакала навзрыд, слезы потекли вниз по лицу. Ее задница горела, как будто она сидела на углях.
Тишина.
Черт бы его побрал.
– Три, Хозяин.
Огонь начал затухать.
– Скажи мне, что ты сделала неправильно.
– Я выругала Вас и отказалась выполнять Ваш приказ. Простите, Хозяин.
Его рука потерла ее сильно пульсирующий зад.
– Да, мне кажется, так и было.
Затем, к ее ужасу, его ладонь двинулась между ее ног и по ее лону, и, когда она попыталась уклониться, поняла, что ее ногу и левую руку все еще удерживали. Его безжалостные пальцы коснулись ее, скользнули... скользнули между интимными складочками, внутрь и обратно.
– А еще ты мокрая, маленькая сабочка.
Ее сопротивление сошло на нет, как песок на берегу, смытый водой. Развратная шлюха. Грязная дырка для траха. Никчемная.