Приручить огонь

Пока думала, небо сменилось потолком грузового транспорта. Мой похититель забрался в кузов и сел рядом, нависая надо мной.

— Вам понравится. Я приготовил вам комнату, как вы любите — ничего розового и девчачьего.

Он ещё и мои вкусы знает? Я никогда не смогу понять фанатиков. Это выше моего понимания.

— Подушки полосатые, зелёные с золотом.

Откуда он узнал про мои любимые цвета? Он что, обо мне всё знает?

— Платья только чёрные с металлическими вставками. Сапожки на невысоком каблуке. Знаете, я обожаю смотреть на ваш постер, который вы сделали к вашей последней выставке. Вы с него бросаете вызов одними глазами.

Как попросить его заткнуться? Я не стремилась к такому вот обожанию.

— Ещё минут пятнадцать и будем на месте.

Я закрыла глаза, не в силах смотреть на фанатика. Не хочу, чтобы он увидел мой страх. Я не ожидала, что кто-то будет так дотошно следить за моей жизнью. Так досконально изучать мои предпочтения. Это же ненормально!

Время тянулось очень медленно, унжирец замолчал, и я была так ему благодарна, даже приоткрыла глаза, встречаясь с ним взглядом.

— Знаете, — всё же не смог молчать этот парень, — я столько лет грезил этим моментом, что даже не могу до сих пор поверить. Вы и я, вдвоём, одни. Я могу говорить с вами, делиться своими мыслями.

Да запихай свои мысли куда подальше, больно надо мне их слышать! Ну что за жизнь у меня такая? Чем я провинилась перед Создателем?

— Мы будем идеальной парой.

Что? Я не ослышалась? Он мечтает, что мы станем парой? Да он больной, что ли?

— Понимаю ваше возмущение. Знаю, что ваш отец заложил в вас тягу к манаукцам. Но я заказал себе линзы. Вас же привлекают красные глаза, я прав?

Чёрт! Он чертовски прав. Глаза! Вот что меня всегда интересовало в манаукцах. Этот удивительный гранатовый цвет с переливами и блеском.

— Я воспитаю нашу крошку. Она никогда не узнает, что я неродной отец.

Чёрт, ещё раз. Хотя… Можно и поиграть в семью, почему бы и нет? Главное, вовремя сделать ноги. Фу, даже от сердца отлегло. Убивать он меня не собирался, кажется. Даже воспитывать ребёнка планировал. Хотя кто ему даст.

— Я просто не представляю, о чём думал ваш отец, считая, что такая, как вы, может жить среди этих варваров. Они, конечно, привлекательны с точки зрения… Я что-то разговорился, — остановился унжирец, а я мысленно застонала от облегчения.

Я уже ненавижу его ласковый голос. Но, лёжа с закрытыми глазами и думая над словами унжирца, поняла одну вещь: он упоминал моего отца, притом неоднократно. И что за странные намёки про манаукцев? При чём тут жить среди них? Отец знал, что я прячусь у Линды, но мы не раз обсуждали с матерью, что это временно, что как только дедушка успокоится, я буду жить самостоятельно. И странная фраза про глаза. Как-то всё непонятно и подозрительно.

— Ну вот и прибыли, — радостно возвестил мой похититель, и я вновь покатилась в своей переноске.

Странно называть домом бункер. Подвал, в котором мы оказались, плавно перетекал в длинный коридор, в котором было очень много ламп. Они мелькали, проносясь надо мной, слепили. Хотелось просто закрыть глаза и не присматриваться. Но я не могла себе этого позволить, пыталась запомнить повороты и направление, на случай побега. Наше путешествие коридором не закончилось, был лифт, затем ещё один коридор и, наконец, белоснежный потолок большой комнаты.

— Не повредил? — спросил женский голос.

Кроме белого потолка я заметила медицинские аппараты и унжирку с белоснежными волосами. Она приблизилась, обеспокоенно оглядывая меня.

— Нет, ты что? — возмутился мой похититель, любовно поглаживая стекло саркофага.

— Даже не верится, что мы это сделали, — пробормотала напарница, обращаясь к нему, но глаз с меня не спуская. — Это же уникальный эксперимент. Её отец может собой гордиться.

— Увы, он пал духом. Но мы докажем ему, насколько он велик. Они ещё заплатят нам за наших родителей.

— Да, мы сделаем клонов и создадим армию.

Слушала я их и понимала, что, наверное, меня разыгрывают. Ведь ради славы шоумены готовы на всё. Где-то есть скрытая камера, которая снимает меня, а кто-то смеётся, надрывая живот. Ну как эти дети пафосно общаются. Кто в здравом уме захочет создавать армию клонов. Клоны под запретом у всех свободных рас, без исключения.

Надо подыграть им, чтобы не чувствовали себя второсортными актёрами.

После этой мысли страх пропал. Я, наверное, устала бояться. Да и не привыкла я этим делом заниматься. Хотелось уже завершения этого фарса.

— Подключай, — приказал юноша.

Хоть он и выглядел молодо, но что-то подсказывало, что он намного старше меня, да и приказы раздаёт лихо. Девушка пошла что-то подключать, а мы переглядывались с малинововолосым.

Вдруг саркофаг зашипел, а я испугалась, озираясь. А затем крышка отошла в сторону, и я смогла сесть. Комната оказалась очень большой и белоснежной. Девушка встала с колен, отряхивая руки, и посмотрела на меня с большим интересом, как и похититель.

— Ну и что это всё значит? — сипло спросила я, пытаясь держаться высокомерно.

В теле чувствовалась слабость, как после утомительно долгого сна.

— Позвольте представиться, меня зовут Декер, а это Малена.

— А Дома? — насмешливо уточнила, видя, как оба переглянулись.

— Мы все братья и сёстры, мы отреклись от своих Домов.

— Ой, да не лгите. Отказались они. Зачем меня выкрали? — задала следующий вопрос, растирая запястья, которые терпли.

— Мы с большим удовольствием вам расскажем за ужином, где собрались все, чтобы поприветствовать вас.

— Автографы раздавать не буду. Руки не слушаются, — невесело усмехнулась и попыталась выбраться из саркофага.

Унжирец позволил себе непростительно близко приблизиться ко мне, протягивая руку, за что и поплатился, когда я вывернула её и другой рукой ухватилась ему за горло, настороженно поглядывая на вскрикнувшую девушку. Её белые волосы сливались с халатом, вызывая стойкое сравнение с лабораторной мышью.

Включив комм мужчины, который был у него на тыльной стороне ладони, я попыталась набрать номер Линды. Только этот номер я могла набрать в стрессовой ситуации, не задумываясь. Даже мамин не всегда с лёту называла.