Пришельцы из холодильника

– Ничего – у нас будет на одного слугу больше! А ну, рабы, схватить его! Это ваш враг! – приказал Мордатый.

– Что вы делаете?! Прекратите! Это же я, Митрофан! – закричал я, увидев, что все мое семейство кинулось ко мне.

С трудом увернувшись от огромной лапы Коробка, я кинулся в заросли.

– Он убегает! Стреляйте в него! – велел Мордатый.

Луч бластера Репки скосил несколько сосен за моей спиной, но темнота и густой лес мешали прицеливанию. Но все равно я был на волосок от смерти, а один из лазерных лучей пронесся совсем близко от моей головы. Я летел по лесу, как заяц, и мне все время казалось, что это какая-то дурацкая игра. Разве можно было поверить в то, что меня пытается подстрелить та самая Репка, которая выходила меня в детстве и с которой мы час назад дружески разговаривали у палатки?

Я куда-то бежал, прыгал в канавы, перекатывался, на четвереньках пробирался сквозь заросли и в конце концов оторвался от погони. Я лежал в рытвине под корнями упавшей сосны и слышал, как Йох, проходя неподалеку, говорил Мордатому:

– Начальник, этому психу, в натуре, удалось удрать!

– Ничего, это ненадолго. Без еды он долго не протянет, а если он попытается сунуться в лагерь, мы его убьем.

Пришельцы удалились. Их голоса затерялись в чаще, а я лежал и думал, что мне делать. Инопланетяне рассчитали верно. Без еды я долго не протяну. Можно было, конечно, сдаться в плен, но я вспомнил, какой тупой и неподвижный взгляд был у Пельменя, и решил, что лучше смерть, чем рабство.

Незаметно подобравшись к нашему лагерю, я увидел, что пришельцы все продумали, не оставив мне ни единого шанса. Оба наших планетолета они разместили в центре, а вокруг через каждые десять метров рассадили вооруженных «рабов». Внимательно рассмотрев стоящего с краю Моржа, я понял, что датчик подчинения расположен у него за ухом.

Я был уверен, что если мне удастся вытащить датчики, то зомбирование сразу исчезнет и пришельцы утратят власть над моими родителями, Пельменем и роботами. Но как это сделать? Поляна отлично просматривалась, и пока я вытаскивал бы датчик у одного, другие, стреляя из бластеров, сделали бы из меня решето.

Вот если бы мне удалось завладеть планетолетом и взлететь, тогда у меня появился бы шанс. Возможно, я добрался бы до звездолета и смог бы диктовать туманникам условия.

Эта мысль захватила меня целиком. Оставалось самое сложное – пробраться к планетолетам незамеченным. Я ополз поляну вокруг и выбрал самый слабый пункт обороны – участок, который охраняла Дискетка. Хотя она и была зомбирована, сестренка часто отвлекалась и поглядывала по сторонам, а из бластера стреляла совсем плохо. И у меня был шанс, что, даже заметив меня, она промажет.

Вспомнив фильм про земной спецназ, я вырезал большой кусок дерна с травой и, как сумел, прикрепил его на спину.

Незаметно, метр за метром, я стал подползать к планетолетам. Хорошо, что час был предрассветный и меня скрывала густая мгла. Я прополз совсем рядом с Дискеткой и добрался-таки до колес ближайшего из планетолетов. Чтобы забраться в него, нужно было встать и откинуть сверху прозрачный колпак. Разумеется, это не останется незамеченным для стражи, и по мне будет открыт огонь.

Но тут мне повезло. В чаще леса раздался топот копыт, и по самому краю поляны проскакали кентавры. Воспользовавшись тем, что внимание пришельцев и охраны отвлечено, я вскочил в планетолет и, закрыв колпак, потянул на себя сразу два стартовых рычага.

Мне всегда казалось, что планетолеты этой модели взлетают быстро, но теперь эти мгновения как будто растянулись в целые часы. Двигатели зачихали, а потом машина стала медленно, точно улитка, разгоняться.

Приказав своим «рабам» стрелять, пришельцы кинулись ко мне. Я уже уверен был, что мне конец, но в этот миг планетолет все же оторвался от поляны и взлетел. Он пронесся так низко над головами туманников, что они вынуждены были броситься на землю; когда же огонь был открыт, планетолет уже был в воздухе.

Моя подстреленная машина – один из лучей бластера ее все же задел – медленно набирала высоту. Когда планетолету наконец удалось подняться на орбиту и дотянуть до шлюзового люка «Кашалота», это показалось мне чудом.

2

Выскочив из планетолета, распространявшего во все стороны запах паленой проводки, я дернул пожарный кран, а сам помчался в навигационный отсек. Лелик долго не откликался, и я уже испугался, не сломался ли он, пока наконец не услышал его голос:

– Добро пожаловать на «Кашалот», Митрофан! Вспомнил-таки о родных пенатах?

– А чего ты так долго не отвечал? – удивился я.

– Я думал. Только что с планеты поступил очень странный приказ. Мне было велено не пускать тебя внутрь «Кашалота», а если ты все же проникнешь на «Кашалот», арестовать тебя и удерживать силой до прибытия остальных. Приказ высшей степени категоричности. Подписано: «капитан Морж». Ну и как тебе это нравится?

– Мне это совсем не нравится, – сказал я. – Почему ты не пытаешься меня задержать? Ты мог бы запереть меня в каком-нибудь отсеке.

– Пожалуй, мог бы, но моя проблема в том, что я думающий компьютер. Во-первых, что ты сделал такого опасного, что тебя нужно арестовать (кто же арестовывает собственных детей?), а во-вторых, с каких это пор Морж стал подписываться «капитан Морж»? У него всегда была привычка все сокращать. Я бы скорее поверил, если бы приказ выглядел так: «Лелик, удержи эту горячую голову от глупостей! Морж».

– Это туманники, – сказал я. – Они захватили всех наших и встроили им магнитные схемы подчинения.

Физиономия Лелика на мониторе уныло сморщилась.

– Признаться, я не очень удивлен твоим сообщением. Я ожидал чего-то подобного. Значит, теперь независимо мыслящим остался только ты?

– Выходит, что да.

– В таком случае поздравляю! Согласно кодексу дальнего космоса, ты теперь капитан.

– Я капитан?

– Разумеется. Кодекс гласит: «В случае гибели, помешательства или любых других причин, вызывающих потерю независимости и здравости рассуждения, капитаном становится старший по званию после выбывшего члена экипажа».

Не стану спорить, я был польщен. Я даже подумал, что, если когда-нибудь эта история благополучно завершится, мне всегда будет чем кольнуть Пельменя: ведь я был капитаном, а он нет.

– Помнишь, ты рассказывал о мине. Тебе удалось ее обезвредить? – спросил я с беспокойством.

– Нам подфартило, – не без гордости сообщил Лелик. – Знаешь, как действует эта бомба? Она изменяет структуру всех без исключения молекул и превращает их в камень. Сама по себе она не очень мощная, но если бы она сработала при включении двигателя... Бр-р, подумать страшно: «Кашалот» разнесло бы вдребезги. Представь себе, что произошло бы с атомами, если бы работающий двигатель окаменел.