Пришелец

Но тут на политическую арену России вышла мощная финансовая сила, могущая «подмогнуть» большевикам. Немцы. Воюющие на два фронта и начавшие проигрывать Войну. У них ещё оставалось в хранилищах банков изрядные суммы в золоте. И вот, их финансисты увидели возможность потратить эти деньги эффективнее, чем просто на закупки сырья и оружия, ибо хорошего оружия Германии не продавали и сырья для его изготовления по приемлемым ценам — тоже. Купить Германии мир на Восточном Фронте, а при благоприятном стечении обстоятельств — и оставить ЗАКОННО за своей страной земельные приобретения на Востоке.

Ленин же сумел понять, что взять германские деньги и потратить их на революцию, большевистский переворот, единственный шанс для большевиков стать реальными правителями страны.

Немцы предложили очень выгодные условия — под «честное слово», ибо большевики не соглашались напрямую брать деньги от немцев, через «подставные» фигуры снабдить большевиков так необходимыми им финансами и ОРУЖИЕМ. В результате в одно мгновение большевики из политического карлика превратились в тяжеловеса и победили.

И вот тут и проявился гений Ленина:

— Ильич чётко просчитал, что войну Германия проиграет. И появится возможность совершенно законно забрать западные земли, отошедшие по «Брестскому Миру» — секретному соглашению с немцами, которое Ленин с таким трудом пробил в ЦК партии. Поскольку Веймарская Республика — это не Кайзеровская Германия. Оккупированные исконно русские земли на западе можно было забрать назад как например, контрибуцию.

Зависимость большевиков от проигравшей Войну Германии оказалась намного слабее, чем эсеров и других возможных кандидатов на роль руководящей силы от своих хозяев. Поэтому большевики и выглядят в глазах народа легитимными — у них НЕТ хозяина и им не нужно с ним согласовывать свои решения! Потому и решили большевики в одно мгновение земельный вопрос. Денег, выделенных немцами, более чем хватило на нужды революции.

— Белогвардейскую сказку о «немецких деньгах» и «Ленине-шпионе» я уже слышал, — зло возразил Бронштейн. Но ведь нет никаких документальных подтверждений этому!

— Дурашка, я же тебе уже говорил, что «устность» соглашения — было ультимативным требованием большевиков! Ленин об авторитете партии не забывал, и организовал сделку так, что бы никаких следов не осталось! Главным действующим лицом в этой «афере века» был некто Парвус Александр Львович. Александр Львович мечтал стать главным финансистом при большевиках. Естественно лелея свои собственные мечты, как «деловой человек». Но Ленин, узнав, что Парвус, воспользовавшись отсутствием документации при передаче немецких денег, прикарманил часть, сказал:

— «Козла в огород не пускать»! Так что Парвус до финансовой власти в России не дорвался. Но мечты лелеит.

— Кстати, об Ильиче. Ленин сейчас тяжело болен. И скоро умрёт, двадцать первого января следующего года.

— Правда?! — в мысленном голосе Матвея Бронштейна прозвучала неподдельное огорчение, оторвавшее его от злых мыслей. Помочь ему нельзя?

— Вряд ли. О причинах его болезни много разных версий ходит, даже в моё время. От застарелого сифилиса до наследственного заболевания.

— Вот скажи, зачем жить? — неожиданная огорошил «духа» Матвей. Если всё во что ты верил, — всего лишь куча говна, вложенная в твою голову проходимцами?

— Это ты брось! Что думаешь, смерть — решение жизненных проблем? Это никому точно не известно. Можешь и сменить шило на мыло.

А у политиков работа такая сволочная — мазать людям глаза говном предрассудков. Думаешь, не было политиков, пытавшихся быть честными? Были, но на олимпе власти почему-то не удерживались.

— Вот рассмотрим то же решение Ленина, взять немецкие деньги. Думаешь это предательство? Не-а! Это политический ПОДВИГ! Без дураков, реализация единственной возможности России избежать в этом веке судьбы Китая. Иначе Россию бы разделили на «сферы влияния» те же Франция, Англия, САСШ.

— С чего ты, Макаров взял, что так было? — снова возмутился Бронштейн.

— Дык если создать модель событий семнадцатого года, то как раз предположение, что большевики взяли деньги на революцию у немцев, а эсеры, эсдеки и прочие либералы были на содержании у стран Антанты, и даёт модели наибольшее соответствие с реальностью.

— Что за модель?! Как это можно, сделать модель политической жизни целого государства?!! — потрясённо выпалил Бронштейн вслух.

— В моё время, двадцатые годы следующего, двадцать первого века, появились мощные вычислительные машины, очень мощные, могущие как раз обсчитать модель политической жизни государства. И соответствующие расчёты для русской революции были проделаны. Это даже стало разделом политматематики — науки о моделировании общественных организмов.

— Я как-то забыл, что имею дело с пришельцем из будущего. Так как нам быть, Макаров?!

— Учиться. Самой сложной науке — науке жить. Пока же извини, но ты, Матвей — ЛОХ.

Отповедь привела Бронштейна в чувство. Он немного успокоился, одновременно обидевшись.

— Что значит лох?

— ЛОХ — Лицо Обиженное Хулиганами. Пренебрежительное наименование интеллигента уголовным элементом. Тот, за счёт которого обогащаются. Фактически — раб по ментальности. Умный и умелый дурак горбатящий на дядю — всё равно, какого — государство там или фирму, за вбитые в его голову фальшивые идеалы. Не понимающий, и не хотящий понимать прозу жизни.

Обида Бронштейна сменилась возмущением, даже яростью.

— Я не лох! И не дурачёк какой-нибудь деревенский! За мной стоят моя семья, связи. В конце концов, можно и уехать из страны. Раз всё клонится, как ты говоришь, к термидорианскому режиму!

— Кстати, мысль! — не стал сразу возражать «дух». Вполне здравая мысль. Многие так и сделали. Вот только хочу спросить, у тебя, Бронштейн, есть счета в зарубежных банках? А?

— Увы, нет. Мы бедная семья врачей. Не Ротшильды какие-нибудь. Хотя,… может у отца и есть что. Но явно недостаточно,…

— Что бы устроится в мире Запада, где за ВСЁ надо платить, без проблем, так ведь? — ехидно прокомментировал Макаров. И особливо получить диплом о высшем образовании?

— Увы, так. И не понимаю, чему ты злорадствуешь, Макаров? Ты теперь во мне, так что мы в одной лодке! — снова разозлившись, выпалил Бронштейн.

— Уехать из СССР, — продолжил «дух», не самая худшая идея. Так поступил между прочим, Гамов Георгий Антонович, один из членов вашего будущего «джаз-банда». Хотя из четвёрки расстреляли только тебя. Но, увы, в Америке он очень долго, непозволительно долго для своей карьеры был на положении клоуна. Хотя у него, как у учёного, были достижения нобелевского уровня. Но Нобеля ему не дали. Тогда как советскому физику Ландау Льву Давидовичу, вручили!

Гамова же уже в Америке очень долго американская служба госбезопасности считала неблагонадёжным. Ибо он не высказывался против СССР, хотя и имел на это основания. Боялся «длинных рук Кремля». А может быть тут сыграло роль что-то иное.

Вновь покрасневший Матвей Бронштейн, что бы немного взбодриться, прошёл в коридор где в конце был установлен вполне цивильный рукомойник. С краном. Правда вода в кране отсутствовала, и Матвей ополоснул лицо ледяной водой из ведра. Затем он надел валенки, шубу и шапку-ушанку. Вышел во двор дома. Яркая только-только начавшая «стареть» Луна в ночном небе неплохо разгоняла ночную темноту. «Дух Макарова» молчал, и Матвей Бронштейн решил пройтись взад-вперёд, снять нервное напряжение.