Пришлый. Дилогия

– Если мое прозвище режет ваш слух, можете звать меня - Рус. Извините, но я плохой рассказчик. К тому же немного скован, позвольте мне немного освоиться здесь.

– О да, конечно, мы на вас так сразу налетели. Чувствуйте себя как дома, - произнесла Ламиса, и все опять рассосались по своим компаниям, на время утратив ко мне интерес.

Я взял кубок с вином и начал прохаживаться по залу, всматриваясь в лица, прислушиваясь к разговорам. Хотел понять этих людей. Видно на этот вечер пришла здешняя золотая молодежь. Люди старше тридцати встречались редко. Лица побелены и накрашены не только у женщин, но и у мужчин. Руки холеные, не державшие в руках ничего кроме кубков. Наигранная мимика лиц, не раз, наверно, тренированная перед зеркалом. Они пришли сюда не только развеяться, но и потренироваться в их, непонятной мне игре. Этот притворно громкий смех, в месте, где нужно смеяться над убогой шуткой. Этот наигранный ужас при рассказе как кого-то укололи при примерке нового платья. Это, поистине огромное возмущение, если кто-то сказал, что отец не хочет купить ему коня. Это лживое сочувствие при рассказе о сломанном ногте. Я ходил, и у меня складывалось ощущение, что попал в театр с плохими актерами. Тут все пропитано ложью и фальшью. Я привык, что если человек смеется, то ему действительно весело, а он не просто сотрясает воздух. Если человек мне сочувствует, то за моей спиной он не скажет: "Так тебе и надо". Если человек называет меня другом, то не пойдет в другую компанию обливать меня грязью. В этом зале все было не так. Тут не было реальных чувств. В воздухе витал эгоизм, у каждого на лице можно было прочесть мысль: "Все грязь, один я д'Артаньян". И самое страшное, что многие люди стремятся сюда, стремятся стать такими как они, стать пустыми внутри, зато сверкать внешне. Признаться, ведь и я хотел сюда попасть, стать одним из них. Правда, после этого вечера мое желание куда-то испарилось.

– Вы уже освоились, господи Рус? Вам тут нравится?
– подошла ко мне Ламиса.

– Мне безумно у вас понравилось, - соврал я, - но, к сожалению, я вынужден покинуть этот гостеприимный дом. Завтра тяжелый день, а мне нужно выспаться.

– О-о-о... так жаль, - произнесла она, всплеснув руками, - мы же еще не узнали, как вы побили этих бандитов.

– В другой раз, - ответил я ей, пятясь назад.

– Ну что ж, раз вам так надо идти. В следующий раз вы не уйдете от нас без рассказа, - погрозила она мне пальчиком.

– Непременно, - бросил я, выходя спиной из зала.

Я брел по улице, чувство гадливости не оставляло. Во что может превратить людей власть, деньги и вседозволенность, особенно если эти люди для всего этого не приложили никаких усилий, а получили все от родителей? Шел, погруженный в мысли, краем глаза заметил, как мне навстречу двигалась пара подвыпивших мужиков. Обнявшийся и горланя какую-то похабную песенку, они размахивали бутылками. Улочка была узкая, пришлось прижаться к забору, чтоб с разойтись. Тут одного мужика качнуло, он завалился прямо на меня. Я машинально поймал пьянчугу под мышки и тут же ощутил резкую боль в груди. Оттолкнув тело, сделал шаг назад, прислонился спиной к забору и медленно сполз, держась руками за живот. Опустив глаза, увидел, как между пальцами медленно проступает кровь.

– Выходит зря нас предупреждали о его опасности, - проговорил абсолютно трезвым голосом один из пьянчуг, разглядывая окровавленный нож.

– Да, это было проще, чем раздавить блоху, - ответил второй.

– Ладно, нечего человека мучить, режь ему глотку, да пойдем.

– С удовольствием, - улыбнулся убийца с клинком и наклонился ко мне.

Заставить себя оторвать руки от живота, было делом непростым, но перспектива остаться лежать с перерезанным горлом пугала меня гораздо больше, чем возможность истечь кровью. Руку убийцы перехватил, когда лезвие было в миллиметре от горла. В глазах человека появилось легкое раздражение тут же сменившиеся отражением боли. Кинжал, весящий на поясе, был довольно длинный и без проблем достал до сердца фальшивого алкаша - не зря же пришлось убрать с раны сразу две руки. Мертвец начал заваливаться на меня, но я откинул его в сторону, выдернув из тела свое оружие. Взгляд красных глаз обратился на второго, еще ничего не понявшего убийцу. Вновь пришла моя подруга жажда. Еще не настолько сильная, чтоб перестать себя контролировать, но и терпеть ее я не собирался. Резкий подъем с корточек и взмах ножом.

– Како...
– успел произнести лже пьяница, прежде чем забулькал перерезанным горлом.

Преодолев брезгливость и отвращение, я схватил человека за руки, не давая зажать кровоточащее горло и одновременно поддерживая на ногах, и припал к рубиновой жидкости. На трупах не должно остаться рваных ран, если я не хочу облавы на вампиров. Оторвавшись от шеи, снова зажал порез на животе. Он болел, но кровь уже шла еле-еле. Посидев минут десять, обшарил покойников. Ни нашел ничего: ни ноготков, ни оберегов - у каждого было по ножу и все. Перетащив тела в близлежащие кусты, направился домой. Видок у меня наверно тот еще. Недавно купленные обновки все в крови, куртка обзавелась дыркой на животе. Так никаких денег не напасешься - каждую неделю себе одежду покупать. Через полчаса кое-как дошел до дома, мастер меня встречал.

– Да, видимо веселый был вечер, - произнес он, окинув меня взглядом.

– Некогда, мастер, нужно переодеться и к Веселому Топору, он, наверно, еще в таверне. Нужно избавиться от трупов, пока их никто не нашел, и выяснить, что это за люди.

– Ты уже нагулялся, давай выкладывай, что случилось. К Тореху я сам схожу, а ты спать ложись.

– Нет, мастер, я сам пойду. Все равно сейчас не уснуть мне - весь на взводе.

– Ложись, тебе говорю, вон вина хлестани для успокоения нервов, а светиться тебе лишний раз на улице нашего славного города не след.

– Но...
– хотел было возразить я.

– Я, сказал, спать!
– повысил голос Нурп.
– Если я сказал, что все улажу, значит улажу.

– Ладно, мастер, как скажешь. Пойду опустошать твои винные погреба, - со вздохом, согласился я.

Глава 18

Проснулся около обеда, голову ломило, словно в ней поселилось с полсотни бешеных шахтеров, постоянно долбящих своими кирками. Зачем вот я вчера разные сорта вина намешал? Крякнув, кое-как встал с кровати, и поплелся вниз.

– Как спалось?
– поинтересовался сидящий за столом Нурп.

– Спалось-то отлично, вот проснуться было тяжело, - ответил, держась за голову.

– Пить тоже с головой надо, если утром хочешь с ней остаться, - усмехнулся мастер.

– Уладил я вчерашнее дело, - продолжил он, - Торех сказал: были когда-то в городе эти людишки, да с год назад пропали куда-то. Тела он спрятал надежно, куда мне не сказал, да я и не спрашивал.

– Он не особо возмущался, что ты к нему с подобной просьбой пришел?

– Поворчал, конечно, но отказываться не стал. Очень ему не понравилось, что без его ведома тут людей убивать стали. Это вызов его власти.

– Ну, если не здешние это молодцы, то и искать их никто не станет.

– Ты наивный человек, Пришлый. Думаешь это грабители обычные? Это убийцы профессиональные, и пришли они за твоей тупой башкой. А если они не вернуться с ней, кто-то поймет, что с ними что-то случилось и пошлет следующих. И будут их слать до тех пор, пока ему не принесут твою пустую голову.

– Чего это она пустая и тупая?
– удивился я.

– Да потому что в ней ничего не задерживается. Чему вот я тебя учил? Я тебе что говорил? Воин всегда должен быть готовым к нападению, и не важно, где он находится и о чем думает. В каждом человеке ты должен видеть потенциального врага. А ты ходишь, ворон считаешь.

– Да если от каждого ожидать ножа в пузо, то и свихнуться можно!
– возмутился я.

– Не свихнешься, если возведешь это умение до нужного уровня. Ты не должен ожидать нападения, ты должен быть готовым к нему. Для тебя отразить неожиданный удар должно быть так же естественно, как пустить воздух в сортире.

– Я все понял, мастер. Но рано или поздно все равно эти гады до меня доберутся, если они наемники. Мне надо найти заказчика. Но я даже не представляю, кто это может быть.

– Я-то уж тем более не знаю, кому могла понадобиться твоя шкура, Пришлый. Подумай над этим на досуге. Кстати, ты не забыл, что тебе надо идти к начальнику стражи за наградой? А то смотри, отдаст он ее кому-то еще. Давай, ешь и иди. Твои вещи я простирнул и заштопал, может, сыроваты еще, но других нет, потерпишь.