Прислушайтесь к городу…

Наши следователи, оперативные работники по каждому факту изготовления оружия направляют представление руководителям предприятий, в трудовые коллективы, в комсомольские и партийные организации, но это уже после факта. После того как оружие оборвало чью-то жизнь или причинило тяжкое телесное повреждение. Знаете, у меня к вам просьба — напишите об этом, может быть, читатели вовремя остановят какого-то «умельца», когда он только примется за заготовку, а я вам расскажу несколько случаев. — Эдуард Феликсович подошел к стенду. — Смотрите — это револьвер системы наган, он был на вооружении царской армии и только в тридцатых годах снят у нас с производства. А здесь на стенде самоделка — точная копия нагана, как говорится, один к одному. Даже патроны к нему собственного изготовления. Так эта самоделка попала в руки грабителей, хорошо, что их задержали еще до совершения преступления и привлекли к ответственности вместе с мастером-изготовителем.

На следующем стенде была самоделка совсем примитивная: к плохо выструганной деревяшке проволокой прикручена металлическая трубка. Вместо пружины для курка пучок тонких резиновых полосок..

— Думаете, не стреляет? — Эдуард Феликсович горько усмехнулся, прищурился. — Стреляет! Да еще как. Это подобие пистолета смастерил мальчишка тринадцати лет. Сделал из него один-единственный выстрел себе в ногу и на всю жизнь остался хромым.

— Расскажите и об этом. Пусть люди знают, к чему приводят подобные самоделки… — попросил я.

— Знаете, я по своим экспертизам наблюдал тяготение мальчишек к оружию, может быть, это и естественно, но плохо, если это тяготение никем не контролируется. У нас много охотников взрослых, серьезных, но есть и такие, что оружие и боеприпасы хранят небрежно. К ним подбираются дети, и тогда гремят случайные выстрелы. В прошлом году одиннадцатилетний парнишка стащил у отца капсюли к охотничьим патронам. Вместе с приятелем они на задворках развели костер и эти капсюли стали бросать в огонь. Им нравилось наблюдать, как они взрывались, да случилась беда — капсюль вылетел из огня и выбил глаз приятелю. Очень хочется предупредить людей, что не только оружие, но и боеприпасы нужно беречь от детей и хранить надлежащим образом.

И еще. Некоторые имеют дома оружие и берегут его как реликвию в память о прошлом. Вспоминаю одну страшную историю, случившуюся в Москве. Группа выпускников десятого класса перед последним звонком собралась в квартире бывшего военнослужащего, сын которого тоже заканчивал школу. Собрались, чтобы выпустить последнюю стенную газету, веселую, остроумную, всем на радость. Один из учащихся случайно открыл ящик письменного стола хозяина квартиры и в нем среди орденов и медалей увидел небольшой пистолет. Он схватил его и в шутку наставил на девушку, склонившуюся над газетой. «Плохо нарисуешь, я тебя застрелю», — и нажал курок. Девушка была убита наповал. Вот и об этом напишите. — Эдуард Феликсович закурил, явно разволновавшись. — Напишите, чтобы люди не хранили подобных реликвий, которые, по русской пословице, один раз в год даже незаряженные стреляют. С подобными фактами мы часто выступаем вместе с политработниками в школах, вузах, трудовых коллективах, рассказываем, к чему приводит изготовление и хранение ножей и пистолетов, разъясняем, что добровольная сдача оружия не влечет за собой ответственности…

Видите, с какими страшными делами нам приходится работать. Идемте, я провожу вас в лабораторию, где нет ни крови, ни оружия, хотя их экспертизы часто помогают раскрыть тяжелые преступления. Там проводятся исследования почерка. Познакомлю с майором милиции Визировой Валерией Николаевной. Вы даже не представляете, какая это замечательная женщина. Она занимается криминалистикой почти тридцать лет, на ее счету сотни исключительно интересных исследований. Вы, наверное, знаете, что на ежегодных музыкальных конкурсах имени Петра Ильича Чайковского в обязательной программе исполняется клавир «Вариации на тему Рокко». С этой партитурой занималась и Валерия Николаевна. Чайковский написал этот клавир для виолончели и перед выездом за границу автограф — подлинный экземпляр нот передал профессору Московской консерватории, разрешив ему внести свои исправления. В пятидесятых годах музыковеды решили выяснить, что же в партитуре принадлежит перу великого композитора и что внесено профессором. В архивах нашли автограф партитуры с исправлениями и направили криминалистам.

Валерия Николаевна вместе с другими экспертами исследовала химический состав чернил, которыми пользовались оба композитора, и, естественно, изучила почерк, так как написание нот приобретает индивидуальные признаки, присущие только одному автору. Таким образом было полностью восстановлено произведение Чайковского в первозданном виде, и теперь клавир «Вариации на тему Рокко» на конкурсах исполняется по первоисточнику.

Валерия Николаевна Визирова милая, маленькая, привлекательная женщина, о таких часто говорят «домашняя, уютная». Она очень мягко говорит и отлично умеет слушать. Встретив ее на улице в ярком цветастом платье, в жизни не подумаешь, что она майор милиции и старший эксперт-криминалист. Разными путями люди приходят к своей главной дороге в жизни. В данном случае можно утверждать: Валерия Николаевна Визирова пришла в криминалистику по призванию. Нет, в доме ее родителей не было разговоров о преступлениях, о юриспруденции. Более того, по староинтеллигентским традициям дочь воспитывали только на положительных образах, и все-таки получилось так, что Валерия после школы, а было это в год Победы над фашистами, выбрала юридический институт. Учеба, комсомольская работа занимали много времени, тем не менее Валерия стала регулярно посещать научное общество судебных медиков и криминалистов.

— Знаете, как там было интересно! — вспоминает Визирова. — Собирался весь цвет нашей криминалистики: профессора Винберг, Якимов, Авдеев, Семеновский, Кубицкий. К нам, студентам, они относились доброжелательно, как к равным. На заседаниях общества обсуждались научные проблемы, разбирались отдельные сложные экспертизы. Это общество и сыграло главную роль в моем выборе профессии. Я, как получила красный диплом, сразу отправилась в Научно-исследовательский институт криминалистики МВД СССР. Прослышала, что там открываются годичные курсы по подготовке экспертов. Чтобы попасть на них, согласилась на недипломированную должность фотолаборанта в НИИ. После курсов работала стажером, и только потом назначили экспертом.

В те годы эксперт-криминалист был универсален. Он и дактилоскопист, и трассолог, и баллист, на месте преступления разрешал все вопросы, предназначавшиеся эксперту-криминалисту. Трудно представить, что этой маленькой женщине хватало мужества участвовать в расследовании убийств, вооруженных налетов, выезжать на места происшествия ночью, в лютую стужу, в дождь спускаться в подвалы, лазить по чердакам и крышам, по пожарным лестницам.

— Вы теперь знаете, что в криминалистике много направлений, — объясняет Валерия Николаевна, — и каждый наш эксперт сейчас исследует только свои объекты, а тридцать пять лет назад, то есть тогда, когда я начала работать, эксперты были универсалами, на место преступления выезжал из НТО один человек, вся криминалистическая техника помещалась в небольшом чемодане и приходилось самой искать и изымать любые следы и вещественные доказательства, да в дополнение ко всему и фотографировать.

И мы еще тогда поняли, что нельзя объять необъятного. На деле нужна узкая специализация, я выбрала исследование документов и сейчас убеждена, что нет ничего интереснее. Документы — это ведь свидетельство человеческих судеб, поступков, иногда трагедий, недоразумений, а в нашей практике чаще глупости, подлости, жадности и, увы, преступления. Мне нравится почерковедение, хотя приходится проводить и техническое исследование документов. Что это такое? Определяем подчистки, подделки печатей, штампов, различные исправления.

Встречаются еще, к сожалению, нечестные люди, которые стараются «продлить» себе листок нетрудоспособности, сфабриковать какую-нибудь удостоверительную справку.

Я вам покажу альбом с копиями некоторых экспертиз, установивших поддельные талоны на бензин, переставленные номера на лотерейных билетах, фальшивые свидетельства об окончании учебных заведений, в которых владельцы этих документов никогда не учились.

Вы знаете, что мошенники очень изобретательны, а потому и велико разнообразие ситуаций, с которыми сталкиваются криминалисты. И все-таки техническое оснащение современных лабораторий не оставляет шансов преступникам на то, что подделка не будет установлена.

Здесь дело техники, — рассказывает Валерия Николаевна. — У нас специальная фотография. К нашим услугам химия, физика, и, как правило, то, что было тайным, становится явным. Да вот, взгляните сами. — Визирова положила обычную на вид трудовую книжку на специальный столик и включила ультрафиолетовую лампу. На страницах сразу появились сине-зеленые пятна и явственно проступили какие-то записи.

— Видите, элементарное травление прежних записей и вписывание новых. Под ультрафиолетом прекрасно видно. Теперь встает вопрос: кто же произвел эти записи? Вот мы подошли к главному: к вопросу о почерковедении. Здесь техника не поможет. Почерковедение — это целая отдельная отрасль науки, и, кажется мне, в этой области еще не сказано последнее слово. Живем мы, как известно, в век сплошной грамотности, и никто из нас, естественно, не задумывается над процессом письма. Все пишут с детства, и современные дети уже обходятся даже без тетрадей с тремя косыми линиями, с которых мы начинали когда-то. А ведь формирование почерка — это не просто приобретение технических знаний. Образование его отдельных особенностей связано с физической и технической организацией человека, индивидуальностью условий его обучения. На формирование письма в целом оказывает влияние среда, в которой живет и развивается человек, степень освоения им достижений культуры, профессия, само состояние пишущего. В общем, почерковедение — предмет, достойный целого ряда лекций. Скажу лишь, что особенности, проявляющиеся в почерке, индивидуализируют его, то есть практически почерк неповторим. На этом и основано установление личности писавшего. В криминалистике значительная часть исследований дает направление в поиске преступника или, как говорят специалисты, позволяет установить групповую принадлежность, то есть выявить какую-то часть людей, среди которых следует искать виновного.