Прислужник

Спустя четыре года после начала занятий с големом, я мог бы пожалуй назвать его другом. И пускай он был лишь запрограммированной кучкой пыли, для меня, запертого в этом загробном мире, ограниченном пещерой, библиотекой, и коридорами, он был живее всех живых.

А еще через десять, когда все физические и магические навыки Сазеанеля были полностью изучены – я пришел на очередную тренировку, с намерением обсудить после нее с Кальфином прочитанный фрагмент истории сумеречных эльфов. Но голем не появился после того как я поставил нужную книгу в подставку. Зато на стене висела новая записка «Дальше ты уже можешь сам»…

***

Человек метался из библиотеки в тренировочную пещеру, охапками принося книги и беспорядочно сваливая их в углу. Он как и прежде не мог видеть двух лугасов, наблюдающих за ним.

– И зачем ты его учил лично, приняв личину капитана рейнджеров? – спросила девушка.

– Тебя не поймешь. Не учишь его – плохо, учишь тоже что-то не так. Определись уже, чего ты хочешь, – недовольно пробурчал Ларм.

– Я не говорю что это плохо. Просто странно, что ты решил учить его лично, учитывая твое предыдущее отношение к роли наставника. Мог ведь действительно создать голема, с нужной матрицей поведения. Азам, он обучил бы не хуже.

– Да, мог. Но не забывай, что этого ученика мне навязали не столько что бы я научил его быть лугасом, сколько сам научился быть учителем, и мог идти дальше в собственном развитии. Так что спихнув все на голема, я обокрал бы сам себя.

– Понятно. Почему тогда обучал его не в собственном облике?

– Ему нужен был друг, чтобы не сломаться. И таким другом стал голем изображающий капитана рейнджеров. Я же, должен оставаться его наставником, и дружеские чувства ко мне могли ему помешать в дальнейшем обучении. Пусть лучше продолжает меня ненавидеть, и мечтает когда-нибудь убить. Это только даст ему стимул к дальнейшему обучению.

– И все же он к тебе привязался. Хоть и не знает что это был ты, – сказала Стефия, задумчиво смотря на человека, в отчаянии ставящего на специальные подставки все книги по очереди, и небрежно выкидывающего их одну за другой, после того как те не срабатывали.

– А я к нему нет, – ответил Ларм, – так и не смог понять, что же вы находите в своих учениках, что так ими дорожите. Помню и сам когда-то был таким же испуганным, ленивым, и слабым. Но наблюдать все это на ком-то другом, когда уже изменился сам, не доставляет никакого удовольствия. Как и объяснять прописные истины тому, кто упирается при этом рогом, и спустя пару дней все забывает, из-за чего все приходится повторять заново.

– Вот поэтому тебе и нужен ученик. Брать ответственность за свои действия – это первый уровень развития. Если же ты хочешь развиваться дальше, то должен научиться отвечать за кого-то еще, – с улыбкой сказала девушка.

– Учитель прекрасно развивается и без этого. Он обучил меня только азам, и отпустил в свободное плаванье, где я учился, набивая собственные шишки. И как видишь, я неплохо обучился и сам. А он становится все сильнее с каждым столетием.

При упоминании учителя Ларма, девушка скривилась.

– Да, он сейчас один из сильнейших лугасов. Но если дело не касается убийств – он бесполезен. Его сила давно вышла за рамки того, что нужно для действий в мире живых, но он как осел продолжает ее наращивать в ущерб остальным качествам. Уже сейчас, его привлекают к заданиям очень редко, из-за того, что если при их выполнении не нужно разрушить хотя бы город, то он вряд ли справится. С его силой, и стремлениями, нужно уничтожать целые миры, а это бывает нужным крайне редко. Разрушение и смерть ходят за твоим учителем по пятам, а в мире живых действовать в основном нужно продуманно, и слова там зачастую решают больше, чем сила. Если хочешь стать таким же – то ученик тебе действительно не нужен.

– Ты слышишь?

– Да, похоже в одном из миров наши подопечные столкнулись со вражеским лугасом. Пошли быстрее.

Два лугаса пропали из пещеры, а ее обитатель все так же перебирал книги в тщетной надежде опять увидеть обучающего голема.

***

Глав 9

Безымянный

Я лазил по полу тренировочной пещеры, и собирал обрывки страниц. После того как Кальфин не появился, я в злости кидал книги о стены, или рвал. Сейчас, когда злость прошла, приходилось исправлять последствия.

Отдельными стопками стояли целые, и поврежденные книги. К счастью целых было больше – примерно две трети от всех. Остальные же приходилось собирать по частям. Некоторые из книг были разложены на полу отдельными фрагментами – настолько они были повреждены.

За проведенные тут годы, я уже достаточно хорошо изучил большинство книг в библиотеке, а какие не изучил до корки, те просто неплохо помнил. Так что с нахождением нужного тома, что бы вложить в него вырванную страницу проблем не возникало.

Хуже было со страницами, порванными на мелкие клочки. Такие сначала приходилось собирать, что было сложно из-за обилия кусочков листов, усеивающих пол. Но и эта задача понемногу решалась.

Затем последовал долгий процесс переноски книг обратно в библиотеку, и раскладывания их по полкам в соответствии с порядком описываемых в них событий. Слишком поврежденные тома приходилось переносить с большой осторожностью, что бы кусочки листов не сдуло потоком ветра от сквозняка.

Когда последний том был доставлен в библиотеку, я заметил новую деталь, которой еще не было до переправки последней книги. На одном из столиков лежали клей в пластиковой упаковке, широкий скотч и канцелярские ножницы.

Рядом лежала записка написанная почерком Ларма, которая содержала одно слово – « Чини.». Очень мило с его стороны позаботиться о том, что бы у меня были инструменты для починки книг. Наверное, нужно почаще что-нибудь ломать. Глядишь, так и вещей прибавиться.

После того как все книги были приведены в относительно целый вид, все канцелярские принадлежности с хлопком пропали, а на столе появилась новая записка – «Сломаешь еще что-то, и вместо новых предметов, я заберу часть старых.»

Ларм был в своем репертуаре. Видимо он никогда не слышал о методе кнута и пряника. Тот метод, которым пользовался он имел принцип кнута и еще большего кнута.

После пропажи Кальфина, я по привычке продолжал ходить на тренировки, и изучать зачитанные до дыр книги. Но делал это по инерции, не испытывая от процесса прежнего удовольствия.

Так продолжалось около недели, пока мое посмертное существование не сделало новый виток.

***

В тот день, я как обычно шел тренироваться, прихватив с собой один томик о жизни Сазеанеля, для того, чтобы читать в перерывах между упражнениями. Но тренировка не состоялась. В привычной и хорошо изученной тренировочной пещере, появилась новая офисная дверь.