Приспособление/сопротивление. Философские очерки

Сопротивление – сила слабых. Та ущемленность, откуда оно растет, тысячелика, будучи органичной для целого социокультуры, ставящей в периодически случающихся переиначиваниях символического порядка свою прочность под вопрос и делающей поэтому ненадежность экзистенциальной, включенной в подоплеку существования людей, какими бы ни были для того рамочные условия 99 . Сопротивление вспыхивает то в колониях, завоевывающих себе независимость; то в провинциях, недовольных аккумулированием ценностей в столицах; то на производстве, на котором работник ощутил себя в результате промышленной революции подавленным машиной (индустриальный саботаж в Англии в 1811–1812 годах 100 ); то в крестьянской среде, отвечающей, как показал Эрик Хобсбоум, на вызовы, бросаемые городом деревне, бандитизмом и учреждением мафии 101 ; то среди женщин, пытающихся в движении суфражисток отменить патриархальные обычаи; то среди меньшинств (этнических, сексуальных, интеллектуальных и прочих), добивающихся равноправия с большинством; то среди молодежи, не видящей для себя трудовой и иной перспективы в жизни; то в ареалах, отстающих от бега времени и реагирующих на контакты с продвинутой цивилизацией в культах карго, которые поднимают ее на смех 102 . Из того же числа – бунты в тюрьмах 103 или покушения на жизнь соучеников и учителей, совершаемые в школах подростками, которые чувствуют себя обойденными и обиженными.

99

В «Эссе об освобождении» (1968) Герберт Маркузе представил выступления мятежных миноритариев направленными против функционирования общества как тотальности. По большому счету, однако, эти выступления входят в totum историзованной социокультуры, удостоверяя ее всегдашнюю шаткость. Они никогда не увенчиваются возникновением такой социореальности, которая состояла бы из автономизированных частей без какого бы то ни было контроля со стороны центра, то есть была бы только сетевой. Если, скажем, колониям удается достигнуть независимости от метрополии, то они сами становятся целостными центрипетальными образованиями. В то же время вызревающий протест бывает и сетевым (например, в «Ситуационистском интернационале»), и центрированным (как в случае большевистского переворота), и спонтанным волеизъявлением массы (штурмующей Бастилию или возмущенной отсутствием хлеба в Петрограде).

100

Отрицательная реакция на индустриальные новшества – постоянный спутник технического прогресса. Маркузе сетовал в «Одномерном человеке» (1964) на то, что нарастающая рационализация техники отбирает у трудящегося автономию. В наши дни Юваль Ной Харари запугивает читателей своей книги «Homo Deus» (2015) пророчеством о том, что в недалеком будущем думающие машины захватят место своих создателей. В страхе человека перед продуктами собственного творчества и в бунте против них проглядывает самоотрицание субъекта религиозного воображения, который не доверяет сконструированному им самим образу сверхвласти, ибо оказывается в ситуации этой погони за всемогуществом недостаточным существом. Человек исторический готов опротестовать любой результат своего властолюбия, которое его же и порабощает. В «Боге и государстве» (1871) Михаил Бакунин восстал против диктата науки, его соображения были подхвачены Маркузе в «Одномерном человеке» с тем доводом, что сциентизм, однозначно или истинный, или ложный, не позволяет нам думать в альтернативах, диалектически.

101

Hobsbawm E. Primitive Rebels: Studies in Archaic Forms of Social Movement in the 19^th and 20^th Centuries [1959]. Manchester: Manchester UP, 1971.

102

Внутри самих развитых цивилизаций также происходит расслоение на авангардные и очутившиеся в тылу истории группировки. Уходящие в прошлое коллективы не просто маргинальны, а переживают к тому же потерю власти, которой они обладали. Консервативное сопротивление истории поэтому так или иначе внутренне противоречиво: Юлиан Отступник (конец IV века) не просто вернул Византию от христианства к язычеству, а допустил в своей империи веротерпимость; режим «черных полковников» в Греции (1967–1974) развалился в результате трений между Георгиосом Пападопулосом и Иоаннидисом Димитриосом; просуществовав неделю в Москве в августе 1991 года, ГКЧП самораспустился, не рискнув применить силу против защитников Белого дома.

103

Специально о протестах в местах заключения см.: Arford T. Prisons as Sites of Power/Resistance // The SAGE Handbook of Resistance / Ed. by D. Courpasson, S. Vallas. London: SAGE, 2016. P. 224–243.

Французский экзистенциализм осмыслил ущербное, инвалидное в человеческом обиходе не как привносимое туда далекой от совершенства, неустанно исправляющей себя социокультурой, а как конститутивный фактор нашего бытия-в-мире, выдав тем самым следствие за causa sui. Для Жан-Поля Сартра («Бытие и ничто», 1943) нехватка обнаруживается в бытии, когда в нем является человек, охваченный желанием, ищущий себе самообоснование, которого ему недостает. Любое присутствие субъекта в бытии соотносится с тем, что есть, посредством отрицания. Поэтому взгляд Другого на меня уничтожающе опасен. Самость должна возражать взглядом на взгляд. Сопротивление, принимающее у Сартра вид соперничества, дает человеку свободу, которая сугубо негативна. Она вовлекает нас в неопределенность, коль скоро подразумевает перевод самого бытия (в-себе и для-себя) в небывалость. В обрисовке Альбера Камю («Миф о Сизифе», 1942) человек находится в абсурдной ситуации, так как его рациональность вступает в неразрешимый конфликт с неразумностью мира. Мы, согласно еще одному трактату Камю «Человек бунтующий» (1951), не можем не предаваться «метафизическому бунту», если не хотим сакрализовать мир и тем самым ограничить себя в способности мыслить, изменив собственной сущности 104

104

Тезис Камю обратен относительно программы возникшего в эпоху Fin de Siecle «мистического анархизма», для которого отречение от Божьего мира знаменует собой не покидание зоны сакрального, а «религиозный экстаз» и «священное безумие» (Иванов Вяч. Идея отрицания мира [1906] // Иванов Вяч. Родное и вселенское / Сост., вступ. ст. и примеч. В. М. Толмачева. М.: Республика, 1994. С. 51–59).

Конец ознакомительного фрагмента.