Пристально всматриваясь в бесконечность

Да, забыл кое-что в таблице.

После 35 лет – самое время для знаний.

«Эх, были времена. Не то, что сейчас!»

Время, отпущенное нам жизнью, конечно. Что тут Америку открывать? Но вот вопрос – мало его у нас или много? Хватает или нет? Если не хватает – то на что? И как распланировать, чтобы на все хватало? А на что – на все? Что для нас важнее? Может просто – как лучше сделать, чтобы его больше было?

В детстве мы не задумываемся о времени – нам кажется, что его у нас бесконечно много. Но чем старше мы становимся, тем стремительнее летит время, и тем короче путь впереди. Не правда ли, странно – время же для всех одинаково? Или все-таки не одинаково? Почему то, что для одних – краткий промежуток, для других – вечность? Ведь если время – это просто бег стрелки секундомера, то и наше восприятие его, как величины постоянной, должно быть одинакового в любых ситуациях и для любого человека любого возраста. А, может, время – это некая абстракция, но на физическом уровне, доступном для восприятия, выраженная с помощью цифровых механизмов? Или песочных. Или водяных, атомных – любых.

Конечно, стоит рассматривать время не только как равномерное тиканье комнатных часов, но и как процесс, который помимо физического смысла имеет и психоэмоциональную, и абстрактную составляющую, и составляющую восприятия и наполненности событиями. И который связан непосредственно и с каждым из нас по отдельности, и со всеми нами вместе взятыми. Может, стоит для описания времени ввести в него какие-нибудь дополнительные качественные определения?

Попытаемся ответить на вопрос. Что такого привлекательного в детстве? С точки зрения взрослого. Конечно, наполненность, радость познания и открытий, а главное, беззаботность. И счастье. Ведь по-настоящему сделать нас счастливыми может только безбрежность жизни и еще ничем не ограниченная вера в свои возможности. Точно, как в детстве.

Для меня абсолютно понятно, что детское восприятие жизни никак не зависит от времени в физическом его измерении, но напрямую связана с некой абстрактной его характеристикой, которую я для себя назвал потенциалом.

Время линейно. Но восприятие времени изменчиво. И напрямую наполнено нашими потенциальными возможностями и нашим восприятием своих потенциальных возможностей.

В свою очередь, наши потенциальные возможности и их восприятие напрямую зависят от созданного вокруг нас физического, духовного и эмоционального комфорта, от возможного уровня нашего физического, духовного, умственного и эмоционального развития и от степени реализации наших возможностей в дальнейшем.

Время – потенциально. Его запас в момент рождения составляет условно-определенную величину, выраженную в условной длительности и в условно-определенных возможностях. Время передает свой потенциал и сокращает его постепенно в течение всей нашей жизни. И наше восприятие времени и ожидания уменьшаются в соответствии с уменьшением потенциала отпущенного нам времени

Потенциал времени. Понятно, в этом нет ничего необычного. Точно так же, как и в любой ситуации, в любом действии или бездействии есть свой потенциал. Но он различается своими потенциальными возможностями. И, соответственно, имеет разную величину потенциальных энергий. А теперь, взгляните. Разве время – наше время – в самом начале нашего жизненного пути не вмещает в себя весь наш жизненный потенциал? Весь наш запас жизненных сил? Всю нашу энергию? И разве не этот потенциал, эту энергию мы чувствуем в детстве? Она практически безбрежна, и вся наша жизнь кажется нам практически безбрежной.

И вот. В течение всей жизни мы пропускаем время через себя, а оно пропускает нас через себя. И наполненность нашей жизни приятными, ожидаемыми, радостными для нас событиями уменьшает скорость снижения потенциала нашей жизни, подпитывая его своими энергиями. Созидающими энергиями наполненности. Но и наоборот. Опустошающие, негативные, трагические события, болезни, неприятности сильно снижают потенциал жизни. Вполне возможно, из-за этих событий длительность нашей жизни и не изменится, но вот наше отношение к ней? Весьма вероятно, что да. И не в лучшую сторону. И, представьте, что мы не сбрасываем, не нивелируем, не пытаемся так или иначе противостоять событиям, снижающим наш потенциал жизни. С чем мы останемся, например, к моменту рождения нашего первого ребенка? Какого качества генетическую и наследственную информацию он получит? Можете не сомневаться, что наш жизненный потенциал напрямую влияет на физические и умственные данные ребенка. Поэтому и существует понятие «оптимальный детородный возраст», когда жизненный потенциал еще весьма велик.

И, как всегда, в конце сакраментальный вопрос. Практически, «кто виноват, и что делать?». На что же потратить время? На получение знаний, конечно. Как вариант. На зарабатывание денег. Тоже, как вариант. И еще на повышение жизненного потенциала, который помимо всего прочего включает в себя и такие странные, может быть, даже слегка устаревшие понятия, как нужность, полезность, важность своего труда, семейные и моральные ценности, порядочность, наконец. Ведь не все можно купить за деньги. Многое, да. Но не все. «Ах, время, время, времечко жизни пролетело зря…».

В чем правда, брат?

«В чем сила, брат? В деньгах? Вот и брат так думает. А я считаю, что сила – в правде!» Ну, а в чем правда, брат?

«Правда всегда одна – это сказал фараон…» А что, если «правд» несколько, или еще лучше – у каждого своя «правда»? Нет, не так. Не просто у каждого своя «правда», но у каждого сотни и тысячи «правд» на каждый отдельный случай жизни, и все они верны. Верны для этого человека – и только для него одного. Так как быть с правдой?

Может, следовать принципу – «не тот прав, кто прав, а у кого больше прав»? Как вам такой вариант? Конечно, если силы хватает – ради бога. Вопрос в том, насколько ее много – силы-то?

Споры о «правде» (или как разновидность – о «справедливости») длятся на протяжении всей истории человечества. И поскольку правда всегда для всех разная, ибо под правдой понимают не более, чем субъективный оттенок того или иного события или главенствующую в том или ином этносе трактовку того или иного события – или же поступка, мотивации, жизненного устоя и т. д., то и само понятие «правды», как таковое, весьма условно. Точно так, как и любые разновидности «правды» – например, так называемая «историческая правда» или «правда порабощенных народов» и т. д.

Понятно, что «нет правды на земле, но правды нет и выше». Так, в чем правда, брат? И может ли «правда» существовать вне наших эмоциональных трактовок, вне наших жизненных успехов и неудач, вне нашего субъективного опыта, также как и вне истории нашей страны, нашего народа? Ведь если отбросить нашу персонифицированную эмоциональную оценку того или иного события, то может оказаться, что некое событие просто произошло, и что только именно в этом и заключается вся «правда» – событие просто произошло. И все. Всего лишь только факт того, что «событие произошло» и является чистой «правдой» – базисом. Все остальное, что происходит дальше, начиная от способа «подачи» события и заканчивая написанием очередной главы в учебнике новейшей истории, является всего лишь надстройкой по факту произошедшего события, которая в свою очередь тоже состоит из чистых отдельных фактов произошедших событий.

Поэтому, конечно, понятие «правды» неприменимо непосредственно к событию, оно является абсолютно условной величиной и условным критерием. Но «правда» ведь существует! Не может не существовать! Вот она родная – такая нам близкая, всегда оправдывающая нас, всегда приятная, дарующая нам уверенность в своей правоте и силу эту правоту защищать. «Это же правда!» И она – наша!

Никаких просто фактов! Нам не интересны голые факты – нас интересуют нюансы. И чем больше они близки нам, чем эмоциональнее окрашены, тем глубже мы в них заинтересованы, и тем сильнее они влияют на нас. И мы готовы идти и сражаться до конца за нашу «правду», а правильнее, за нашу персональную, эмоциональную, социальную и поведенческую оценку этой так называемой «правды».

Так, в чем правда, брат? А «правда» заключается не в «правде», как таковой. Не в «правде» – из-за ее субъективности, размытости и неустойчивости. А «правда» заключается в «навешивании ярлыков», навязывании своих взглядов и своих критериев оценки этой самой «правды». И только когда в трактовках конкретного события перестают сомневаться – либо в силу незначительности события, либо в силу большого промежутка времени, прошедшего с его проявления, либо в силу воздействия пропаганды – только тогда трактовка становится «правдой» – исторической или народной.