Пристрелите загнанную лошадь

Но он сидел на перевернутом пивном ящике, вертел в руках пустой пластмассовый стаканчик и даже бровью не вел в сторону двери.

Собравшись с духом, я закинула удочку.

– Извините, это конечно, не мое дело… но я видела, как за вами кто-то гнался. – Реакции не последовало и я, осмелев, продолжила: – Может быть, стоит вызвать милицию?

Этим вопросом я реакции добилась. Квадратный подбородок кино-героя дернулся, задрожал, и гость выдавил фразу:

– Вы знаете… мне кажется… я только что убил жену… – и посмотрел на меня так удивленно, словно не понимал до конца, что он только что произнес. И не послышалось ли ему это.

Я расслышала хорошо. Что называется, приехали, господа.

Я взяла из россыпи поштучных сигарет первую попавшуюся, нашарила на прилавке зажигалку и, подтянув к себе за дужку мусорное ведро, пробормотала:

– Надо мусор выбросить…

Захлопнув за собой дверь палатки, я прижалась к ней спиной и долго, широко разинув рот, ловила холодный ветер. Невдалеке ворочались в клетках звери, чей-то гортанный, скрипучий рык резал воздух, из палатки же не доносилось ни звука. Мой гость врос полами кашемирового пальто в дощатый пол и никуда не торопился.

Боже, ну почему со мной вечно случаются всякие истории?! Тест на носовой платок перестал работать?! «Мальчики из хорошей семьи» повсеместно помешались и начали убивать своих жен?

Мой бывший муж прошел платочную проверку трижды, я еще жива, но уже не замужем. Пожалуй, читать лекции в средних школах мне еще рановато.

Оставив ведро за порогом, так и не покурив, я открыла дверь и шагнула в теплое нутро субмарины.

Пирс-Бонд даже глаз не поднял при моем появлении. Окаменел как постамент и дрожал где-то глубоко внутри себя.

Я села напротив и громко шлепнула зажигалку о прилавок. Пирс вздрогнул и взглянул исподлобья.

– Вы вызвали милицию?

– Нет.

– Почему?

Я пожала плечами. Стоя за дверью палатки, о милиции я думала меньше всего, мне хватало собственных печалей.

– Вам лучше прийти в милицию с повинной самому. Мне кажется, это зачтется.

Пирс покивал головой, зябко повел плечами и спросил:

– У вас что-нибудь выпить… есть?

Торговая точка Ибрагима Тушкоева не имела лицензии на торговлю крепкими спиртными напитками, но для своих, постоянных клиентов мы всегда держали одну-другую бутылку хорошей не паленой водки.

– Есть только водка, – сказала я.

– Налейте, пожалуйста, – сказал и протянул пластиковый стаканчик, с которым не расставался ни на минуту.

Я достала из-за коробок бутылку «Путинки», отвинтила крышку и плеснула на дно стаканчика. Пирс руки не убрал, я подумала немного, и заполнила стаканчик наполовину.

– Как говориться… не чокаясь, – мрачно усмехнулся незваный гость и выпил водку, не поморщившись.

Я развернула для него просроченную «рафаэллу» и дала закусить. С водкой в качестве антисептика, точно прокатит.

Медленно шевеля челюстями, МММ перемалывал кокосовую стружку и смотрел в одну точку. Я поставила на коробку рядом с ним початую бутылку, развернулась к ним спиной и через щелку в «Волшебной фантазии» посмотрела на дом из красного кирпича.

Рядом с подъездом Пирса Броснана и мадам Зеро стояли две служебные машины. Обе с мигалками, одна – синяя с надписью «Милиция» на борту, другая – белая с красными крестами.

«Значит все это правда, он ее убил,» – подумала я с грустью и трясущимися пальцами сдвинула коробки, словно через узкую щель нас смогли увидеть.

– Пирс… – начала и поперхнулась. Сказка закончилась, герой шагнул с экрана прямо в палатку Ибрагима Аслановича, и следовало как-то определиться. – Извините, как вас зовут?

– Кирилл.

– Очень приятно, – ляпнула и подумала: «А чего собственно приятно-то?! Приятного мало, ложиться под гусеницы чужих неприятностей я не спешу. Видимо, хорошее воспитание просто сработало на автомате». – Меня зовут Софья. Кирилл, рядом с вашим подъездом стоит машина милиции. Может быть вам стоит подойти к ним? Не усугубляя, так сказать…

Кирилл не стал смотреть на свой дом, не стал проверять мои слова, он дотянулся до бутылки водки, налил себе полстакана и медленно выпил.

Я кашлянула и намекнула:

– Кхм. К подвыпившим подозреваемым хуже относятся.

Кирилл похрустел очередной «рафаэллой» и слабо покивал, шепнул:

– Я сейчас уйду, Софья. Не беспокойтесь.

– К ним?

– Нет. К ним мне нельзя.

– Почему? Вы сделаете только хуже.

Он махнул рукой.

– Без разницы. Что сейчас, что завтра…

– Но вы пойдете?

– Да. Но не сегодня.

– Почему?

– Я не могу объяснить… – гость запнулся, – я один.

– В смысле?

– Я. Один.

– А завтра? Вы будете не один?

– А завтра… завтра будет завтра.

Вскочив, я с грохотом опрокинула табурет.

– Пирс, тьфу, Кирилл! У вас адвокат есть?!

– Есть. Да.

– Так чего вы здесь сидите?! Звоните адвокату, звоните двум, трем, четырем адвокатам! Время работает против вас!

Кирилл откинулся назад, оперся головой о стену палатки и посмотрел на меня. Уставив руки в бока, я возвышалась над ним все своим ростом в сто семьдесят пять сантиметров.