Пристроить шпиона

А Лешка все сильнее и сильнее двигается, меня размазывает по стене, царапаю шелковые дорогие обои ногтями, оставляю бороздки, бедра мелко дрожат, а мой охранник, мой защитник за спиной кажется неумолимым и незнакомым существом из потустороннего мира, демоном похоти, поймавшим свою добычу и теперь медленно и сладко убивающим ее, выпивающим все ее силы… И я рада каждому его движению в себе, я хочу его, хочу сильнее, сильнее, еще, еще, еще!

– Ну, блять? Говори! – рычит Лешка, видно, сильно уязвленный моими словами, а я не могу говорить! Не могу! Он мне рот все еще закрывает!

Мычу возмущенно, и тогда он убирает ладонь с губ… И перехватывает меня за горло! Сжимает, ускоряясь еще больше и перекрывая мне доступ кислорода.

Все плывет перед глазами, плавится, тело гнется в его руках, я гнусь вся, сгораю, с ума схожу!!!

– Сучка, сучка, сучка, - хрипит с каждым ударом члена Лешка, - вывела меня! Наглая сучка! Красивая! Такая! Больно! Смотреть! Принцесса! Папочкина! Не отдам! Никому! Поняла? Поняла?

– Да, да, да, да… - шепчу я, умирая от удовольствия, от его грубых, но таких искренних слов, сходя с ума от жестких движений члена в себе, - да…

Лешка дергает меня от стены к себе, исступленно целует, не прекращая двигаться, перехватывая поперек талии и опять за горло, контролируя каждый вздох, имея одновременно языком и членом. И я распадаюсь на атомы от кайфа, от невероятно сладкого, болезненного ощущения полного подчинения… Стону, дрожу в его руках… И ощущаю, как он рычит в мои губы, делая финальные, самые жесткие толчки.

Когда он резко выходит, я не могу стоять на подламывающихся ногах.

И от падения удерживает опять его твердые руки.

Лешка перехватывает меня под мышки, смотрит в лицо серьезно и жадно.

– Убью его, Принцеска. Еще раз тронет – и убью.

Он говорит это спокойно и даже равнодушно. Не предупреждает. Уведомляет.

И эти его слова… Это круче самого крутого признания в любви.

Я, все же, ненормальная совершенно.

Хотя, было бы странным остаться в своем уме.

С таким отцом.

И с таким парнем.

20. Алина. Проданная принцесса

– Иди первая, Принцесса, я посмотрю, - командует Лешка, стирая мою помаду со щеки. Он вообще ужасно деловитый, спокойный… Равнодушный такой.

Словно не занимался жарким сексом и не угрожал только что убить человека лишь за прикосновение ко мне…

Удивительные, все же, метаморфозы. Мне в который раз становится не по себе от осознания, что я его совершенно не знаю, моего странного спасителя-любовника.

Совсем недавно считала его обычным парнем, пусть жестким, нахальным, но вполне обычным, айтишником с авантюрным складом характера. Потом он открылся уже со стороны совершенно другой. Охранник, строгий и молчаливый.

Сейчас – реально, словно зверь какой-то, дикий. Так терзал меня, так целовал, что, практически, насилие было. И, если б не моя реакция сумасшедшая на его близость, которая все это нивелировала… Могло бы быть реальное насилие. Потому что разрешения он не спрашивал.

Ни в этот раз, ни до этого, в комнате моей. Просто брал чужую невесту, как хотел, даже не зная еще, что у меня с придурком Вовочкой может быть только ненависть, и что в кровать я с ним не лягу, даже если расстреливать будут, что бы там на эту тему не говорил отец. Потому что, я, безусловно, его дочь, но все же человек, а не шваль подзаборная, себя не уважающая. Я его убью лучше сама, чем лягу с ним.

Но Лешка-то, в тот, первый раз у меня в комнате, еще ничего такого не знал! Но действовал нахраписто и жестко. И чувствовалось, что, окажи я сопротивление посерьезнее, а он – будучи в другом настроении… Все, что угодно могло бы быть…

Это – еще одна сторона моего любовника. Не сказать, что не настораживает, меня вообще многое в нем настораживает, но вот то, что возбуждает – определенно. Гормоны, похоже, проснулись от частого секса и теперь буянят вовсю.

Поправляю прическу дрожащими пальцами, убираю остатки помады с губ, стараясь не встречаться взглядом с Лешкой. Он смотрит, неотступно, внимательно, и это смущает почему-то. Так странно, удивительное ощущение, учитывая, что он со мною сейчас делал…

– Я хочу уехать, - шепчу еле слышно, - мне стоять даже тяжело… Ты – монстр просто…

– Прости, - ровно и безэмоционально отвечает он, - я не сдержался.

«Не сдержался? – хочется закричать мне, - не сдержался? А, когда девку лапал, тоже?»

Но молчу, понимая, что смысла в перепалке нет. Нас не было слишком долго, запросто могли начать искать. И Вовка тоже… Будет весело, если найдет тут… Тогда Лешка его реально убьет, а я пойду соучастницей, потому что буду помогать труп прятать.

Выдыхаю, поддергиваю лиф платья, поправляю диадему на волосах:

– Посмотри, синяков нет нигде?

Кручусь перед Лешкой, он осматривает внимательно, кивает с удовлетворением:

– Нет, нормально все.

Иду в сторону поворота на главный коридор, Лешка - за моей спиной, строгий и холодный… И в последний момент, прямо перед тем, как мне выступать на полоску света, резко дергает за руку обратно в полутьму тупика. Я не успеваю среагировать, валюсь на него, не устояв на каблуках, ахаю сдавленно, а Лешка жестко фиксирует затылок, смотрит в глаза тяжело и жутковато:

– Приедем сегодня, запрись, поняла? Не забывай запирать дверь.

Я лишь киваю. Разумно. Я всегда запираюсь. Он медлит, затем наклоняется и выдыхает в губы:

– И не надевай ничего на себя, когда ложиться будешь.

Изумленно хлопаю ресницами, сначала не догоняя, о чем он. А, когда приходит понимание, краснею не только щеками, но и, кажется шеей даже. То есть, он хочет… Хотя, в принципе, тоже понятно. В прошлый раз его замок не остановил. Запираться я могу от кого угодно, кроме него… Делаю паузу, а затем медленно киваю. Лешка усмехается, быстро и жадно целует с такой яростной страстью, что опять ноги подкашиваются, затем отпускает и подталкивает к коридору. Молча. И я иду, тоже молча. В голове пустота. Полный штиль. Стараюсь твердо печатать шаг, идти ровно и смотреть равнодушно. И постоянно себя одергивать, чтоб не потрогать губы, искусанные моим бешеным любовником. Шагов за спиной не слышу, значит, Лешка еще не вышел, или другим путем двинулся.

С каждым метром, приближающим к ярко освещенному залу, стараюсь обрести еще большую уверенность в себе. Спокойствие. Дзен поймать, как сказал бы Лешка. И, когда на пути возникает придурок Вовка, уже вполне равнодушно смотрю на него. Без удивления, страха, ненависти. Он не стоит этого, слизь под моими ногами.

– О, невеста моя, - усмехается он, а я в очередной раз поражаюсь, насколько симпатичного, в общем-то, парня, искажает гримаса, сразу выдавая его истинное лицо. Мерзость его. – Где лазишь? У меня есть для тебя развлекуха!