Присяга Российской империи

Усадьба Романовых, кантон Женева. 23 декабря 1999 года. 15:50

— Итак, в период с восемнадцатого по двадцать третье декабря со спутникового телефона Идриса Нохчий был совершен только один звонок. Абонент находился в Тихом океане, в районе острова Ратума, — на этот раз у в зале приемов большого экрана, на который была выведена карта мира, находился полковник Чупара, указывая лазерной указкой точки, в которых происходили последние события. — Мы просканировали этот район со спутника и засекли в предполагаемом районе одно-единственное судно, которое двигалось курсом на Торресов пролив. Точнее, там имелось еще несколько небольших рыболовецких баркасов, но все они деревянные, малотоннажные и для дальних морских переходов не приспособлены. Таким образом, интересующий нас груз вне всякого сомнения находится на небольшом боте ориентировочным водоизмещением двести тонн. Названия разобрать не удалось, но флаг на нем был американский.

— Ничего удивительного, — кивнул император Павел, — учитывая, что и откуда они везут. Продолжайте, Василий Андреевич.

— Итак, двадцатого декабря мы смогли идентифицировать объект, — прокашлялся Чупара. — Илья, что ты ему сказал?

— Ну, — пригладил голову Ралусин, — я имитировал взлом компьютера, попался, получил пару раз по морде и признался, что мы все знаем про боеприпас и цель маршрута, и что все наши разведывательные корабли пасутся в Индонезии, сканируя все корабли в поисках груза. После этого он не мог не позвонить на судно с боеприпасом и не предупредить их об опасности.

— Он так и сделал, — кивнул Чупара. — И нет ничего удивительного, что бот сразу повернул практически на юг, лишь слегка отклоняясь к западу. За прошедшее время он преодолел тысячу восемьсот километров, или тысячу миль и находится в полутора суток пути от Бассова пролива.

Полковник указал на широкую протоку между Австралией и островом Тасмания.

— После этого ему останется пройти еще три тысячи миль вдоль южного побережья Австралии и он окажется в Индийском океане. При нынешней скорости бота примерно в двенадцать узлов это займет пять-шесть суток. Скорее шесть, поскольку ему вряд ли захочется нарываться на риск досмотра пограничным катером и он постарается держаться подальше и от территориальных вод, и от экономической зоны Австралии. После выхода в Индийский океан по прямой до Ирана у него останется восемь тысяч километров. Две недели пути. Итого, всего в нашем распоряжении имеется двадцать суток. Ориентировочно, естественно.

— Шесть.

— Почему, ваше величество? — удивился полковник.

— Вряд ли они рискнут войти в порт Ирана под американским флагом. Там не очень любят представителей этой державы. К тому же, местное судно привлечет меньше внимания. Если с моря вернется местная рыболовная шхуна, вряд ли она вызовет интерес у пограничников или таможни. — Павел взял у Чупары указку и обрисовал ею вход в Персидский залив. — Это слишком оживленное место. Стратегически важное для многих держав, не станем показывать на них пальцем. Там полно боевых кораблей, патрульных самолетов и вертолетов. Перегрузка боеприпаса с борта на борт может, конечно, никого и не заинтересовать, но зачем рисковать? Чем дальше от Персидского залива случится передача груза, тем безопаснее. Идеальное место, это вообще Индонезия. Мусульманская страна, в которой легко найти помощников, сочувствующих, прикрытие… Возможно, я преувеличиваю, но мы не должны рисковать. Будем исходить из наихудшего варианта. Допустим, стараниями Ильи Юрьевича мы смогли сорвать их встречу в водах Индонезии. Но тогда судно-напарник наверняка сейчас тоже следует на юг и через шесть дней встретится с нашим ботом у юго-западной оконечности Австралии. Как вам такой сценарий развития событий, господа офицеры?

— Лучше бы такого не было… — пробормотал Чупара. — Но, наверное, именно из этого и следует исходить. Однако, ваше величество, мы сможем засечь судно, с которым сблизится бот и вести слежение уже за ним…

— Сблизится, или вступит в контакт? — уловил государь неуверенность в словах полковника.

— Мы не можем следить за кораблем непрерывно, ваше величество, — опустил голову Чупара. — Мне удалось выбить для наблюдения только один спутник. Он делает оборот за два часа. Значит, каждые два часа на час пятнадцать минут судно выпадает из зоны видимости.

— Как же вы отследили телефон? — удивился Илья. — А вдруг Идрис позвонил бы не в то время?!

— Контроль связи идет с геостационарной орбиты, с гражданского спутника, — поморщился полковник. — Там нет оптики. К тому же, эти спутники висят слишком высоко визуального для контроля за поверхностью. Поэтому и пришлось совмещать координаты, полученные из разных источников для идентификации судна.

— Отличная перспектива, — вздохнул Павел. — Значит, нам придется следить за каждым встреченным ботом кораблем? Гарантии, что груз перемещен, нет. Значит, следить одновременно и за ботом и за каждой встреченной им шхуной? Как только террористы войдут в зону активного мореплавания, мы за пару дней получим сразу сотню потенциально опасных объектов вместо одного. Это все равно, что просто махнуть рукой, и ждать, чем все закончится. Чеченцев нужно доставать прямо сейчас. Василий Андреевич, у нас нет боевых кораблей в этом районе?

— К сожалению нет, ваше величество. Обычные районы патрулирования, в зависимости от боевой задачи, находятся либо возле побережья США, либо возле наших границ. Юг Мирового океана… По-моему, там нет вообще никого.

— Вы меня простите за непонятливость, — вежливо перебил Чупару майор, — но не существует ли такого риска, что бандиты перегрузят головку на другое судно сейчас? Ведь, как я понял, они двигаются неподалеку от австралийского Большого барьерного рифа. А там очень оживленное движение. Много отдыхающих, рыбаков, яхт.

— Нет, Илья, — покачал головой полковник. — Ты заставил их повернуть с намеченного маршрута на кружной путь. На этом отрезке они ничего не могли подготовить. Еще примерно четыре тысячи километров, семь дней мы может быть относительно спокойны. А вот потом… Может быть, их просто сдать австралийским спецслужбам?

— Смысл? — пожал плечами император. — Если головка уцелеет, Фема найдет другой способ переправить ее к нам. Но на этот раз мы можем про подготовленную диверсию и не узнать. К тому же, австралийцы наверняка побоятся трогать судно под американским флагом. А убедительных доказательств у нас, как ни прискорбно, нет. Опять же, согласования, утрясания, дипломатические протоколы, чиновничья волокита. Вы ведь знаете, как запад «любит» помогать России. Время уйдет, судно растворится в Индийском океане, и тогда точно ничего нельзя будет сделать.

— Простите, ваше величество, но я опять чего-то не понимаю, — снова вмешался Илья. — Чего мы их жалеем? Грохнуть к чертовой матери, и все!

— Их никто не собирается жалеть, — поправил бывшего пограничника Чупара. — Да только они от нас ушли на треть земного шара. Особо и не достанешь. Не баллистической же ракетой по ним бить? То есть, ракеты бы я не пожалел. Но вот нет у нас обычных зарядов для баллистических ракет, не разрабатывались. Только ядерные. У тебя есть желание подорвать десяток мегатонн в самом центре курортов Южного полушария?

— Нет, — покачал головой Илья. — Уничтожить уродов нужно, но, конечно не такой ценой… Интересно, а сколько километров от нашей границы до юга Австралии?

— Сейчас, прикину, — Павел подошел к столу, взял мышь. Отметил точку в районе Дагестана, потом рядом с Албани [36] . — Двенадцать тысяч километров. Но это уже Индийский океан, есть риск контакта бандитов с подельниками. В идеальном варианте было бы достать чеченцев в Большом Австралийском заливе. А это еще минимум две тысячи километров.

36

Албани — порт на юго-западной оконечности Австралии

— Это где?

— Вот здесь примерно, — император поставил точку немного ниже выемки, что находилась внизу самого маленького на Земном шаре континента. — Тогда расстояние получится… Тринадцать с половиной тысяч.

— Понятно… — Илья покачал головой, глядя на мерцающую прямую линию, прочерченную компьютером. Она пересекала изрядный кусок Индии и примерно треть самой Австралии. — А если просчитать в обход этих двух государств?

— Четырнадцать тысяч пятьсот километров.

— Да, — задумчиво потер подбородок Ралусин. — Но это только на глазок. Наверняка возникнут еще кое-какие накладки. Добавим еще тысячи полторы на непредвиденные сложности. Пусть будет шестнадцать. Я могу позвонить?