Притчи христианства
Шрифт:
– Этот хлеб тебе нельзя есть. Он предназначен для детей.
Но лошадь продолжала уплетать хлеб со стола за обе щеки. А учитель все повторял:
– Этот хлеб не для тебя. Он предназначен для детей.
Однако на лошадь его слова не действовали. Она даже ухом не вела.
Но тут прибежал кто-то из деревенских жителей. Он крикнул на нее, взмахнул палкой и прогнал лошадь.
Каждый даёт то, что имеет в своём кошельке
Однажды Иисус Христос со своими учениками проходил через одно селение. Собралась большая толпа недовольных
– Уважаемый, почему Ты ведёшь себя так. Ведь они поносят Тебя! Почему не отвечаешь, как принято у нас: око за око, зуб за зуб?
Иисус Христос посмотрел на спросившего, улыбнулся и промолвил:
– Видишь ли, каждый даёт то, что имеет в своём кошельке.
Одно дело суд человеческий, а другое дело – суд Божий
Три дня перед своей кончиной авва Агафон сидел молча и сосредоточенно, словно всматривался во что-то. На недоуменный вопрос монахов:
– Авва, что ты видишь?
Он отвечал:
– Я вижу себя на Суде перед Иисусом Христом.
– Неужели ты, отче, боишься суда? – спросили его.
– Я по силе своей исполнял законы Господни, – проговорил Агафон. – Но как человек, могу ли я быть уверенным, что Богу угодно мое дело?
– Разве ты не надеешься на добрые дела, которые ты сотворил, угождая Богу? – опять спросили иноки.
– Не надеюсь, пока не увижу Бога, – сказал старец. – Одно дело суд человеческий, а другое дело – суд Божий.
Сто золотых монет
Однажды бедный ткач получил сто золотых монет. Когда он увидел эти красивые блестящие монеты и в таком количестве, то решил не расходовать их, и спрятал в старых тряпках, чтобы жена не нашла их.
Через некоторое время ткач уехал по делам в город. А в это время в их деревню приехал старьевщик, скупая по дешевке разные тряпки. Жена ткача взяла узел с тряпками, в которых муж спрятал сто золотых монет, и отдала их старьевщику за три гроши.
У каждого свой урок
Один монах спросил у другого:
– Авва приказал мне идти в пекарню печь хлеб для братьев. Но работники там люди мирские. Они говорят о том, о чем я не должен слышать. Не будет мне пользы слушать это. Поэтому не подскажешь, что же я должен делать?
– Не случалось ли тебе видеть детей, которые готовят домашние задания на завтра в одной комнате? – проговорил второй монах.
– Видел.
– А замечал ли ты, что каждый из них при этом занимается только своим уроком, а не уроком другого, зная, что учителю они будут рассказывать свой урок, а не чужой? Какой шум стоит, какой шум! А они учат. Вот и ты веди себя так в пекарне, как эти дети ведут себя при подготовке уроков.
Дом и змея
Как-то один человек с женой и сыном поселились в городе и выстроили себе дом. И все было бы хорошо, да в этом доме появилась змея и начала вредить им. Сначала повредила ногу их коню, затем довела до могилы их сына, далее – жену и, наконец, сам хозяин сделался её жертвою.
Всякий раз, когда змея вредила хозяину,
он собирался её убить, но как только пойдёт приводить в исполнение своё намерение, то на дороге находит золотую монету и, обрадовавшись находке, возвращается обратно, забыв о том, куда и зачем он шел до следующего страшного происшествия.Гордый человек
В общине старца Макария было много работы: отцы надстраивали над своей каливой второй этаж. Работа продвигалась спорно, уже сооружалась крыша.
– Чада мои, – сказал старец Макарий, – слава Богу, все идет хорошо. Сейчас нам нужно поднять наверх доски. Будьте осторожны, доски тяжелые. Давайте наберемся терпения, будем заносить наверх по одной доске. Не торопитесь.
Все стали носить доски. Отец Илларион, самый младший в общине, не смог спокойно носить по одной доске. Молодой и сильный он брал сразу по три.
– Отец Илларион, – сказали ему братья, – доски тяжелые. Не бери так много – надорвешься.
Он не послушал совета. «Пусть за собой следят, – сказал он сам себе. – Я знаю, сколько могу нести».
Увидел это и старец Макарий и пробовал уговорить его. Но монах не обратил и на это никакого внимания. Своим поведением, недопустимым для послушника, он расстроил старца. Это был пример гордыни и непослушания.
А гордый монах, желавший поступать своевольно, поднялся в очередной раз на крышу каливы с тремя досками на плече. Как только он положил их, ему сразу был нанесен удар – он подпал под бесовскую власть. Ярость его всполошила всю округу. Отвратительные слова вылетали из его рта, его действия ужасали всех.
Монахи связали отца Иллариона и принялись готовиться к помазанию. Отец Неофит решил извлечь пользу себе из этого опыта. Он как раз сторожил одержимого монаха до помазания.
– Злой бес, ты зачем вошел в Иллариона? – спросил он.
– Отстань! Ты что себе возомнил? Ты что думаешь, я скажу тебе?
– Именем Пресвятой Троицы приказываю тебе сказать причину, – проговорил старец.
– Ха! Ты мне осмеливаешься еще приказывать? Кто ты такой? Ты даже не священник! Я вошел в него, потому что… потому что он гордый.
– Еще приказываю именем Пресвятой Троицы – скажи мне, что есть гордый человек?
– Что такое гордый человек? Это тот, кто за целые сутки ни разу не подумает, что он грешник. Такой человек и есть гордый.
Жук
Человек как жук. Когда теплый день и светит солнце, летит он, гордится собой и жужжит: «все мои леса, все мои луга! Все мои леса, все мои луга!»
А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер, забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: «Не спихни! Не спихни!»
Надлежит мне быть собакою
Так получилось, что один странствующий монах находился в собрании, когда совершалась трапеза любви. И он сел со всеми монахами за стол, чтобы есть с монахами. Но некоторые монахи, увидев такое, сказали ему:
– Кто ты такой? Что ты тут делаешь? Почему сидишь за этим столом?
Они схватили его и заставили встать, говоря:
– Вставай и уходи. Тебе здесь с нами делать нечего.
Он спокойно встал, поклонился всем им и тихо ушел.