Притчи приемного покоя – 2

Кольцо Лариса взяла и носила на среднем пальце правой руки. Когда кто-то восхищался (кольцо того стоило – нити белого и желтого золота сплетались в оригинальный узор, подчеркнутый овальным брюликом), Лариса с удовольствием сообщала:

– Это Димыч мне подарил!

Диме было очень приятно.

От предложения жить вместе Лариса тоже отказалась.

– Так из нашей жизни половина романтики уйдет! – сказала она. – Вместо свиданий будут совместные выходы, а это совсем не одно и то же. К тому же мне иногда хочется побыть одной, просто так, без причины, а тебя это может обидеть… Нет, давай оставим все так, как есть. Нам же хорошо, правда?

В целом, конечно, было хорошо, но Диме хотелось, чтобы было еще лучше. Однако ничего не поделаешь – пришлось ждать.

На третьем курсе Ларисе улыбнулось актерское счастье. Режиссер Федорчук (сам Федорчук!) предложил ей роль в «полном метре». Эпизод, ясное дело, но содержательный – Лариса должна была сыграть попутчицу, с которой главная героиня в поезде делится наболевшим-сокровенным. Можно сказать – ключевой эпизод, потому что после этой исповеди главная героиня решает кардинально изменить свою жизнь, а Лариса не просто слушает, но и дает оценку услышанному, очень глубокую для двадцатилетней студентки химико-технологического университета. Короче говоря, не роль, а мечта дебютантки. Дима радовался этой удаче больше Ларисы, ведь за близкого человека радуешься всегда больше, чем за себя самого.

– А вдруг я не потяну? – сомневалась Лариса. – Федорчук же такой требовательный… И такой резкий – звезду может на хрен послать со съемок, если ему что-то не понравится…

– Все ему понравится, – успокаивал Дима. – Всем все понравится, потому что ты очень талантливая. Недаром же Любятинский тебя «примой» называет.

– Но то – Любятинский, – вздыхала Лариса. – Он тако-о-ой добрый и практически родной человек. Никакого сравнения с Федорчуком! Знаешь, что он Яне Чуковской на съемках «Влечения» сказал? «Сиськи есть – ума не надо!». Если он мне такое скажет, я в реку с Бородинского моста брошусь! Честное слово!

Мандраж – это обычное состояние актера перед новой ролью. Хорошего актера. Кто не мандражирует, тот не сможет наполнить роль содержанием, потому что это происходит через эмоции. Дима внушал любимой, что она справится, что Федорчук впечатлится настолько, что в следующей картине даст ей главную роль, что с моста бросаться не нужно и, вообще, надо держать хвост пистолетом. Если бы знал, чем все обернется, то отговорил бы сниматься у Федорчука, вот точно бы отговорил!

Сыграла Лариса хорошо. Настолько хорошо, что Федорчук на постпремьерном банкете назвал ее «открытием текущего года», а заслужить у него похвалу было ой как трудно. Да и сама Лариса осталась довольна и своей игрой, и тем, как она выглядела на экране. И все бы хорошо, но…

Но во время съемок на Ларису запал маститый актер Шахлунский, игравший нечуткого мужа главной героини, от которого она в конечном итоге уходит к чуткому и любящему ее мужчине. Несмотря на свой «без малого полтос» Шахлунский выглядел неплохо – стройный подтянутый красавец с роскошной шевелюрой, слегка тронутой на висках сединой. В актерской среде Шахлунского прозвали «Мишкой-шалунишкой» за его великую любвеобильность – этот похотливый сатир не пропускал ни одной мало-мальски симпатичной женщины. Ну а такая красавица как Лариса сразила его наповал. Настолько, что, едва оклемавшись после весьма бурного, если не сказать – скандального, третьего развода, Шахлунский решил жениться в четвертый раз. На Ларисе.

Когда Дима услышал от любимой, что у нее с Шахлунским «все серьезно», то впал в натуральное бешенство.

– Да ты вообще понимаешь, что происходит?! – орал он, не обращая внимания на то, что дело было на людях, посреди Тверского бульвара. – Зачем тебе этот старик?! Ты думаешь, что он тебя любит?! Как бы не так! Он только себя любит, эгоист хренов! Ты для него ничего не значишь! Так – еще один пунктик в длинном списке… Это сейчас он выглядит более-менее, а через десять лет из него песок сыпаться начнет!

– Простите, мы репетируем, – сказала Лариса подошедшему патрулю и продемонстрировала раскрытый студенческий билет. – Мой напарник немного увлекся, с ним это случается.

Патрульные переглянулись и пошли дальше.

– Зачем ты меня позоришь? – прошипела Лариса. – Я хотела поговорить с тобой по-хорошему, как с другом…

– Ну как тут может быть «по-хорошему»? – спросил Дима, переключившись в тихий режим. – Что тут может быть «по-хорошему»? Неужели ты можешь вот так, с ходу, взять и растоптать нашу любовь? Как так можно?

– Давай присядем, – предложила Лариса, беря Диму под руку. – А то стоим на проходе, как два столба…

Они присели на ближайшую скамейку.

– Во-первых, я ничего не топчу, – начала Лариса. – Я очень дорожу нашими отношениями…

Дима иронично хмыкнул.

– Да, дорожу! – с нажимом повторила Лариса. – Если случилось так, что я полюбила другого мужчину, то это еще не означает, что мы не можем остаться друзьями.

– Может еще в шаферы меня пригласишь? – ехидно поинтересовался Дима.

– Это навряд ли, – усмехнулась Лариса. – Но если у нас с Мишей дело дойдет до свадьбы, то я буду очень рада видеть тебя среди гостей.

Дима снова хмыкнул.

– Димыч, ну так получилось, – мягко сказала Лариса. – Сердцу, как говорится, не прикажешь… Я понимаю, что ты на меня обиделся. Но если у тебя сохранилась хоть капелька любви ко мне, то пойми меня и не вини. Любовь – это не преступление, а высшее счастье.

– Капелька? – переспросил Дима. – Да у меня тут, – он что было силы стукнул себя кулаком в грудь, – целый океан любви. Ты для меня – все! Но я не какой-то рабовладелец и тиран. Я способен понять, что ты можешь полюбить другого мужчину. Мне, конечно, обидно, что ты полюбила другого, но в сто раз обиднее, что этот другой старше тебя на тридцать лет! Ты же ему в дочери годишься, старому козлу!

– Ну и что с того? – пожала плечами Лариса. – Когда любят, не обращают внимание на прочие обстоятельства. Мне с Мишей хорошо и ему со мной тоже. Да и форма у него на уровне, многим молодым сто очков вперед даст!

– Даст! – передразнил Дима. – После виагры…

– С тобой совершенно невозможно разговаривать! – возмутилась Лариса. – Я пытаюсь объясниться, пытаюсь сохранить нашу дружбу, а ты несешь какую-то хрень! Тебе не стыдно, Димыч? Мне кажется, что ты просто завидуешь Михаилу, завидуешь его успешности и тому, что я его люблю.

– Любовь зла – полюбишь и козла! – прокомментировал Дима.

– Вот на этой бравурной ноте мы и закончим, – спокойно сказала Лариса и сдернула с пальца кольцо, подаренное Димой. – Будем считать, что отныне мы не знакомы, – она положила кольцо на перекладину скамейки рядом с Димой. – Так лучше для всех.

Лариса встала и быстрым шагом пошла по направлению к Пушкинской площади. Дима тоже встал и медленно побрел в другую сторону. Кольцо осталось лежать на скамейке…

В институте оба старательно игнорировали друг друга, что вызывало у одних однокурсников сочувствие, а у других – насмешки, но после того, как Дима пригрозил начистить рыло самому активному насмешнику, шуточки прекратились. В конце апреля Лариса объявила о свадьбе, которая должна была состояться первого июня, и раздала всем, кроме Димы приглашения. Дима собрался с духом и попытался еще раз объяснить ей, какую ошибку она совершает, но Лариса демонстративно зажала уши ладонями и глаза тоже зажмурила, чтобы ненароком ничего по губам не прочесть.