Притворись, что не видишь ее

31

Утром во вторник Лейси поджидала свою новую начальницу на пороге агентства «Ройс Риэлти». Миллисент Ройс появилась в девять.

— Не лучшая плата, — засмеялась Миллисент Ройс.

— Ну ведь мы так и договаривались, — сказала Лейси. — Зато теперь я могу сказать, что работа мне нравится.

Миссис Ройс отомкнула замок и открыла дверь. Изнутри приветливо пахнуло теплом.

— Миннесотский морозец, — сказала Ройс. — Работа подождет. Сначала выпьем кофе. Вы как предпочитаете?

— Черный. Спасибо.

— Регина, моя помощница, которая ушла в декрет, вечно добавляла две ложки сахара с горкой и ни капли не прибавляла в весе. Я ей сразу сказала: таких не любят.

Лейси вспомнила Грейс, секретаршу из «Паркер и Паркер», — та вечно жевала то печенье, то шоколадку и при этом оставалась в идеальной форме.

— Видела я такую дамочку в... — здесь она запнулась, — в медицинском центре, — закончила она фразу и тут же добавила: — Недолго она проработала. Подавала дурной пример.

"Осторожнее, Лейс, — сказала она себе. — Миллисент Ройс спросит имя сотрудницы и захочет ей позвонить, чтобы побольше узнать о тебе. Осторожнее, будь осторожнее".

Раздался первый телефонный звонок — и очень кстати.

В двенадцать Лейси отправилась на обед с Кейт Ноулз.

— Вернусь к двум, — пообещала она, — сандвич съем здесь. Если вам понадобится уехать на встречу, можете на меня рассчитывать.

* * *

В двадцать пять минут первого она была уже в «Рэдиссоне». Кейт ждала за столиком и ела булочку.

— У меня это и завтрак, и обед, — сказала она, — так что дожидаться не стала. Прости.

Лейси мягко опустилась на стул напротив нее.

— Ради бога. Как спектакль?

— Отлично.

Они заказали по омлету, салату и чашке кофе.

— Так, с едой разобрались, — добродушно улыбнулась Кейт. — Знаешь, я просто умираю от любопытства. Сегодня утром говорила с Томом, рассказала, что обедаю с тобой. Сказал, что хотел бы пойти с нами, и просил передать тебе привет. — Кейт принялась за новую булочку. — Том рассказал, что в Миннеаполисе ты была всего один раз, в детстве, а теперь вот так просто взяла и переехала. Почему тебе так запал в душу этот город?

Отвечать вопросом на вопрос.

— Ты со спектаклем много мест исколесила, — сказала Лейси, — разве тебе некоторые не западают в душу?

— Еще как. Есть вполне милые, как здесь, а бывает такая скукотища. Расскажу об одном дико скучном...

Лейси расслабилась, слушая историю Кейт. «А в шоу-бизнесе все люди занятные, — с ностальгией подумала она. — У отца был такой же талант — он мог даже про капустный лист рассказать интересно».

За второй чашкой кофе ей удалось перевести разговор на парня по имени Билл, о котором в разговоре упомянула Кейт.

— В прошлый раз ты говорила о парне, ты еще встречалась с ним раньше, — начала она. — Билл, кажется, его зовут?

— Билл Меррилл. Хороший парень. Вполне мог стать Тем Единственным, хотя как-то все странно получается. Я все равно надежды не теряю. — В глазах Кейт блеснул огонек. — Проблема в том, что я вечно на гастролях, а он тоже много путешествует.

— А чем он занимается?

— Банковскими инвестициями, часто в Китай ездит.

«Господи, пусть сейчас он будет не в Китае», — взмолилась Лейси.

— А в каком банке работает?

— В «Чейзе».

Лейси уже научилась высматривать пытливый огонек в глазах собеседницы. Кейт умная, она поняла, что от нее что-то хотят узнать. «Что ж, я услышала, что хотела, — подумала Лейси. — Пора опять поболтать о всякой ерунде».

— Ты, наверное, будешь счастлива, если сыграешь в бродвейском спектакле, который будет востребован по меньшей мере лет десять, — предположила Лейси.

— Ну-у вот, приехали, — засмеялась Кейт. — На самом деле мечтаю — и еще как. Мне бы хотелось постоянно жить в Нью-Йорке. Во-первых, конечно, потому, что там живет Билл, а во-вторых, рано или поздно в Нью-Йорк переберется Том, я в этом уверена. Было бы просто здорово. Что он, что я — единственные дети, а росли, как родные брат и сестра, и больше похожи на старых друзей, чем на родственников. Он всегда и во всем помогал мне. Том из тех, кто сердцем чувствует, когда тебе нужна помощь.

«Интересно, не потому ли он пригласил меня на спектакль и позвонил вчера?» — подумала Лейси. Она жестом попросила принести чек.

— Мне пора, — наскоро объяснила она. — Первый день на работе.

В фойе она подбежала к телефону-автомату и оставила сообщение для Джорджа Свенсона:

«У меня появилась новая информация по делу Эмили Ланди, и я хочу поговорить с мистером Болдуином из прокуратуры».

Она повесила трубку и поспешила на выход. Лейси опаздывала в агентство. Трубка еще хранила тепло ее руки, когда другая рука, в старческих пятнах, сняла ее с рычага.

Сэнди Саварано всегда звонил так, чтобы звонок нельзя было отследить. Карманы были набиты монетами по 25 центов. Он собирался сделать пять звонков с этого телефона, потом перейти к другому аппарату и сделать еще пять звонков — и так позвонить по всем номерам агентств недвижимости.

Он набрал номер и, когда на том конце ответили: «Даунтаун Риэлти», — завел свою сказку:

— Я не отниму у вас времени. Национальная ассоциация риелторов. Мы проводим неофициальный социологический опрос...

32

Прокурор Гэри Болдуин воспринял новость однозначно. Сообщение детектива Эда Слоуна из нью-йоркской полиции о том, что из участка исчезли несколько страниц копии дневника Эмили Ланди, вывело его из себя.

— И как только вы умудрились потерять всего несколько страниц? Почему всю копию дневника не потеряли? — Он был в ярости. — Оригинал — тот сразу пропал у вас целиком.

Через двадцать четыре часа детектив Слоун снова позвонил Болдуину, и тот воспользовался моментом, чтобы излить желчь.

— Мы тут каждую закорючку сидим изучаем, а оказывается, нам дали не весь текст. Оказывается, несколько страниц, в которых, возможно, содержится важная информация, исчезли! Оказывается, кто-то стащил их у вас прямо из-под носа! Где вы хранили свой экземпляр? На доску объявлений вывесили? А может, на улице? И еще приписали внизу, наверно: «Вещественное доказательство по делу об убийстве. Берите, не стесняйтесь».

Детектив Эд Слоун выслушал всю тираду, молча раздумывая над тем, как бы сейчас хотелось сделать с Болдуином что-нибудь эдакое, но вспомнил курс латыни, обязательный в военном училище. Тогда курсантам рассказали о том, что святой Павел, читая проповедь о смертном грехе, сказал: «Ne nominatur in vobis», что на латыни означает: «Не должны даже именоваться у вас» [5] .

5

Послание св. Павла к Ефесянам, 5:3.