Притворись моим

Скорее всего виной те несколько глотков шампанского, но всё равно для меня это какая-то новая ступень, ещё один увесистый удар кувалдой по моей заскорузлой скорлупе, в которой я привыкла находиться вот уже двадцать лет.

– За тебя?
– протягивает бокал, чтобы чокнуться.
– Кстати, как тебя зовут?

– Татьяна... Лучше просто Таня, - второй раз врать уже чуть-чуть легче.
– А тебя?

– Марк. Можно просто Марк.

Подавляя улыбку, тяну свой фужер и едва касаюсь краешком его бокала.

Вино на вкус сладкое и немного вяжет язык, но гораздо приятнее шампанского. А может, так только кажется, потому, что Марк смотрит на мои губы. Наблюдает, как я делаю глоток за глотком, и мне это нравится. Я больше не хочу бежать или как-то зажиматься, словно по мановению невидимой волшебной палочки я принимаю правила нашей молчаливой игры.

Я сегодня не я, я - Таня из Новосибирска, и Светка права - не произойдёт абсолютно ничего страшного: земля не разверзнется под моими ногами и меня не поглотит геенна огненная за то, что я всего лишь на один вечер позволю себе чуть-чуть расслабиться. И даже немного приврать.

Марк довольно быстро осушает свой бокал и тут же наполняет снова, хотя больше не пьёт, оставив фужер на деревянных перилах. Сложив руки на груди, долго смотрит, как я смакую глоток за глотком, тем самым заставляя меня нервничать и в то же время ощущать какое-то нездоровое эмоциональное возбуждение.

Почему он молчит? Не задаёт вопросов, не пытается сыпать комплиментами, как те двое из ларца в зале. Он просто стоит и смотрит, словно ему вообще не нужен никакой разговор и хватает контакта глазами.

Я смущаюсь, но мне приятно это смущение, оно не такое, когда хочется скрыться, напротив...

Боже, кажется, я уже здорово перебрала. Да я в жизни своей, наверное, не пила так много за столь короткий срок!

Композиция сменяется с быстрой на медленную и Марк неожиданно протягивает мне ладонь:

– Потанцуем?

Что? Танцевать?! Прямо тут?!!

– Но здесь никто не танцует...
– озираюсь по сторонам.

– Никто не танцует, а мы будем, - его рука уверенно ложится на мою талию, и я вынуждена ухватиться за его плечо, чтобы не упасть от переизбытка разнообразных чувств.

Часть 12

– Марк, я не умею танцевать, - шепчу, неуклюже переставляя одеревеневшие ступни.

– Это хорошо, потому что я не умею тоже.

Он лжёт: он движется плавно, явно чувствуя ритм. Рядом с ним и я каким-то непостижимым образом начинаю слышать музыку - слышать не просто ушами, а глубже. Мои движения становятся увереннее - рука обвивает его шею и это прикосновение кончиков пальцев к мужскому затылку посылает в мозг какие-то новые, неведомые прежде импульсы.

Он молчит и, крепко прижав к себе, виртуозно кружит в танце, а я понимаю, что всё это время беззастенчиво изучаю его лицо и никак не могу заставить себя отвести взгляд.

Его лицо мужественное, но не слишком грубое, и нет той приторной сладости, что привлекала меня во внешности Славика. Выразительные глаза, красивые скулы, высокий лоб... А губы... Они сейчас плотно сжаты, но это не может скрыть их чувственности. На фоне общей скупости мимики они кажутся очень живыми. Мягкими. Податливыми. Возникает какое-то неконтролируемое желание коснуться их и убедиться в своей правоте.

– Таня? Тебе нехорошо?
– впервые за всё время танца произносит он и прижимает меня к себе ещё ближе. Хотя казалось бы - куда уж...
– Просто твоё дыхание...

– А что с моим дыханием?

– Ты дышишь так глубоко, как будто тебе не хватает воздуха.

Господи, да так и есть! Мне душно, грудь словно стянуло тугим обручем. То ли вино, то ли его близость, но что-то определённо действует на меня чересчур опьяняюще.

На здании "Адмирала" загораются фонари, безмолвно напоминая мне моё место. Волшебство рассеивается, и я ощущаю, как над головой стремительно смыкает свои половинки привычная уже раковина.

– Ты была когда-нибудь здесь?
– кивает он на здание напротив, которое вот уже второй год практически заменяет мне дом.

– Нет, никогда, - если врать, то уже до конца.

– Видишь, вон там, - плавно покачиваясь на одном месте, он прижимается щекой к моему виску и указывает пальцем на мансарду.
– Из номера на этом этаже открывается нереальный вид на город. Как на ладони... Хочешь посмотреть?

Я чувствую его ладони на своей талии - не выше и не ниже положенного; чувствую лёгкий свежий аромат и эта какофония новых для меня ощущений словно вводит в чарующий транс. Хочется закрыть глаза, окончательно отключиться от реальности...

– Таня? Ты здесь?

И голос у него такой глубокий, грудной. Он словно тёплый плед обволакивает своей шелковой мягкостью.

– Эй...
– он опускает голову и смотрит на меня, и в его глазах читается явное любопытство.
– Да ты перебрала!

Красивое лицо озаряет улыбка. Скупая, но это первое столь живое проявление эмоций за всё то время, что мы находимся вместе.

– Прости, я просто... совсем не пью, у меня что-то вроде непереносимости... Не люблю, да и для здоровья вредно. А тут шампанское, потом вино...
– прикладываю ладони к пылающим щекам и чувствую, что без опоры голова кружится ещё сильнее.

Мне безумно стыдно, что я оказалась такой слабенькой: один бокал - пусть даже полный, а я уже еле на ногах держусь. Но его, кажется, это не смутило.

– Давай сюда руку, - уверенно заключает мою ладонь в свою - такую большую и тёплую, и тянет за собой к открытой калитке.

– Стой! Подожди! Куда ты меня ведёшь?
– едва поспеваю за ним на своих не слишком удобных каблуках, но продолжаю идти, более того - делаю это с удовольствием.

– Сейчас увидишь. Не бойся, тебе понравится.

Часть 13

Игнорируя предупреждающие таблички мы торопливо идём по сочному газону, и до меня доходит, что направляемся мы прямиком к пожарному выходу гостиницы. Он спрятан на заднем дворе, постояльцев там не бывают. Обычно там, у малопримечательной железной двери, собираются на перекур сотрудники "Адмирала".

Какое счастье, что сейчас вечер и вряд ли там можно кого-то встретить. Даже представить не могу, чтобы скажу на это всё, если вдруг кто-то из персонала меня увидит. Да ещё и не одну!