Притяжение Андроникова

Как-то он мне рассказывал, что из него «лезет человек». Новый человек, которого он наблюдает и который потом оформляется в его устную новеллу. Это какое-то живое подтверждение замечательной мысли великого Станиславского о «зерне роли». Это поистине найденное зерно. В этих обстоятельствах Ираклий Луарсабович от имени своего героя может существовать в любых условиях, а слова точно возникают те, которые принадлежат данному характеру. Это удивительный дар.

Его деятельность поистине удивительно многогранна: он литературовед, он писатель, он исследователь. Но меня больше всего волнует эта сторона его огромного таланта.

Кроме того, он излучает из себя добро. Это такое свойство, которое освещает всю его жизнь и просто делает счастливым каждого, кто имеет радость общения с ним. Я горжусь не только тем, что происхожу из одного с ним города под названием Тбилиси, но ещё и тем, что я просто его современник.

ИГОРЬ МОИСЕЕВ

Всего четыре слова сказал Эмиль Золя для того, чтобы выразить признание художнику Эдуарду Мане, выставившему свои картины в Парижском салоне. Золя сказал: «Его картины пробивают стену». Не всегда мастерам искусства удаётся окропить живой водой творчества мёртвую материю и вдохнуть в неё жизнь. Но из-под кисти и пера великих художников рождаются иногда творения, остающиеся вечно живыми.

Вспоминаю, как в детстве, прочитав «Тараса Бульбу», я был буквально зачарован гоголевскими героями. Мне казалось, что из-за каждого угла может выехать на своём богатырском коне Тарас Бульба с Остапом и Андрием, и до сих пор сияют в памяти образы этих живых и немеркнущих героев. Вспоминаю также, как я впервые услышал Ираклия Андроникова и был поражён тем, как из его уст рождаются живые люди. Они возникают так рельефно, так выпукло, что хочется до них дотронуться. Они пробивают стену небытия и воплощаются у нас на глазах.

Этот великолепный дар оживления литературных образов, помноженный на огромный талант Ираклия Андроникова, исключителен и неповторим. Я никогда не был знаком с Алексеем Толстым, не встречался с Максимом Горьким, не знал Соллертинского, но по рассказам Андроникова они возникают с такой яркостью, что вспоминаются как образы живые.

Есть ещё одна черта таланта Ираклия Андроникова, которая встречается крайне редко. Мы знаем его как учёного, литературоведа, искусствоведа. Мы любим его как несравненного мастера слова, как замечательного артиста. Но вот это сочетание полярных качеств учёного, мыслящего понятиями, и художника, мыслящего образами, тоже великий дар. Хочу сказать ещё о языке Ираклия Андроникова. Его русская речь гармонична и слушается, как музыка. Мне остаётся только сказать о несравненных человеческих качествах Ираклия Луарсабовича. Он умён и поразительно эрудирован, память его подобна ЭВМ. Он добр и очень благожелателен. Мне кажется, что он не в силах отказать кому-либо в просьбе. Он сочетает вулканический темперамент с упорством и усидчивостью исследователя. Он жизнелюбив и очень любит юмор. Он человек с большой буквы. Я очень люблю Ираклия Андроникова и думаю о нём всегда возвышенно.

РАСУЛ ГАМЗАТОВ

Там, где я родился, принято советовать: чем многими делами сразу заниматься, лучше одним делом хорошо заниматься, одно дело хорошо, по-настоящему делать. Потому что человек, какая бы у него любовь ни была, какой бы он мастер ни был, всё охватить не может. Не может человек всех женщин любить, а всех врагов ненавидеть. Вот гусь немного плавает, немного поёт, немного летает. А орёл только летает, хорошо своё дело делает. Поэтому у нас говорят: не будь гусём, а будь орлом.

Но есть исключительные явления, редкие люди, которые во всех делах орлы. Таким я считаю Ираклия Андроникова. И артист, и художник, и музыкант, и учёный. И при этом прекрасный друг, замечательный человек, общение с которым доставляет подлинную радость. Я один из миллионов друзей его. Мне очень повезло, что я с этим человеком дружу. Около него я чувствую себя свободным, и около меня он себя чувствует свободным. А когда человек человеку свободу доставляет, это огромное дело. И, кроме того, около него я становлюсь богатым, стремлюсь даже лучше быть, чем на самом деле есть.

Я не буду говорить о наших многочисленных встречах. Достаточно, что я ему посвятил несколько стихотворений. Я не отношусь к тем стихотворцам, которые обязательно стихотворения посвящают всем своим друзьям. Но Ираклию стихи сами пришли. Это не посвящение «И. А.» или «Ираклию Андроникову». А просто о нём написанные стихи.

Первое стихотворение ему посвятил не с похвалой, а критикой. Я у него дома был, я у него на даче был. Он обещал в Дагестан приехать, но вместо Дагестана почему-то попал в Казахстан и оттуда телеграмму прислал. Я ему писал в стихах: «Так Лермонтов не мог бы поступить!» – и пригласил на Кавказ, чтобы поговорить о бурных днях Кавказа, побеседовать, побывать в тех горах, которые Лермонтов любил. А Ираклий нам целый мир Лермонтова открыл.

Второе стихотворение касается Пушкина. Андроников ежегодно возглавляет делегации Союза писателей, является инициатором Пушкинских праздников. Он каждый год меня звал на Пушкинские праздники, но я ни разу не мог поехать туда. И я думал потом: к Пушкину нельзя толпой ездить, надо поодиночке ездить. Пушкин сам не любил шум, суету. И я всё это в стихотворении ему написал.

1978

Поговорим о бурных днях Кавказа

Ираклию Андроникову

Вернее дружбы нету талисмана, Ты слово дал приехать на Кавказ. Я ждал тебя в долине Дагестана, Когда еще апрель бурлил у нас. Но вот письмо доставила мне почта, И, прочитав твое посланье, я Узнал разочарованно про то, что В степные ты отправился края. Всегда хранивший верность уговорам, Я в мыслях стал поступок твой судить. Вздыхая, думал с грустью и укором: «Так Лермонтов не мог бы поступить!» Снега венчают горную округу, Полдневный жар переполняет грудь. Я отпускаю грех тебе, как другу, И говорю: «Приехать не забудь!» На черных бурках мы под сенью вяза, Присев бок о бок с облаком седым, Поговорим о бурных днях Кавказа, О подвигах с тобой поговорим. Покой и мир царят в любом ауле, И дух былой мятежности угас. Отчаянных, как некогда, под пули Поэтов не ссылают на Кавказ. Исполненные чести секунданты Остались жить в преданиях отцов. И ныне оскорбленные таланты Не требуют к барьеру подлецов. И стихотворцы странствуют по свету, Но чтобы взмыть над гребнями эпох, Иному недостаточно поэту И лермонтовских жизней четырех. Пока петух не пропоет три раза, Давай, Ираклий, рядом посидим, Поговорим о бурных днях Кавказа, О подвигах давай поговорим. Не скажем о Ермолове ни слова И предпочтем ему, как земляка, Опального и вечно молодого Поручика Тенгинского полка. 1966

Ответ Ираклию Андроникову на приглашение с группой поэтов поехать в Михайловское

Благодарю, Ираклий, что меня По старой дружбе ты не забываешь И к Пушкину поехать приглашаешь По случаю торжественного дня. Но стоит ли, Ираклий, для речей Врываться нам в Михайловское с шумом, Где он творил, где предавался думам, Где в тишине был слышен треск свечей? Хозяин дома окна закрывал, Чтоб слуха не тревожили сороки, Когда роиться начинали строки И с неба ангел стремя подавал. Со школьных лет до роковой черты Весь век стихами Пушкина мы бредим. Давай с тобой вдвоём к нему поедем, Служенье муз не терпит суеты. Не знаешь ли, Ираклий, почему Я вспоминаю нынче постоянно О том, как Пущин тихо и нежданно Примчался на свидание к нему? Давай с тобою Пушкина почтим И, не сказавши жёнам и соседям, В Михайловское тайно мы уедем И головы седые преклоним. 1979

ИРАКЛИЙ АБАШИДЗЕ. Последний из могикан

Нас связывали долгие годы нежной дружбы. Ираклий – мой тезка, был, естественно, близок и с многими грузинскими литераторами. Всем сердцем, всей душой всегда воспринимал он успехи нашей литературы и искусства. Помню, с каким вниманием он воспринял палестинскую экспедицию грузинских деятелей в 1960 году и находку фрески Шота Руставели в Иерусалиме. А в 1966 году, когда отмечался юбилей нашего великого грузинского предка, он приехал на торжества. Немало вдохновенных слов посвятил Андроников бессмертной поэме Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Кстати, этот праздник в Грузии и навел его на мысль об ежегодных торжествах, посвященных Пушкину. Он стал одним из организаторов встреч в Михайловском. А впоследствии приложил немало сил, чтобы отмечать Дни Лермонтова на его родине – в Тарханах. Ираклий всегда был для меня примером человека с неутомимой энергией, невероятной работоспособностью. Он обладал феноменальной памятью, был от природы артистичным. Андроников – несравненный мастер устного рассказа, это и новатор, исследователь творений Лермонтова и Пушкина. Он немало писал и рассказывал о своих соотечественниках – Георгии Леонидзе, Тициане Табидзе, Симоне Чиковани… С большой теплотой отзывался он и о моих стихах.