Притяжение I

– Необычный, однако, подарок… это он из жалости или как?

Едва совладав с собой, я уставилась счастливым взором на Одри, не переставая улыбаться.

– Боже мой, да ты втрескалась? – бессовестно пробуя пальцем крем с пирожного, догадалась она.

Я бешено закивала головой.

– По уши, – уже не вопрос, а констатация факта.

В ответ донеслись лишь невнятные хрипы и хрюканье.

– Он на 10 лет старше тебя, – игриво сморщилась подруга, словно проглотила лимон.

Я вновь, хихикая, закивала головой.

– У вас что… о Боже, Амелия, у вас…

Довольно улыбаясь, я пожала плечами и закатила глаза.

– И насколько все серьезно, он тебя уже поимел?

– Одри, – наигранно возмутилась я и запустила в нее подушку, лежавшую в кресле.

– Так поимел? – не отставала подруга.

– Не совсем.

– Это как так – не совсем? Не встал?

– Боже, Одри! Встал и еще как… просто он оказался… воспитанным.

– Воспитанным? Бросить женщину на грани экстаза? Это не воспитание, это облом называется…

– Я не знаю, Одри, не хочу об этом, давай просто порадуемся и поедим! Слава богу, сегодня только к трем на экзамен и больше никуда не нужно торопиться, – я схватила ролл с омлетом и филадельфией и, обмакнув в соевый соус, отправила в рот. – М-м… божественно! Сделка с американцами только на следующей неделе, но эффективность буду рассчитывать завтра, с немцами тоже все… улажено… погоди…

Я побледнела. Вот черт. Только не это.

– Только не говори, что с немцами не все улажено?

– Твою ж мать! Сколько времени, Одри?

– Успокойся, еще только 15 минут десятого…

– Черт… черт, черт, черт!!!! Немцы будут у Эллингтона ровно в 10, а папка с договором у меня!!!! Я вчера схватила ее, потому что он… ну он отвлек меня, Господи, вызови такси, умоляю! – я носилась по дому, как петухом в задницу клюнутая. Я не имела права так подставить его. Ведь он доверяет мне… без этого договора сделки не будет, а немцы, увидев неорганизованность мистера Эллингтона, не станут вдаваться в подробности, просто развернутся и уедут. В конце концов, его компания – не единственная на рынке финансовых услуг, хотя, несомненно, одна из самых крупных и надежных. Надежность – это слово как нельзя лучше характеризовало и компанию, и ее руководителя. Но вот помощница ему досталась та еще.

Наспех нацепив черные облегающие брюки, синий шелковый топ, слишком откровенный, но первый, который попался под руку, шпильки, я забрала каштановые волосы в высокий хвост.

– Такси подъехало?

– Угу, – пожевывая лапшу и злорадно усмехаясь, кивнула Одри. – Синее корыто 353, ждет у подъезда.

– Корейское? – сморщилась я, окидывая квартиру в поисках сумочки.

– Не Опель Астра явно. На барной стойке.

– Спасибо! – Я схватила сумочку и полетела к выходу.

– Папку-то не забудь!

– Точно, спасибо! – вернулась в свою комнату, схватила со стола папку и вылетела за дверь, уже только в коридоре услышав крик Одри:

– Пиджак оставила, балда!

Несмотря на то, что наступил май, на улице по-прежнему было холодно, в районе пятнадцати градусов, а значит, я рисковала подхватить простуду, которую не имела права подхватить. Вдобавок эти непрекращающиеся моросящие дожди, колющие иголками ледяных капелек. С другой стороны, уж лучше я умру от воспаления легких, чем подведу мистера Эллингтона.

– Жасминовый проспект, 74, пожалуйста. И если можно – поторопитесь, я доплачу.

Таксист, кавказской наружности, с большим усилием переключил рычаг коробки передач и машина, взвизгнув, сорвалась с места. Не знаю, чего в этот момент я боялась больше – не успеть передать документы или умереть по дороге и не передать их вообще. До работы – 35 минут, а времени у меня оставалось только 30… Я спешно придумывала и оправдывала свое появление в кабинете мистера Эллингтона в самый разгар встречи, ведь наверняка будет пробка у лифтов (здание в 75 этажей, а лифтов всего шесть), задержка-очередь на пропускном пункте, ведь я забыла свой пропуск, а, значит, будут звонить в приемную Эллингтона, узнавать, просить временный пропуск… о Боже. Что же мне делать. Что, что, что? Можно было бы позвонить, но телефон остался в пиджаке, который я оставила дома.

К счастью, мы доехали живыми и почти здоровыми. Подпрыгивали на каждой кочке, нанюхались выхлопных газов, по неведомой причине поступающих прямо в салон. Таксист уверял, что вибрация, трясущая автомобиль – целебная и с машиной все в порядке. Только я от такой целебной вибрации побледнела и желудок обещал с минуты на минуту вывалить все содержимое, которое в нем болталось, благо, болталось там немного. Сунув таксисту деньги, я выпала из машины прямо в лужу на асфальте, куда меня и вытошнило. Боже мой… Наконец этот ад закончился. Но я стояла на четвереньках в грязи и безостановочно блевала. Какой кошмар, прямо на глазах десятка людей и все проходили мимо, бросая брезгливые взгляды. Словно я какая-то алкоголичка, перебравшая и опозорившая себя прилюдно. Когда в поле моего зрения оказалась рука в белой рубашке, агатово-черном пиджаке с сапфировой запонкой в серебре (подарила на его день рождения), это был конец. Я не могла быть более уничтоженной, раздавленной или униженной, чем сейчас. Это не может быть правдой.

– Амелия, возьми мою руку.

– Я не могу, я вся в грязи, – едва слышно прошептала я.

– Возьми. Мою. Руку, – спокойно, но крайне властно приказал он. Такой его тон я не могла ослушаться. Никогда. Еще ни разу.

Стряхнув, насколько это было возможно, с руки грязь, я робко вложила ее в чистую, сильную руку мистера Эллингтона, который одним движением поставил меня на ноги.

– Где твой пиджак? – спокойно, но с недовольством в голосе спросил он.

– Дома забыла, – я опустила глаза, как провинившаяся школьница. Стояла вся в грязи в собственной блевотине рядом с элегантно одетым, сияющим чистотой, вкусом и силой мужчиной. Прохожие окидывали нас недоуменными взглядами.

Когда мистер Эллингтон начал расстегивать пуговицы на пиджаке, я не сообразила, что он собирается сделать. И даже после того, как на мои плечи легла теплая ткань, вкусно пахнущая парфюмом и чистотой, я не в полной мере понимала, что произошло. Перечить и возмущаться не решилась, к тому же, данному жесту совершенно не придали значения, ведь мистер Эллингтон уже не без презрения рассматривал мой транспорт.

– Ты приехала на этом?

Едва не рыдая, кивнула головой, пока руководитель Тринити стирал с моей щеки льняным платочком содержимое моего желудка.

– Завтракала?

Слезы все-таки скатились по лицу, создав столпотворение на кончике подбородка. Я отрицательно помотала головой и впервые услышала рассерженный голос руководителя.

– Амелия, ты должна питаться, ты угробишь себя!

– Но я не успела, у вас же встреча с немцами…

– Я перенес ее на полчаса, знал, что ты приедешь. Но нет ничего важнее здоровья, поняла?

Смахнув рукой слезы и разглядывая лужу, я шмыгнула носом.

– Посмотри на меня.

Господи, ну как я могу посмотреть на него? Вчера мы почти занимались сексом на водительском сиденье его машины, а сегодня он стирает с моей щеки блевотину… Что же дальше ждет? Как я могу посмотреть в его прекрасные, чистые, добрые глаза. Как.