Притяжение страха
Шрифт:
Глава 22
Что это значит?! Неужели, это у нее в голове гремит ее собственный вопрос, озвученный кем-то другим?
Когда проходит первый шок от неожиданности, черная фигура, откинув с лица капюшон, оказывается Себастьяном. Юлия с ужасом узнает черные длинные волосы и лицо, искаженное зверской гримасой. И капризный рот, с которого медленно стекают на подбородок алые капли.
Но не это самое ужасное. Это ничто по сравнению с другим.
Тяжелый
Обездвиженным, искореженным, с разбитой головой и глубокими ссадинами на руках и лице. Кожаная куртка в липких пятнах порвана на плече.
Себастьян вытирает окровавленные губы белым рукавом рубашки. И что-то говорит Карлосу, который спокойно стоит, лишь гневно, холодно сверкая хирургической сталью недавно таких любимых глаз.
– Это значит, что за время, которое ты был занят… неизвестно чем, мне пришлось обойти все бары и наркопритоны Барселоны! Чтобы, в конце концов, найти его… угадай где?
– Мне это не интересно.
– Неужели? Я нашел его на вокзале. Почти вытащил из поезда в Мадрид - он собирался удрать! Ты понимаешь?!
– Это не твое дело!
– И мы опять искали бы его неизвестно сколько…
– Это не твое дело!
Этот голос! Шепот, усиленный динамиками. Тот самый, от которого волосы встают дыбом, и мороз взбирается по спине к затылку.
– Ты забыл о своем деле, и оно стало моим.
– Как ты посмел?!
В эту секунду, в то же окно, тихо влетает Стефания. И молча, встает за спиной Себастьяна, грустная и решительная.
– Как вы посмели??!
Теперь это даже не голос - то, что грохочет в стенах спальни, освещенной пламенем камина. Или просто гром, раздающийся снаружи, придает ему такую мощь?
– Дон Карлос, ты забыл о своем деле! Мы столько времени занимались этим, а теперь ты все оставил из-за… Ahora, cuando todos los fue ya a te en las manos, prefieres jugar con la pindonga [39] !
Говоря это, Себастьян метнул на Юлию такой взгляд, что она без перевода поняла смысл выкрикнутых слов.
– Молчать!!
Дальше все было очень быстро.
Стефания вскрикнула за секунду до того, как дон Карлос молниеносно вытянул правую руку вперед.
Порыв ветра такой силы и направленности ударил в голову Себастьяна, что она откинулась назад, будто переломились шейные позвонки. Все тело его резко шатнулось, а еще через секунду его не было в комнате. Он выпал за перила террасы без звука, беспомощно вытянув вперед руки с широко расставленными пальцами, словно хотел зацепиться за воздух. Видя это, Стефания бросилась следом.
– Забери его!
– приказал ей дон Карлос. Но это было лишнее.
Юлия видела, как Стефания, уже в воздухе легко, будто ребенка, подхватила его на руки. И, накрыв полами своего тонкого, необъятного и прозрачного, как шифон, плаща, исчезла в грозовой ночи.
Теперь на полу остался только Антонио.
Юлия медленно опустилась на колени перед неподвижно лежащим телом.
– Боже…
Неизвестно, что больше ее поразило. Что сильнее воздействовало на психику, пришедшую мгновенно в состояние крайней ясности - вид истерзанного
юноши или… прозрение. Прозрение, ужасное в своей элементарности. Как всегда - стоило лишь поверить в счастье, на одну единственную секунду позволить себе надеяться, как жизнь подбросила доказательство его иллюзорности! Ну, сколько можно быть такой?!!– М-м-м…
Юлия глухо застонала. Склонившись над Антонио, она не имела сил дотронуться до липких пятен, покрывших его лицо и тело. Преодолевая невольное отвращение, только приподняла над полом его руку, тяжелую и бесчувственную, как мясо на рынке.
– Не бойся…
Презрение и гнев в голосе Карлоса сделали его не таким бархатным, как обычно.
– Не бойся. Он жив. Только парализован на время и… несколько обескровлен.
Лишь вглядевшись внимательнее, она заметила сквозь запекшуюся кровь и грязь маленькую, глубокую рану на шее Антонио.
Тогда Юлия отпустила его руку. И она упала на пол с тихим стуком.
– Так это был ты?!! Боже, как я не догадалась…
В отсветах пламени камина лицо Карлоса переливается живыми, теплыми красками. Кажется, что легкий румянец покрыл его скулы.
И при этом, у нее волосы на голове шевелятся от ужаса. И горького раскаяния. С таким поведением, с такими представлениями о жизни она непременно, рано или поздно должна была вляпаться именно в такое!
– Юлия…
– Так это все ты, ты… ты… ты…
– Юлия!
Дон Карлос наклоняется к ней, протягивает руки в намерении поднять ее с пола.
Но она и так уже на ногах. И готова броситься на него - как дикая разъяренная кошка. Разорвать ногтями атласную кожу, переливающуюся терракотой, такую красивую и плотную, особенно в контрасте с этой мертвенной бледностью, с залитыми спекшейся кровью волнистыми волосами, висящими теперь, словно пакля!
– Так это ты - тот, кто хочет уничтожить мир… ты и есть этот… герой-избавитель…
Ей кажется, что она кричит. На самом же деле ее горло еле справляется с тем, чтобы чуть слышно прохрипеть слова, рвущие связки.
– Это ты, именно ты испортил жизнь Антонио?! Ты - тот, кто планомерно превращал ее в ад? Для того чтобы он возненавидел все и сам захотел разделаться с этим миром?!
– Да.
– Ты сделал донором его мать и выпил из нее, постепенно, капля за каплей всю кровь - чтобы он видел, как она медленно угасает и мучается?
– Да.
– И ты убил его отца…
– Что мне оставалось делать? Он собирался уничтожить чертежи - я даже его зауважал, он был смелым или упертым, что одно и то же…
– И ты сделал наркоманкой его девушку.
– Нет. Это сделал Себастьян… Впрочем, не важно. Да, он сделал ее наркоманкой, и его - почти уже тоже.
– Ты монстр.
– Я говорил тебе об этом не раз!
– Ты врал… постоянно.
Это дежавю… Она ведь уже видела такое. На песке арены, там, где убивают быков. Она вонзила воображаемый клинок в лоб этого мальчика. Она убила его. И он, вот так же лежал на боку, не двигаясь, с лицом, закрытым волосами…
– Это говоришь ты?! Ты, которая просила обратить тебя?!! Почему ты не думала о нем, когда умоляла меня это сделать?