Притяжение
Шрифт:
Она вошла в свою квартиру, закрыла дверь на оба замка, сняла платье и аккуратно сложила его, чтобы отнести в стирку. Ник ходила по комнатам, методически наводя в них порядок. Выкинула из холодильника вздувшийся молочный пакет. Взяла тряпку и вымыла пол в туалете. Собрала разбросанную одежду, кое-что повесила в шкаф, остальное бросила в кучу для стирки. Стерла с подоконника пепел от сигарет Джеффри, выкинула пустую банку из-под рыбных консервов. У Ник не было зубной щетки, и она прополоскала рот соленой водой. Постелила постель, приняла душ, надела фланелевую ночную
Ник нырнула в постель и нажала на кнопку автоответчика. Поскольку аппарат был устаревшей конструкции, она не смогла стереть прослушанные послания сразу, когда находилась у матери. Почти в полной темноте Ник перемотала ленту немного назад, затем вперед и снова назад, найдя место, которое искала.
«Привет. Это Сэм. Я давно собирался позвонить, но был очень занят… До меня довольно трудно дозвониться, но ты можешь попробовать поймать меня по номеру 456-0604. Кстати, ты отлично играла в спектакле. Говорил я тебе об этом?»
Ник накрылась одеялом. Она набрала номер, который назвал Сэм. Прозвучало два, три гудка.
«Повесь трубку».
После шестого гудка кто-то ответил:
— Алло.
— Можно Сэма?
— Я у телефона.
— Ах, привет.
— Кто это?
— Извини. Это Николетта Столлингс.
— А, ты. — Голос, который слышала Ник, принадлежал не несчастному, тоскующему человеку. — Привет.
— Надеюсь, что звоню не слишком поздно.
— Шесть пятнадцать — это не особенно поздно.
«Совсем забыла про разницу во времени».
— Я прослушала твое послание, — сообщила Ник.
— Да. Хорошо. Чем ты сейчас занимаешься?
«В общем, так: с утра — групповой секс, ожог, потеря кошелька и перспективной работы. Но довольно обо мне…»
— Спасибо за твои слова… о моей игре, — поблагодарила его Ник.
— Это мое искреннее мнение.
— Спасибо. Сам ты играл… просто удивительно.
— Моя роль была очень интересна, — заметил Сэм. — Когда пьеса написана таким мастером, единственное, что требуется, — это знать текст.
«Скажи что-нибудь умное».
— Ну, как там у вас дела?
— Ах, это пытка. Одно слово — Лос-Анджелес.
— А мне там всегда нравилось, — сказала Ник. — Наверное, признаваться в этом страшно неприлично?
— Да нет, прозвучало свежо. Но ты должна будешь объяснить мне, что именно тебе здесь нравится.
— Хорошо. Мне кажется…
— Послушай, — прервал ее Сэм. — Я вообще-то опаздываю в одно место, ты застала меня на бегу.
«У него свидание».
— Ах, конечно.
— Послушай… я тебе позвоню, — пообещал Сэм.
— Хорошо.
— Я правда опаздываю.
— Хорошо. Хорошо. Счастливо.
— Ладно. Пока. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Ник повесила трубку, уверенная в том, что Сэм по уши погряз в удовольствиях,
которыми знаменит Лос-Анджелес.Зазвонил телефон.
«Это Сэм».
Ник подняла трубку.
— Привет, — сказал Джеффри каким-то изменившимся голосом.
Ник вспомнила, что дала ему свой телефон.
— Привет, — ответила она, сохраняя безразличие, но стараясь не обидеть собеседника. — Что-нибудь случилось?
— Случилось. У меня сломана ладьевидная кость запястья, вывихнут большой палец и немного свернута шея. На запястье наложили гипсовую повязку и велели носить на шее этот дурацкий воротник. На щеку наложили несколько швов.
— Боже, — произнесла Ник, больше всего на свете желая избавиться от Джеффри, но пытаясь выразить ему сочувствие. Ник действительно ему сочувствовала. Но не хотела вступать с ним ни в какие отношения. — Но могло бы быть и хуже.
— Да, я мог умереть. Но вот вопрос: было бы это лучше или хуже?
— Не говори так.
— Ты не понимаешь. Ты просто… не понимаешь. — Затем, стараясь придать своему голосу более мажорное звучание, Джеффри сказал: — Ты не будешь возражать, если я сегодня посплю на твоем диване? С моей стороны не будет никаких посягательств на тебя. Это я обещаю. Понимаешь… я вряд ли найду сегодня деньги на отель. Да и выдержу ли я там?
— Но это не блестящая идея, — робко возразила Ник.
— Нет. Нет. Конечно, — покорно согласился Джеффри. — Я спросил на всякий случай.
— Тебе дали обезболивающее? — спросила Ник.
— Димедрол. Такое впечатление, как будто боль снимает комнату в какой-то отдаленной части моего тела. Довольно приятное чувство. Может быть, я приму целую пачку этого лекарства.
— Не делай этого, — сказала Ник.
— Хорошо. Как скажешь, — согласился Джеффри. Ник, к своему ужасу, обнаружила, что ей ничего не стоит переубедить Джеффри.
— Послушай, — обратилась она к нему. — У тебя нет каких-нибудь родственников или друзей, которым ты бы мог позвонить?
— Ложись спать, — ответил Джеффри. — Я просто хотел сообщить тебе, что со мной все в порядке.
— Я рада, — сказала Ник, чувствуя себя виноватой из-за того, что ей это безразлично.
— Я не умер, значит… я тебе позвоню, — пообещал Джеффри.
«Надо срочно переменить номер телефона».
— Хорошо, — согласилась Ник, стараясь говорить спокойно. — Буду ждать.
— Наша договоренность о завтрашнем совместном обеде остается в силе, не так ли?
— О. Да. Конечно.
— Хорошо. Ладненько. И вот еще что, мисс Столлингс.
— Что, Джеффри?
— Помни: я знаю, где ты живешь.
Ник не ответила.
— Я пошутил, — сказал Джеффри тоном, который совсем не успокоил Ник. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
— Доброго тебе сна. Позвони мне, когда я проснусь, — попросил Джеффри.
— Прошу прощения… что? — удивилась Ник.
— Извини. Видишь ли, это фраза, которую всегда говорит моя дочь в случае… — Его голос стал каким-то надтреснутым. — В общем, неважно. Неважно.
Ник, которой уже хотелось завыть, сказала только: