Приверженность кота

После этого рассказа я всё чаще задумывался, а что же я ощущаю по отношению к Лилии? Я желал её защитить, искренне восхищался ею, даже когда она была вся в грязи или в чешуе от сырой рыбы. Я чувствовал настоящее счастье, даже когда убегал вместе с ней от злых продавцов или собак. Мне хотелось быть рядом с ней каждый день. И я с такой печалью расставался с ней, когда Лии надо было домой. Со временем я понял, что не испытываю к ней никакой зависти, что она домашняя кошка, у которой есть всё: еда, кров, ласка. Я правда радовался, что у неё есть всё, чтобы быть счастливой кошкой.

Когда мои знакомые коты узнали больше о Лилии, то они называли её «неудавшейся кошкой» из-за её коротких лап и маленьких ушей. А я защищал её честь перед ними, говоря, что это не её недостаток, а особенность. И тогда я понял, что никогда не считал её непропорциональность чем-то уродливым. Для меня это было нечто завораживающим. Каждая ночь, проведенная в думах о моих чувствах к ней всё ближе и ближе подводили меня к простейшему ответу, который я долго не мог принять. Мы общались с Лилией уже больше месяца и я каждый день не мог понять, что я чувствую. А ответ был на поверхности. Просто я был непозволительно слеп.

* * *

Настал очередной вечер, в который мы с Лилией зачастую шли гулять. В этот день я почему-то решил прихорошиться. Поэтому даже заставил свою леди ждать меня. Однако, мой внешний вид её приятно удивил. Перед ней был не тот взлохмаченный кот с грязно-бурой шерстью, у которого на шее часто были репейники, а его полная противоположность. Аккуратный кот с буро-рыжим оттенком, с полосками на голове и спине. Шерсть причесана и чиста. Ни одного изъяна в густой копне. А в зубах очередной подарок — красивый садовый пион. Я сорвал его с куста в каком-то саду. Надеюсь, хозяева не будут обижены.

— Ого, где же старый Маттео? — хихикнула она, тоже выглядя потрясающе. Вся её вьющаяся белая шерсть была уложена, а на шее вновь красовалась голубая лента, подчеркивающая её выразительные глаза. Всё прямо как в первый день нашего знакомства.

— Я захотел соответствовать тебе, — улыбнулся я, положив подарок к её лапам. Лилия оглядела подарок, поблагодарив меня со смущенным взглядом, который я хотел видеть постоянно, ведь он был мне так приятен.

— Сегодня вновь пойдем по городу? — спросила она, прикрыв окно за собой с помощью хвоста.

— Я бы хотел посидеть с тобой на крыше твоего дома. Сегодня много людей. День города. Поэтому там очень шумно, — произнес я, смотря своей подруге в глаза.

— На крышу? Я не против, но, смогу ли я взобраться? — спросила она, подняв свою мордашку в сторону крыши.

— Признаться честно, я уже бывал на твоей крыше и тут есть очень приятный путь, который тебя не напугает. Пойдем, — произнес я, пробегая по выступу на здании. Лилия направилась за мной, вновь стараясь не смотреть вниз. Когда мы подошли к сточной трубе, которая стояла под наклоном и тем самым создавала мост на крышу. Я обернулся на Лию и пропустил её вперед.

— Не бойся, труба крепкая. Просто беги наверх. А я прямо за тобой, — уверил я, смотря на Лилию. Та немного боязно кивнула и сначала медленно поднималась по трубе, но позже быстро взбежала на крышу. Я оказался рядом практически следом.

— Я и не знала, что у нас есть такой выход, — произнесла она, облегченно вздохнув и прогуливаясь по крыше. Я шагал за ней, не переставая любоваться своей спутницей.

— Понаблюдаем за праздником отсюда? — спросил я, присаживаясь на удобном месте на крыше. Лия присела рядом со мной, с улыбкой глянув на мерцающи огни от праздника вдалеке.

— Слушай, Маттео, а почему ты никогда не показывал мне свой дом? — спросила Лилия, посмотрев на меня. Я стал понимать, что долго укрывать правду не получится. Молчание заполнило наш диалог на минуту-другую, пока я собирался с мыслями. Не хотелось расстраивать свою подругу, которая так искренне верила мне. Но моя история трескалась каждый раз, когда Лилия задавала мне такие вопросы. Моё сердце больше не выдерживало. Мне больше не хотелось врать. Но я боялся, что Лилия перестанет общаться со мной или того хуже — прогонит меня.

— Лия, пришла пора мне признаться тебе. Я пойму, если ты не примешь мои извинения за эту правду, но я еще вечность буду извиняться перед тобой, — я печально склонил голову, опустив уши от стыда перед Лилией. Она смотрела на меня с полным негодованием в глазах. И мне было неловко поднимать глаза на неё. Я ощущал себя как провинившегося котенка перед своей мамой.

— На самом деле, у меня нет хозяина. И дома нет. Я живу на улице с бездомными котами, ем краденную еду с рынка и сплю под старым прилавком. Я выдумал всю историю, чтобы не отпугнуть тебя, ведь, — я всё-таки решился поднять глаза на Лилию, которая опустила свой взгляд на свои лапы — я дорожу нашим с тобой общением. Я не хотел, чтобы ты думала, что я больной уличный кот. Но вечно эту легенду я не смогу держать. Рано или поздно, но ты бы узнала, — сообщил я, тяжело вздохнув. — прости меня…

Лилия молчала. Она отвернула от меня голову, подбирая лапы под себя и ничего не говоря мне. Это меня ещё больше рушило. Я чувствовал, будто в меня втыкают по одной иголке с каждой молчаливой секундой. Я бегал глазами по Лилии, а затем тоже отвел взгляд в сторону.

— Но с чего ты взял, что уличный кот меня бы оттолкнул? — спросила она притихшим голосом, подняв взгляд на меня. Я вновь почувствовал колющие ощущения.

— Я думал, что все домашние коты и кошки будут брезгливо относится к уличным. Мы переносим блох, болезни, грязь. Я не хотел испортить твоё мнение о себе, поэтому придумал легенду, что я своевольный кот у вашего соседа. — ответил я, подняв глаза на Лилию. Тогда то я и увидел всю печаль в её глазах. Она не была на меня зла, не была обижена. Она была расстроена, что я не сказал ей правду.

— Маттео, ты бы мне понравился, даже если сразу бы сказал, что ты уличный бездомный кот, — ответила она, смотря на меня грустным и ранящим меня взглядом.

— Прости меня, Лия. Мне жутко стыдно. Мне так жаль, что ты так поздно узнала правду, — произнес я, чувствуя, что у меня колит в носу от чувств. — я бездомный, эгоистичный, уличный кот, который не сказал тебе всю правду. — я понимал, что такая жестокость по отношению к себе была заслуженной, ведь это была самая ранимая и глупая ложь, на которую я пошел, ничего не обдумав.

— Ты не эгоист. Ты хотел как лучше, — ответила Лилия, прижимаясь боком к моему боку. — и я понимаю, почему ты так поступил. Просто я расстроена, что ты не признался мне сразу, — она вздохнула, смотря на мои лапы. — но это откровение не сделало моё отношение к тебе хуже, Маттео. Ты всё еще мне нравишься. — произнесла она, закрыв свои чудесные глаза. Я же молчал. Искренне не понимал, как же Лия могла простить мне такую наглую ложь? Неужели она примет меня? Вечно неряшливого уличного кота, живущего под старыми досками? Я не мог в это поверить.