Привет, Ангел
Шрифт:
– Виталий Леонидович! Позвольте вопрос вам задать личного характера?
– Ну задавай! – милостиво соблаговолил тот.
– Друг у меня в беду попал. Подряд две операции тяжелые пришлось перенести. Я хотел бы ему помочь с врачами расплатиться.
– Помоги, конечно! Это правильное решение!
– Только знаете, Виталий Леонидович! Сумма получается солидная.
– Сколько?
– Две тысячи долларов.
– Ну для операции не такая уж и солидная. И что ты хочешь?
– Я хотел бы попросить вас помочь мне! Не могли бы вы мне дать эту сумму, а я в течение года из зарплаты буду вам по двести долларов
– Да не вопрос! Тебе когда надо?
– Хорошо бы завтра.
– Договорились!
– Вот спасибо! Как же вы меня выручили!
Вот уж чего не ожидал Валера, так это такого разворота. Родная жена, можно сказать, отказала в помощи. А чужой человек запросто согласился помочь. Вот ведь как жизнь интересно поворачивается!
Кв. 78
Катя набрала телефон Маши:
– Подруга, чем занимаешься?
– Ой, Катька, чем я только не занимаюсь. Если тебе делать нечего, то иди помогать.
Катя застала Машу в процессе не просто генеральной уборки, а чуть ли не «мамаева побоища». Огромные черные пакеты для мусора красовались посреди коридора. Их Маша разделила по назначению и складывала в один – ненужную обувь, в другой – устаревшие журналы, в третий – весь прочий хлам.
Катя с удовольствием принялась помогать соседке. Отнесла по очереди мешки к мусоропроводу, подмела на балконе и даже вымыла коридор, пока Маша переставляла красивую посуду из серванта на кухню.
– С чего это ты решилась на грандиозные преобразования? – спросила Катя, когда они, наконец, уселись пить чай.
– Кать, я поняла кое-что очень важное.
– Неужели что-то насчет любви к себе?
– Ой, а как ты догадалась? – искренне удивилась Маша.
– Маш, мы с тобой сколько лет друг друга знаем?
– Да много уже! Лет десять, наверное.
– Ну вот, видишь! И все эти годы от тебя только и слышно: «Ой, а где же Леночка? Ах, а как бы не напился Юра! Ой, мне надо бежать к ученику! А завтра собеседование. А послезавтра экзамены». И так до бесконечности! Ты не замечала, а я всегда внутренне съеживалась, когда ты собиралась идти в магазин.
– Почему?
– Да потому, что логика твоих рассуждений всегда была одна и та же: Леночке надо шлепки купить. Может, и для себя босоножки пригляжу. Понимаешь, всегда по остаточному принципу. Всегда о себе в последнюю очередь.
– Да, наверное, так и было, – печально соглашалась Маша.
– Только недавно, буквально в последние год-два мне удалось тебя расшевелить: то в кино с тобой выбираемся, то в кафе посидим… Да и то, после того, как ты Лену замуж выдала.
– Ты права, Катя, – опять была вынуждена согласиться Маша.
– А ведь нельзя же на себя махнуть рукой! Это неправильно. У всех своя жизнь: посмотри на Лену, посмотри на Юру. Они как хотят, так и живут, а нуждаются в тебе, когда им плохо. Они почему-то позволяют себе быть эгоистами. А ты?
– И я теперь тоже буду! – с вызовом ответила Маша.
– Вот и слава Богу!
– Спасибо, Кать, что ты меня поддерживаешь! Ты всегда отзываешься на мою боль. Спасибо, правда!
И спустя минуту:
– А что мы все обо мне? Расскажи о своей работе. Какие успехи? Какие новости?
– На работе все хорошо. Магазин мой «Вторая кожа» стал очень даже популярным.
Честно говоря, даже не ожидала сама такого успеха. Покупателей всегда много. Сейчас даже штат сотрудников расширяю.– Здорово! Молодец ты, Катька!
– Да, на работе-то как раз все отлично…
– Что значит «как раз»? А где плохо? – с недоумением спросила Маша.
– А плохо у меня с Андреем, – тяжко вздохнула Катя.
– Да ты что? – Маша в совершенно искреннем изумлении округлила глаза. – Андрей же у тебя… Какое бы слово подобрать? – Маша даже наморщила лоб, подбирая нужное определение. – Идеальный… безупречный!
– В том-то и дело, что ты совершенно права: и идеальный, и безупречный, и просто хороший…
– Ну а что же не так?
– Да я сама толком не могу понять… Ничего не происходит плохого: мы не ссоримся, не злимся друг на друга. У нас нет никаких причин для размолвок или скандалов… У нас все очень культурно, сдержанно, интеллигентно…
– Ну? – Маша недоумевала.
– Но тепла не стало… Понимаешь, чтобы просто вечером посидеть, обнявшись, у телевизора или прогуляться в выходные… Или просто по душам поговорить. Нет такого. И давно уже. Мне кажется, чуть ли не год, как началось такое охлаждение. Причем беспричинное… По крайней мере, никакой внешней причины я не вижу.
– А он что говорит? – не унималась Маша.
– А он в присущей ему мягкой манере уходит от ответа. Ничего не отвечает. Нечего ему ответить…
– Послушай, Кать, ты извини, конечно… за откровенный вопрос, но скажи… а спите вы с ним, ну … в постели все нормально у вас?
Катя опять, в который раз за вечер, тяжко вздохнула и даже шмыгнула носом: верный признак близких слез. У нее всегда сначала слизистая носа начинала плакать, а потом уже глаза:
– Да ничего нормального там нет! Мы почти и не спим уже как супруги. Так… ночуем вместе, причем уже под разными одеялами… – Слезы полились по-настоящему. – Знаешь, если я сама проявляю инициативу, то он еще как-то среагирует, да и то не всегда. А сам… давно уже не пристает. Слово какое-то дурацкое… Ненавижу его: «пристает». Ну а как сказать? В общем, такое впечатление, что не хочет он меня. Вот и весь разговор.
– Кать… А вдруг он бабу завел? – Маша высказала предположение и сама испугалась. – Ой, Кать, извини, я, наверное, глупость какую-то… не подумав…
– А почему нет? – Катя горько усмехнулась. – По крайней мере, это единственное разумное объяснение. Горькое, страшное, нежелательное, но… вполне реальное.
– Нет, Кать, нет, я не верю! Про твоего Андрея не верю. Такой он положительный, правильный, порядочный.
– Да, но он живой человек. Он живет среди людей. И при всей его положительности он не святой. Поэтому вполне… вполне возможно.
– Ой, Катька! А как быть-то? Как жить-то дальше?
– Сама не знаю. И семьей нас назвать трудно… И в то же время живем же мы как-то вместе… и даже считаемся образцово-показательными…
– А с другой стороны, это пока только наши домыслы. Никаких же доказательств неверности его ты не обнаружила? Так или нет?
– Так.
– Дома он ночует всегда?
– Ну да.
– И в отпуск всей семьей?
Катя кивнула.
– Так что, может, все и не так плохо? Может, какие проблемы на работе или со здоровьем что-то беспокоит?